Дела семейные - Роман Романович
— Мария Гроза тебя не рожала? — спросил я, внимательно за ней следя.
Вдруг набросится и кусаться начнет?
— Нет. Мама меня не рожала, — легко ответила девушка.
— Тогда, может, Люций Вологда спал с твоей матерью и… получилась ты?
— Не думаю… — она и правда задумалась. — Мама умерла раньше, чем я встретила папу. Надо спросить у мамы.
Моё левое полушарие достало револьвер и выстрелило в правое. После чего полезно искать мыло и веревку.
— Сколько у тебя мам? — почти ласково спросил я.
С психами же так общаться надо. Ласково.
— Это сложно… Я запуталась, — расстроилась девушка. — Ваш язык такой сложный! Столько усложненных понятий!
— Ваш? — зацепился я за слово.
— Да, который я учу. Не понимаю, чего тебе не нравится, братик. Ты всегда такой скучный? — надула она губы обиженно.
— Извини, — я почти смутился. Самую капельку. На одну миллионную миллиметра. — Наш язык для тебя не родной? Откуда ты?
— Мама с папой называли это место десятый ярус.
Однако.
— И ты оттуда?
— Да, я же это сказала! Какой ты глупый, братик!
Она отразила мой «ласковый» голос, подражая интонации: ну ничего, и тебя вылечат.
— И Вологодские встретили тебя там? — продолжил я добиваться хоть какой-то ясности.
— Почему ты их так называешь? Они мама и папа.
— Ответь, — упрямо попросил я.
— Да, они нашли меня там. Доволен? — обиделась она на меня.
Хорошо, с этим моментом прояснили.
— Получается, ты не родная их дочь?
— Почему не родная? — возмутилась Тамара. — Они дали мне свою кровь!
— Как и мне? — дошло до меня.
— Да! — довольно воскликнула она, что я, эдакий тугодум, наконец-то понял.
— У вас так принято?
— Как? — переспросила она.
— Если дал кровь, то становишься семьей?
— Да… — сказала она неуверенно. То ли сама не понимала, то ли опять удивилась моей непонятливости. — Они меня совсем беспомощной подобрали. Спасли от голодной смерти. Вырастили. Дали свою кровь. Они мама и папа, — фанатично заявила девушка.
— Ну а меня они купили, ставили против моей воли эксперименты, при этом угробили десятки других детей. Так что мне они не родители.
— Но как так? — не поняла она.
— А вот так, — раздраженно ответил я.
— Братик, глупости говоришь. Ты, наверное, просто расстроен, что мама злую тётю включила.
То, что видели мои глаза, и то, что слышали уши, жестко контрастировало. Глаза видят сформированную девчонку с сиськами, которыми она ко мне прижималась, а уши слышат речь маленького ребенка.
Тьфу, блин.
— Слушай, сестренка, — выдавил я из себя улыбку. — А расскажи, как ты с родителями жила? И что у тебя за мир? Я на десятом ярусе не был, ничего про него не знаю.
— Расскажу, — легко согласилась она, но быстро обломала. — Если победишь меня!
— В чем? — насторожился я.
— В бою, конечно, — ответила она как само собой разумеющееся.
После чего отпрыгнула, провела носком ботинка перед собой линию, а большим пальцем шмыгнула по носу, второй рукой призывающе мне махнув.
— Я с детьми не дерусь, — начал я косить.
— Детьми? — она перестала дергаться и изображать боксёрские обманки. — А здоровья хватит?
Крутанувшись, она с вертушки прописала мне ступней в голову. Я принял удар на руку и ощутил всю мощь хрупкого тела.
На семь злых Гатсов где-то вышло.
Что-то она больше не кажется мне хрупкой. Может, всё же скинуть её с крыши?
Глава 9. Новые решения, или Как Спартанец жизнь переосмысливал
Такен раздраженно смотрел на троицу незваных гостей. Дружественных чувств не то что с каждым днем, а с каждым часом оставалось всё меньше и меньше.
Люций безмятежно сидел на стуле и смотрел в окно. Мария злобно сопела, её ноздри раздувались, а волосы подрагивали. Тамара же болтала ногами на стуле и улыбалась.
— Какого хрена?! — Такен сдержался, не стал показывать всю гамму эмоций и высказался лаконично.
— Вот именно! — Мария запылала гневом. — Почему этот гад напал на мою дочь?!
— Мама, не ругайся на братика, — попросила Тамара. — Я сама предложила ему подраться. Чтобы познакомиться. Папа ведь говорил, что люди лучше всего в бою познаются.
Люций прикинулся ветошью и сделал вид, что его здесь нет. Мария насупилась, сверкая глазами. В буквальном смысле.
Такену же очень захотелось схватиться за голову. Совсем не так он представлял встречу с Вологодскими.
— В общем, я не хочу больше это слушать, — сказал он. — Уходите.
— Ты нас выгоняешь? — холодно спросила Гроза.
— Мария. — Люций перестал прикидываться ветошью и подал голос: — Возьми дочь и выйди.
— Люций… — та перевела взгляд на мужа и любой бы на его месте предпочёл выпрыгнуть в окно.
Но не Люций.
— Выйдите, — повторил он спокойно. — Подождите в наших покоях. Ничего не делай.
— Идем, — поднялась Гроза и потянула дочь на выход.
— Ну мам! — возмутилась та. — Мне же интересно-о…
Слово она договорила уже за дверью.
— Прости, Такен, — искренне извинился Люций. — Мы как снег на голову.
— Снег — это мягко сказано. Скорее как метеор. Как глад, хлад и чума.
— Есть такое, — не стал тот спорить. — Найдётся выпить? А то я соскучился по хорошему алкоголю.
— Хочешь под выпивку рассказать мне, почему я должен вас и дальше терпеть?
— Ты раскусил мой план, — виновато улыбнулся Люций и выставил ладони перед собой.
Такен на это фыркнул. Двое мужчин переместились в кресла, у камина. Выпить тоже нашлось.
— Внимательно слушаю, — сказал Такен.
— Мм… — Люций смочил губы в напитке. — Тамара. Ради неё прошу.
— Звучит неубедительно.
— Это потому, что я не объяснил причин. Мы её на десятом нашли.
— А, это всё меняет, конечно же, — с издевкой произнёс Такен, который и так понял, что «дочка» Вологодских не совсем человек.
— Кхм… — прокашлялся Люций, поёрзал в кресле и сделал небольшой глоток. — Мария не может иметь детей.
— Так… — протянул Такен. — Это ты как-то очень издалека начал.
— Да, прости. Отвык говорить. Нас тридцать лет не было. Или тридцать один? Сложно считать.
— Тридцать? Вы во временную аномалию попали? — удивился Такен.
— Да, — кивнул мужчина. — Но давай по порядку. Об этом, в смысле о том, что она детей иметь не может, мы узнали, когда нам лет по двадцать пять было. Очень давно. Пытались, сам понимаешь. Мария очень малыша хотела. Не получилось. Потом проверились, нашли врача старой закалки, так и узнали. Я детей могу иметь. Мария — нет. Аномалия в репродуктивной системе, из-за того что рядом с Колодцем родилась, скорее всего.
— Мне, конечно, жаль, но это не отменяет того, что вы слишком нагло себя ведете, — холодно ответил Такен.
— Ты дослушай, — устало попросил Люций,
