Истинный - Роман Прокофьев
Инь вздохнул, но ничего не ответил — и не выглядел особенно расстроенным. Все давно знали, что невеста держит его в маленьком, но сильном кулачке, Грохот просто подкалывал в своем стиле, чтобы напарник не расслаблялся.
— Потерянный для общества человек, епта! — сообщил десант и неожиданно хлопнул по плечу Грая — так, что тот поперхнулся. — Ну а у тебя как с этим делом, боец?
— У него любовь, ему нельзя по девкам, — снова усмехнулся Янь, который про всех все знал. — Видели, как он на новенькую таращится?
— Да ладно, на! На которую?
— Из столовки. Лю Минь вроде. Говорят, работала на Земле в каком-то модном ресторане су-шефом…
— Муш… лен, — смущенно пробормотал Грай. — Она сказала, что на Земле у этого заведения было пять звезд. Как будто Восхождение, да?
— Мишлен, — поправил его я. — Это не название, а что-то вроде знака качества. Ему пятьсот лет.
— Значит, готовит отпадно, на, — громыхнул Толя. — Динамит бы оценил…
Неловкое молчание прервала Юки, неожиданно заметившая:
— Лю Мин я знать, когда работать на кухне. Лю Мин любить Сигурд!
— Чего? — я аж закашлялся от таких новостей. — С чего бы это?
— Я видеть и слышать. Она спрашивать о Сигурд. Говорить о Сигурд. Смотреть на Сигурд, — лукаво усмехнулась девушка. — Сигурд не замечать, но женщины такое видеть.
— Ты, на, главное, при Травинке такое не брякни, Тенечка, — покрутил головой Грохот. — А то она ж наполовину из Теней…
— Я тоже быть из Теней, — сверкнула глазами Юки. — Но сейчас быть Народ Земли. Народ Земли редко брать вторых жен. Но жен во фригольде много больше, чем мужей. Значит, пусть Грай говорить с Лю о своей любовь. Он быть Восходящий!
— Правильно, надо действовать, — подбодрил я латино. — Чего ты ждешь?
Во фригольде существовал дисбаланс между полами — женщин репродуктивного возраста было примерно в два раз больше. Естественная убыль — в первые годы, да и сейчас мужская смертность в несколько раз превышала женскую. Вообще, странно, что земное общество не стало полигамным — хотя определенные звоночки (Эйрик, и не только) уже раздавались. Тем не менее красивые девушки обычно не оставались без внимания, а Лю Минь (я наконец вспомнил ее, колонистку из последней волны) была весьма привлекательной миниатюрной азио.
— Да я даже не знаю… как это, — смущенно покрутил головой Грай. — Она с Земли… такая… умная, красивая, а я-то местный…
— Она страшный пустотник быть? — насмешливо спросила Юки. — Съесть Грай? Ты быть Восходящий! Лю быть красивый и добрый. Она тоже хотеть любить! Хочешь, я говорить с ней?
— Э, нет, не надо, я как-нибудь сам…
— А ты-то сама, Тенечка? — спросил Грохот, дружески подтолкнув ее плечом. Между ними сложились странные отношения — Толя явно опекал девушку, взяв над ней некое шефство, и больше особо не рассказывал о своих интимных похождениях в ее присутствии.
— Тень выбирать себе муж сама, — безо всякого смущения ответила Юки. — Потом. Когда я стать Восходящей. Сигурд, нам ведь давать гвоздь?
— В конце цикла дадут, — медленно кивнул я, но тут же предупредил. — Но не всем. Пока не знаю, кого выдвигать от нашего копья…
На самом деле я знал. Кандидатов было два: Юки и Кроу. Первая очень старалась и была весьма полезна, второй брал, как говорится, классом. Это признавал даже Толя, сперва настроенный весьма скептически, однако «Птица» даже сейчас, на стадии освоения, в некоторых ситуациях был полезнее Грая или Иня.
Он отлично стрелял, правильно выбирал позицию, хорошо двигался и с каждым днем набирал физическую форму. Но самое главное — Кроу не ошибался. Он соображал и принимал решения быстро — и, как правило, они оказывались единственно верными. Нацеленный на результат, он почти не рисковал, но когда нужно — действовал решительно. «Я был в подобной ситуации», «командир, мы отрабатывали это на полигоне»…
Идеальный боец, что и говорить. С огромным потенциалом. Я видел, что он вполне способен пойти дальше и командовать собственным копьем, вот только молчаливая хладнокровность порой немного пугала. «Человек без нервов, на. Глаза мертвые, что курицу зарезать, на, что человека убить» — сказал про него Грохот, и это тоже было абсолютной правдой.
Дадут ли нам два гвоздя — большой вопрос. Однако даже если дадут (я рассчитывал на это — в этом сезоне трофейных стигматов было много), стоило четко понимать — фригольду невыгодно копье, где семь сильных Восходящих. Нас расформируют, разделив на две, а то и на три, новых группы и пополнив новичками. И это нормальный процесс, сам сделал бы так же, будь я риксом, но я — не он и даже не знаменосец, и мне надо думать, как усилить и сохранить ядро…
А вот Тревор — другое дело. Это слабое звено, по многим причинам. В неформальной иерархии, которая образуется в каждом коллективе, Тревор оказался на самой нижней ступени. Нет, над ним никто не издевался и его почти не третировали — разве что слегка, но очень скоро стало ясно, что положиться на него тоже нельзя. Смертельные испытания высвечивают суть человека — в привычной обстановке, во фригольде, среди своих сверстников сын Трейва был «на коне», здесь же он оказался, откровенно говоря, жалким нытиком и… даже не трусом, нет, скорее — человеком не для боевого копья. Очень обидно, потому что все данные, навыки, ум и физика были на месте, но, увы, так бывает — Тревор бы принес гораздо больше пользы где-нибудь в другом месте. Учитывая амбиции и гордость, падение вышло болезненным — и мне было его откровенно жаль.
Уже на второй день операции он взмолился:
— Командир, я не… пойду туда больше. Не могу, и все!
Я попросил его объяснить, в чем проблема, и Тревор скомканно признался:
— Страшно очень! Трясет меня всего. Как вспомню этих тварей, темноту… Все время думаю, что кислород заморозят… или меня утащат куда-то. Не пойду я туда больше, командир. Вот что хочешь делай, не пойду!
Я видел, что ему очень тяжело. Преодолеть гордость и признать свой страх — тоже достойно уважения. Меня самого работа в экстремальной обстановке не пугала — к собственному удивлению, словно когда-то провел много часов в космической холодной пустоте и она стал привычной, но я мог принять чужие слабости.
— Тревор, я все понимаю. Всем ребятам тяжело. Мне тоже… Все преодолевают, а куда деваться? Ты же уже прошел многое. Черви, тавры… Иногда надо перетерпеть — работа такая!
— Командир, ну
