Весеннее обострение - Марина Владимировна Добрынина
— Ханна, ты как хочешь, а я бы вздремнула.
— Что?
Иоханна растерянно уставилась на меня.
— Как ты можешь думать о сне, когда…
— Я жрать хочу! — перебила я. — Но кормить нас не собираются, так что я собираюсь лечь спать. Сон заменяет еду. Ты об этом никогда не слышала, а? Мудрая принцесса!
— Ну что ж, если тебе так хочется, то спи, — проворчала Иоханна, глядя на меня как на безнадежную идиотку.
Ну и пусть! Вот не буду объяснять ей, что устала я. Все-таки колдовство это не только размахивание тапком, это еще и трата энергии. Мне бы сейчас поесть плотненько и баиньки. Но поесть не предвидится, так что буду спать.
Я легла. Свет тут же погас. Иоханна недовольно заворчала в темноте, зашуршала, на что-то наткнулась, скромненько выругалась и попросила:
— Дуся, встань.
— Это зачем?
— Ты не заметила? Свет каким-то образом с кроватью связан. Как только на нее кто-нибудь ложится, свет гаснет.
Я недоверчиво хмыкнула и села. Свет загорелся. Приглушенный слегка, но достаточно яркий. Я встала с кровати и отошла. Свет стал ярче.
— Техника на грани фантастики, — проворчала я и вернулась на кровать.
Кажется, Ханна была не очень рада, что из-за меня ей придется в темноте сидеть. Ничего, переживет. В конце концов, я старшая, а желания старших надо уважать.
Глава 9
Очнулся. Глаза сразу не стал открывать. По тому, как у меня голова раскалывалась, понял, что получил оглушающим заклинанием. Лежал я на чем-то мягком (наверно на диване), голову мою кто-то добрый у себя на коленях устроил и нежно так кончиками пальцев по щеке меня гладил. Ну, понятно, что не дед и тем более не отец!
— Саффа?
— Лежи, не дергайся. Голова болит?
— Да. Кто меня приложил? Кардагол этот на входе что ли ждал?
— Это Терин тебя ударил, чтобы ты за ним не пошел. Да не дергайся ты! Тебе же больно!
— О, какая ты добрая! Тебе меня жалко? Порадовалась бы. Сама же от такой моей атаки однажды пострадала.
— Ты не в себе тогда был, а я не мстительная. Полежи пока, Мерлин сейчас вернется и подлечит тебя.
А что? И полежу. Приятно вот так лежать. Жаль только, что она меня гладить перестала.
— А где дед?
— У Вальдора. Он должен знать, что происходит, ведь его дочь тоже похитили.
— Расскажи мне о Повелителе времени. Кто он и почему вы о нем знаете, а я нет?
— Этому в школе учат. История магического мира.
— Понятно. Меня отец сам учил, мы в историю не углублялись. Так и что повелитель этот?
— Это маг из нашего мира. Очень сильный маг. Универсал. К тому же у него особый дар — он умеет управлять временем. Он собирался править миром и у него, скорее всего, получилось бы, если бы лучшие маги не объединились, чтобы противостоять ему. Убить не смогли, но им удалось изгнать Кардагола в Нижний мир. Навсегда. Есть ритуал возврата, который откроет ему путь назад, но насколько я знаю, секрет проведения этого ритуала утерян.
— Так чего он тогда хочет? Если секрет утерян, откуда отцу знать?
— Наверно сам Кардагол знает, — предположила Саффа.
— Как считаешь, что будет, если он вернется?
— Будет мстить. Или опять попробует завоевать мир. Нельзя его оттуда выпускать.
— Но мать с Ханой вытащить надо.
— Ты ее любишь?
— Маму? Конечно!
— Я про принцессу.
— Ханна мне как сестра. А почему ты спрашиваешь?
Мне было так интересно, что я даже глаза открыл. Моргнул пару раз. Вроде бы ничего, жить можно. Можно даже попробовать встать.
— Куда спешишь? — проворчала Саффа, проигнорировав мой вопрос. — Лежал бы и спокойно ждал своего деда. Может быть, тебе неудобно на коленях? Подушку подложить?
Заботливая какая! Нет, мне очень даже удобно. Я правильно догадался, что на диване лежу. А голова моя у волшебницы на коленях и не надо мне никаких подушек!
— Мне удобно. Только голова болит. Не хочешь утешить бедного меня? Мы могли бы продолжить, то, что в саду начали.
— Лин, забудь об этом.
— Что? — от возмущения я забыл. Только не о том, о чем она просила, а о том, что мне дергаться нельзя и попытался вскочить. И тут же повалился обратно, с трудом сдержав стон.
— Да лежи ты! — рассердилась Саффа и положила руку поперек моей груди, чтобы остановить, в случае, если я опять соберусь вскакивать.
— А ты не говори такие вещи, которые меня дергаться заставляют. Как я могу, забыть наш поцелуй? Вот если сейчас не повторим, я встану. И ты будешь виновата, если мне станет хуже!
— Эрраде, это шантаж! — возмутилась Саффа.
— Самый настоящий, — подтвердил я.
— Что тут происходит? — раздался взволнованный голос деда. — Саффа, ты опять за старое взялась и…
— Дед! — перебил я.
Сам не знаю, почему перебил. Мог бы промолчать и услышал бы что-то такое. Что-то про Саффу. Но почувствовал, как она вздрогнула, и застыла, будто испуганная птичка. Наверно поэтому я и вмешался.
— Дед, ты бы подлечил меня. Мне вообще-то удобно и я бы вот так хоть всю жизнь пролежал, но…
— Я тебе пролежу! — всполошился дед и поспешно замахал надо мной магическим предметом, снимая последствия от оглушающего заклятия. — Не хватало еще разлеживаться! Нашел место!
— Дед, ты чего? — удивился я.
— Что, уже не болит голова? Ну, так и вставай. Пойдем ко мне. Поживешь у меня, пока родители не вернутся.
— Дед, мне, по-твоему, лет сколько?
— А сколько бы ни было! Вставай, хватит с ведьмой этой обниматься.
Что-то странно себя дед ведет. Как будто категорически не хочет Саффу рядом со мной видеть. С ума сошел, что ли, на старости лет? Я ему, что внучка несовершеннолетняя, честь которой надо всячески охранять? Я взял Саффу за руку. Она была холодна и пальцы слегка дрожали. Кажется, она вырваться хотела, да только вот фигушки! Скорее ради своего собственного удовольствия, чем назло деду, я поцеловал ее ладошку.
— Спасибо, птичка моя, за заботу и прости деда, он, кажется не в духе. Думаю, у него гномья водка закончилась.
Мерлин сделал глубокий вздох и сурово сдвинул брови, собираясь сказать что-то, наверняка, не очень приятное. Саффа посмотрела на него со странным выражением и сказала:
— Для Вашего спокойствия, господин Мерлин, я готова клятву принести.
О чем это она?
— Нет! Не надо тебе, Саффа, ни в чем клясться. Я не очень хорошо умею клятвы снимать.
— Ты, растудыть тебя! Ты даже не знаешь, в чем она клясться собралась, а уже снимать разогнался! — рассердился дед. —
