Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1996 №05
— Рамон! — раскрыл он объятия.
— Хесус! — ответил Рамон, снова принимаясь за пиво.
— Петухи обленились?
— Чего ради! — возмутился Рамон. — Дерутся как звери. Но аньон...
Водитель странно глянул на Рамона. Потом вежливо спросил, потянувшись к бутылке с лимонадом. — Аньон?
— Именно. У меня около дома растет аньон, старое дерево. Не успели плоды созреть, как ночью кто-то подкрался и сожрал половину.
— Соседи?
— Нет, птицы! Я подглядел прошлой ночью, когда они доедали оставшиеся...
— Слушай, старина, — мягко сказал Хесус, — а тебе это не приснилось?
— Может, и приснилось, — обиженно ответил Эредиа. — Только вот плодов нет как нет. Одни огрызки в траве.
— Но почем ты знаешь, что это птицы?
— Уверен. Хлопали крыльями среди листьев, а когда я стал кричать и кидать в них палки, сорвались всей стаей и улетели в лес.
— Не слышал я о таких птицах, — засомневался Хесус. — А как выглядят?
— Не знаю, — ответил Эредиа. — Ночи теперь темные, безлунные.
— Ну, коли уж случилось... — попытался утешать его Хесус, — чего уж теперь горевать.
— Ха! — возмутился Рамон. — Не горевать! У меня как раз дозревает нисперо...
— Простите, — вмешался кто-то из пассажиров автобуса.
— Пять минут прошло.
— Хорошо, хорошо, — бросил через плечо Хесус. — Успеем. — Он допил лимонад и положил на стойку два сентаво. — Ну, привет, старик, — попрощался он с Эредиа. — Недавай им себя сожрать.
Автобус с грохотом и лязгом отъехал, позвякивая стеклами и оставляя густой шлейф выхлопных газов. Через два часа, поздней ночью, он уже приближался к Пинару, столице провинции Пинар-дель-Рио. Хесус Монтесино, чтобы не уснуть за баранкой, забавлял беседой сидящего рядом пассажира.
— Знакомый из Пика-Пика говорит: там появились птицы, которые поедают фрукты.
— Надо же, — ответил пассажир, не видя в этом ничего особенного.
— Верно, верно, — продолжал Хесус, не отрывая глаз от шоссе, — но они делают это ночью.
— Правда? — вежливо удивился пассажир. — Говорите, в Пика-Пика? Смешное название.
— Я сам оттуда, — как бы мимоходом бросил Монтесино.
— Скажите пожалуйста, — отозвался пассажир и умолк.
Автобус уже въезжал в Пинар по улице, освещенной рядами неоновых ламп. Красные, желтые, белые и голубые надписи образовывали светящийся туннель, закрытый и сверху: яркие надписи висели и над проезжей частью. А под навесами и аркадами домов, несмотря на позднее время, еще множество людей раскачивалось в креслах-качалках, отдыхая после дневной жары.
Пассажир отправился в отель, но перед тем, как лечь, связался по телефону с ночной редакцией крупной гаванской газеты.
— А, это ты, Хосе! — раздался голос в трубке. — Как дела?
— Ночую в Пинаре, — ответил путешественник. — Завтра буду в редакции с репортажем. Спокойной ночи...
— И это все? Что-нибудь новенькое есть?
— Ну, так, самая малость, — зевая ответил Хосе. — В Пика-Пика птицы объели фруктовые деревья.
— Где? — удивился голос.
— В Пика-Пика. Ночные птицы, спокойной ночи...
— Ты, видать, перегрелся, — соболезнующе отозвался голос, и связь прервалась.
Журналист в Гаване работал до утра. Когда взошло солнце, он вышел из редакции и направился домой по приморскому бульвару Малекон, поглядывая на будто стеклянные волны, бьющие о бетонные плиты набережной, и на освеженные ночной прохладой небоскребы. Зашел в кафе, которое навещал ежедневно. Уселся на высокий табурет, поставил ноги на никелированную поперечину и, чтобы разогнать сонливость, закурил сигару.
— Вам, сеньор редактор, как всегда... — сказал хозяин бара, поставив перед ним чашечку кофе размером с наперсток.
Ему хотелось завести разговор, но, видя, что журналист одним духом проглотил содержимое чашечки и уже собрался выходить, он быстро спросил: — Что нового на белом свете?
Голова журналиста еще гудела от грохота печатных машин, в глаза — от недосыпу — словно кто-то песку насыпал. Чтобы хоть что-то сказать, он небрежно бросил:
— Да вот в Пика-Пика какие-то птицы ночью сожрали все фрукты. — Закусил сигару, скрывая улыбку, и исчез на улице.
Хозяин бара не знал что и подумать, но был уверен, что найдется кто-нибудь, кому стоит передать это сообщение. Через час в баре появился второй завсегдатай и из-под опущенного на нос сомбреро попросил кофе.
— Сеньор Фернандо! — обрадовался бармен. — Как вы думаете, — он сбавил голос до шепота, — почему в Пика-Пика птицы ночью склевали фрукты?
Чашечка кофе, которую посетитель поднес было ко рту, застыла в воздухе. Сеньор Фернандо откинул голову, чтобы из-под полей сомбреро глянуть на собеседника.
— Хм... — буркнул он. — Нельзя ли повторить?
— В Пика-Пика, — медленно проговорил бармен, надеясь, что наконец хоть что-нибудь узнает, — птицы ночью поели фрукты.
— Птицы?
— Именно! Вы ведь... занимаетесь наукой?
— Хм, — снова буркнул гость, поднося ко рту чашечку.
— Да, конечно, — заметил он, проглотив ее содержимое. — Ну, стало быть, до свидания. — Он приложил два пальца к шляпе и быстро вышел из бара.
Вскоре Фернандо уже был в университете, где работал лаборантом на кафедре зоологии. Всю дорогу он ломал голову над услышанным, и, встретив доктора Риско, незамедлительно выложил:
— Птицы объели фрукты в Пика-Пика. Ночью...
Доктор Риско, который слушал вполуха, при слове «ночью» оживился.
— Откуда знаешь, что ночью? — подозрительно спросил он.
— Что слышал, то и говорю, — сказал Фернандо. — В городе болтают...
— Гуахаро! — крикнул доктор Риско.
— Гуа?.. — повторил Фернандо.
— Нет! — возразил сам себе доктор. — Невероятно! Нет их на острове... Хотя... От кого ты слышал? — быстро спросил он.
— Говорят... — начал Фернандо, но под взглядом доктора быстро докончил: — Хозяин бара на бульваре... сказал...
— Звони! — приказал доктор Риско. — И узнай подробности.
Фернандо неохотно отправился к телефону, а доктор подбежал к полке и снял атлас Кубы. В указателе нашел аж три Пика-Пика: две деревни — одна в провинции Ориенте, вторая на побережье Матансас и небольшая долина в провинции Пинар-дель-Рио в Сьерра-де-лос-Органос.
— Подробностей нет, — сказал Фернандо, возвратясь. — Ему самому сказали.
— Звони снова, — все больше возбуждаясь, бросил доктор, — и спроси, кто сказал.
— Уже спросил: редактор Перес из «Революсьон».
Журналист, разбуженный звонком, почти ничего не соображал, когда поднял трубку.
— Откуда вы знаете, — спросил незнакомый голос, — что в Пика-Пика птицы съели фрукты?
— Что значит, откуда? — не раздумывая ответил журналист. — Ночью звонил Гонсалес из Пинара... А кто говорит? — спохватился он, но было уже поздно, незнакомый голос громко повторил: «Пинар», и послышались гудки отбоя. На кафедре зоологии доктор Риско сказал Фернандо:
— Едем в Пинар-дель-Рио. Узнай, как с автобусами, но сначала соедини меня с фотоагентством...
— Селио! — спустя минуту дышал он в трубку. — Вы делаете лучшие в мире снимки животных, поедем со мной в Пинар. Кажется, там появились гуахаро, впервые на Кубе...
— Не могу, — ответил Селио, — работы невпроворот, но тут есть человек, который сделает это не хуже. К нам заглянул фоторепортер из Польши, передаю ему трубку...
Вскоре после восхода солнца Рамон Эредиа принялся варить кофе. И тут услышал голоса в долине. Раздвинул листья бананов и увидел приближающихся на мулах людей. Впереди ехал Санчес из Сумидеро. Трое остальных, видимо, прибыли издалека и выглядели по-городскому. «Может, покупатели на петухов?» — подумал Рамон, выходя навстречу.
— Буэнос! Привет! — буркнул Санчес, не выпуская изо рта сигару.
— Буэнос! — Рамон коснулся пальцем сомбреро.
Мулы остановились, прядая ушами, и принялись щипать траву. Проводник повернулся в седле.
— Это он, — сказал Санчес, указывая глазами на Рамона.
— Сеньор Эредиа? — спросил человек в желтой металлической каске и, соскочив с мула, подошел к Рамону. — Староста в деревне сказал, что тут птицы уничтожили фрукты...
— Да, сеньор, — ответил Рамон. — Об этом уже все болтают. Вон там растет аньон, — указал он пальцем. — Сначала обобрали его. Там, подальше, сеньор, заросли нисперо, прошлой ночью взялись за них.
Доктор Риско потер руки.
— Слышите? — повернулся он к Солецкому. — Здесь они. А как выглядели? — снова обратился он к Рамону.
— Не знаю, сеньор.
— Ну, большие? Как кричали? Сколько их было?
— Ночи теперь темные... — ответил Рамон.
— Сеньор Эредиа, — не давал тому собраться с мыслями доктор, — летучие мыши здесь водятся?
— А как же! Но это не они. Те никогда не трогали фруктов, такое приключилось впервые.
