Выскочка, научи меня плохому - Иоланта Палла
Мне неловко от того, что он так смотрит. Иду вперед к двери, но как на зло запинаюсь, чуть не распластавшись около нее. Поворачиваюсь и вижу, что Макс уже шагнул ко мне. Поднимаю руки вверх.
— Все в порядке. — Набираю код и прикасаюсь пальцами к дверной ручке. — Пока!
— До завтра, Выскочка! — Многообещающе звучит за спиной.
Вхожу в подъезд и прислоняюсь спиной к двери, прислушиваясь к тому, что происходит за ее пределами. Хлопок, практически неслышный шум от работы двигателя и характерный звук от шин по асфальту. Сердце пару раз быстро ударяется, а потом замирает. Качаю головой, избавляясь от не похожего на меня состояния и иду к лифту.
Чем ближе квартира, тем сильнее хмурюсь. Стараюсь вообще ни о чем не думать и готовлюсь к лекции от отца. Не просто так он начал мне названивать. Наверняка сестричка постаралась и накапал ему на мозги.
Ключ не пригождается, ведь дверь в квартиру открыта. Я лишь поворачиваю ручку и с ухающим сердцем вхожу внутрь. В коридоре горит свет. В глаза сразу бросается папа, держащий телефон в руке. Видит меня и кидает его на тумбочку около зеркала.
— Где ты была, Лилия?! — Рычит, подходя ко мне ближе, и я даже пугаюсь, потому что у него озверевший и злобный взгляд, от которого мурашки бегут по коже.
— Я… С другом на открытии торгового центра. Я тебе же тебе говорила. — Старалась, чтобы голос звучал ровно, но получается лишь блеять, как овца. — Что-то случилось? Время ведь не так много…
Попытка оправдаться проваливается с треском, когда он подходит вплотную и осматривает меня. Даже дышать перестаю, понимая, что выгляжу странно.
— О том, что тебя там не было, мы еще поговорим. — Цедит сквозь зубы, делая шаг назад и ослабляя ворот рубашки. — Твоей сестре стало плохо. Ты оставила ее одну и уехала. У тебя совсем совести нет, Лилия?!
— Что?! — Возмущенно выдыхаю и смотрю на Светку, которая выглядывает из своей комнаты. — Я ее вообще не видела, когда уходила. Пап… — Он устало потирает переносицу, прикрыв глаза.
Перевожу взгляд на Светку. Неужели она совсем бесчувственная? Так меня подставить…
Сестричка выглядит вполне здоровой. Немного бледная, но это скорее от того, что она смыла косметику с лица.
— Па, я сама виновата. — Говорит Светка, держась за дверь.
— С тобой мы еще поговорим. Ушла к себе! — Гаркает на нее, что на моей памяти случалось всего пару раз, и то не так агрессивно.
— Диету новую опробовала. Лиля здесь не причем. — Снова говорит, но он лишь сжимает кулаки. — Пап. Со мной сначала поговори, а потом с ней. — Указывает на меня и выпрямляет спину. — Или ее похождения с Кругловым для тебя важнее родной дочери?
То, что происходит потом, врезается в память новыми шрамами. Ненавижу, когда по вине сестрички влетает мне. Даже в тот раз после издевательств на дне рождения ее друга-красавчика она выкрутила все так, будто я сама нарвалась, а потом сбежала, чтобы меня не наказали.
Пиджак Макса нагло сорван с меня отцом. Он рассматривает меня словно маленькую пакостную зверушку. С презрением и разочарованием будто я сотворила что-то ужасное. Испорченное платье, рана на ноге, взлохмаченный внешний вид… Ничего не укрывается от цепкого взгляда Владимира Эдуардовича.
Жду вердикта, практически не дыша. Папа отворачивается, и мне приходится изучать его спину. Даже представить не могу, что он скажет. Никогда не любила висеть в листе ожидания. Противно. Страшно. И заставляет почувствовать себя никем.
— Лиля, мы с тобой не так давно все обсудили, — начинает он со вздохом, — я думал, что поняли друг друга, и что вижу? Бросаешь сестру без сознания в квартире, уходишь, якобы на открытие торгового центра, а приходишь, словно с панели, где тебя на куски разрывали. — Он говорит последние слова резко и поворачивается, заставляя меня проглотить неприятную слюну, скопившуюся во рту.
— Зачем ты так, пап? Я не…
Поднимает руку, показывая, что не хочет слушать, а во мне все закипает. Я уже совершеннолетняя, а указывают так, будто мне пять лет. Злюсь на отца. Очень сильно, но на Светку больше. Разыграла представление, а все из-за чего?
Из-за такого пафосного мероприятия, на котором она могла засветиться вместе с Максом. Все это понимаю, когда папа тычет мне в лицо телефон, где мы стоим около здания с Кругловым. Ангелику не видно, и ракурс немного двойственный.
— Была там, да. Я бы хотел тебе поверить, Лиля, но… — Кидает гаджет на стол и опирается о него руками. — Я даже знаю, что ты скажешь. Упала. Все случайно. Я там была, просто нас не видели. Так?
Молчу, не выдерживая его тяжелого взгляда. Сопротивляться бесполезно. Все равно не услышит. Видимо, Света постаралась и накрутила его до моего возвращения. Обидно до жути.
— Теперь одна ты никуда не выйдешь. — Выносит вердикт, а у меня сердце ухает, падая куда-то в район пола.
— Пап… — Только и выдавливаю из себя.
Ужасно не хочется, чтобы за мной постоянно ходили его охранники.
— Что пап? — Цедит сквозь зубы. — Ты хоть немного мозги включаешь, когда творишь, что тебе вздумается?! Я не последний человек в городе. За вами, как за вымирающим видом животных, следят! Видишь, — кивает на телефон, — можно по секундам восстановить цепь событий за этот вечер. Я сейчас не в том положении, чтобы где-то марать репутацию по вашей вине.
Холодок бежит по спине от его крика. Упираюсь глазами в свои руки, которыми пытаюсь прикрыть царапину на бедре, и не поднимаю их. Нужно контролировать эмоции, чтобы не расплакаться. Снова он давит авторитетом и властью, и я не могу сопротивляться. Что можно сделать в этот момент? Закричать? Не сработает. Только разозлю его и вызову на свою голову лавину последствий.
Пытаться объяснить? Не услышит. Молить о пощаде? О чем я?
Владимир Эдуардович не станет меня слушать ни при каком раскладе. Я не его уровня. Приемыш, которому уже уготована учесть, и жизнь расписана, как распорядок дня в ежедневнике.
— Теперь будешь ездить везде с водителем, — произносит спокойнее и выпрямляется, — в университет, магазин, даже в туалет, если понадобится, с ним пойдешь, — тяжело выдыхает, а я смиренно стою и не двигаюсь, — и еще. Раз уж Света так отчаянно тебя оправдывает, будет ездить вместе с тобой. Будете смотреть друг за другом.
— Что… — Шепчу, поднимая голову и еле дыша от отчаяния.
Только не это. Что угодно, но только не сестричкино общество…
— Вроде взрослые девчонки уже, а ведете себя не хуже десятилеток. — Фыркает, складывая руки
