Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1989 год
Дядюшка Берт продолжал усиленно бить себя в грудь, метаться и улюлюкать, но Бетховен словно не замечал его. Прошло около двух часов, когда Бетховен нехотя покинул свой сторожевой пост и молчаливо зашагал в сторону группы четыре, оставив позади своих самок и детенышей. Дядюшка Берт тут же затих. Он забегал вверх и вниз по склону. Запах, исходящий от обоих самцов, становился все более резким, а ведь я находилась на расстоянии боле двадцати пяти метров от них. Наконец они оказались лицом к лицу и застыли, широко расставив ноги и вздыбив шерсть, отчего казались еще крупнее.
Через несколько секунд оба самца отвернулись друг от друга и разошлись в стороны как заводные солдатики: Бетховен потопал вниз, а Дядюшка Берт — вверх к своей затаившей дыхание группе, к которой примкнула Бравадо. И тут Бетховен вдруг резко повернулся и помчался к группе четыре. Он притормозил, когда вся группа с исступленными криками дружно кинулась ему навстречу. Однако Бетховен не собирался отступать, и, ворвавшись в гущу, добрался до Бравадо, которая при его приближении покорно встала на колени. Он схватил молодую самку за загривок и выволок ее из группы. Спускаясь с гребня, они встретились с другими членами группы пять, и Бетховен властно захрюкал, веля им следовать за ним. Его сородичи повиновались.
Эта встреча между группами была одной из первых, которую мне довелось наблюдать от начала до конца, и представляла яркий пример поведения серебристоспинных самцов, избегающих столкновений, которые могут закончиться травмами. Бетховен, более пожилой и умудренный опытом вожак группы пять, был способен без труда расправиться с неопытным Дядюшкой Бертом, вожаком группы четыре, и нанести ему серьезные телесные повреждения. Но набор ритуальных взаимных угроз выявил сильнейшего без опасной стычки.
Зарисовки с натуры
Через одиннадцать месяцев Бравадо родила первого отпрыска — обаятельного малыша Кэрри. Это был шестой детеныш, родившийся в группе пять со времени нашего знакомства. Я надеялась, что с рождением Кэрри положение новоиспеченной мамаши в группе улучшится. Однако она по-прежнему опасалась остальных самок и даже стала больше сторониться группы, лишая Кэрри возможности освоиться в коллективе. Только когда Кэрри исполнилось девять месяцев и он превратился в живого и общительного малыша, Бравадо стала подпускать к нему других детей. Я решила, что затянувшийся период отчуждения Бравадо наконец завершился.
Но произошло неожиданное. Когда Кэрри было десять месяцев с небольшим, один из моих следопытов наткнулся на тело малыша на тропе, по которой гориллы убегали после встречи с одиноким серебристоспинным самцом. При осмотре трупа я обнаружила десять ран от укусов разной силы. У Кэрри была сломана бедренная кость и перерезана кишка, в результате чего он скончался от перитонита. Когда я делала обмеры и фотографировала останки, то обнаружила на ладонях обеих рук малыша розовые отпечатки ногтей. Так я впервые столкнулась с детоубийством среди горилл, обитавших на горе Високе.
После того как мы обнаружили тело Кэрри, мы пошли по следам, и выяснилось, что серебристоспинный самец-одиночка напал на группу пять во время дневного отдыха. Судя по многочисленным отметинам из жидких экскрементов и крови по пути следования горилл, столкновение было довольно бурным. Кэрри бросили в пятистах метрах от места встречи. Животные бежали еще добрых полтора километра, а потом принялись строить примитивные ночные гнезда. Когда мы снова увидели горилл, Бетховен, Эффи, Маркиза и Идано были сильно искусаны, скорее всего неизвестным одиночкой.
После смерти Кэрри поведение Бравадо изменилось. Она стала общаться с подростками и детенышами группы. Когда Бравадо пускалась вслед за убегавшими малышами или играючи боролась с ними, выражение озабоченности, не сходившее с ее лица в дни материнства, исчезало.
Через два месяца после смерти Кэрри группа пять встретилась с двумя самцами — серебристоспинным и черноспинным. Пайпер, дочь Эффи, и Бравадо перешли в новую группу, обитавшую далеко от района исследовании на склонах горы Карисимби. Мне было очень грустно расставаться с двумя самками, которых я знала еще детенышами, ведь я никогда не узнаю об их дальнейшей судьбе.
Вскоре после смерти Кэрри произошло новое несчастье — скончалась застенчивая стареющая Идано, и группа пять лишилась еще одной взрослой самки. Незадолго до смерти она стала слабеть. При переходе с места на место Бетховен задавал такой темп, чтобы она не отставала. Заботился о ней и спал рядом в ночь ее смерти. Вскрытие, произведенное в университете Бутаре, выявило, что непосредственной причиной смерти был инфекционный гепатит, к тому же у Идано был выкидыш, очевидно, во время трагического бегства после смерти Кэрри.
Среди оставшихся в группе трех взрослых самок — Эффи, Маркизы и Лизы — главенствующей была Эффи. Наиболее опытная мать, она обладала самым ровным характером из всех горилл, с которыми мне приходилось сталкиваться. Эффи и трое ее отпрысков — Так (14 месяцев), Пак (четыре с половиной года) и Икар (примерно 11 лет) составляли тесно сплоченную мини-семью. Внешне, если не считать разницы в возрасте, дети Эффи были копией матери — судя по форме ноздрей, клочкам седеющей шерсти вокруг шеи и косоглазию. Последняя особенность, характерная для клана Эффи, никоим образом не сказывалась на остроте зрения.
Второй клан по материнской линии в группе пять возглавлялся Маркизой — этой самке в момент нашего знакомства было двадцать пять лет. У Маркизы был всего один ребенок, дочь Пентси. Когда Пентси исполнилось четыре с половиной года, у Маркизы родился тощий мальчонка, названный мной Зизом. Клан Маркизы тоже был отмечен физическим недостатком — наследственным сращением двух или более пальцев на руках или ногах. Эта аномалия, очевидно, вызванная кровосмешением, наблюдалась и у горилл других групп, населявших склоны гор Вирунга. Но, как и косоглазие, она ни в коей мере не стесняла животных.
Зиз явно был маменькиным сынком: ни на шаг не отставал от Маркизы и закатывал шумные истерики, как только она исчезала из виду хоть на минутку. Когда Зизу шел третий год, он еще сосал грудь и жалобно пищал, если Маркиза пыталась его отлучить от материнского молока.
Третьей самкой была Лиза с единственным ребенком, очаровательнейшей трехлетней Квинс. С ней с удовольствием играли все члены группы. У Квинс с самого детства сильно проявились материнские инстинкты, и ей было дозволено возиться с малышами Эффи и Маркизы. Хотя Квинс была старше Зиза всего на семь месяцев, она всегда проявляла о нем заботу, когда он на короткое время разлучался с Маркизой.
Бетховен, которому, по моим подсчетам, должно было быть около сорока лет, попадал все в большую зависимость от Икара, помогавшего ему в стычках с другим группами или одинокими серебристоспинными самцами. Поскольку Икар становился половозрелым, то он начал искать встреч с другими группами, возможно, чтобы захватить там самку. Что касается Бетховена, то его гарем сформировался уже давно и его совсем не интересовали чужие группы. Объединение сил отца и сына было оптимальным как для стареющего Бетховена, который явно нуждался в поддержке, так и для Икара, который таким образом приобретал ценный опыт встреч с чужаками. Но благодаря тесным родственным узам Бетховен все же сохранял главенство над Икаром.
Несколько недель после кровавой стычки Бетховен с Икаром отлеживались вместе, склонив головы друг к другу во время долгих дневных привалов, и урчали, как бы выражая друг другу сочувствие по поводу полученных ранений. У сына раны зажили гораздо быстрее, и Икару вскоре надоели эти долгие передышки, в которых нуждался Бетховен. Молодой серебристоспинный позволял себе отлучаться в сторону от дневных гнезд метров на тридцать в сопровождении нескольких сородичей. Бетховен оставался один и сидел, склонив набок голову и прислушиваясь к звукам, словно старик, прильнувший ухом к радиоприемнику. Иногда, вспомнив о своей роли вожака и семейного арбитра, он вставал и подходил к группе. Конечно, если Икар питал какие-либо мысли о насильственном захвате власти, шестимесячный период выздоровления отца представлял для этого идеальные возможности.
Пока Бетховен выздоравливал, случалось, что Икару кружило голову собственное превосходство, и он начинал дико скакать среди самок. Пентси была излюбленной мишенью его провокационных выходок. В большинстве случаев матери носят своих детей на брюхе примерно до четырехмесячного возраста, а потом предпочитают таскать их на спине. Из-за нападений Икара Пентси продолжала носить недавно родившегося малютку Банджо спереди — так он был менее заметен. Поэтому я не сразу заметила исчезновение Банджо. Лишь три дня спустя стало ясно, что малыш исчез. Пентси вела себя так же бесшабашно, как Бравадо три года тому назад после смерти Кэрри.
