Совок-9 - Вадим Агарев
Но нет в этом мире ничего вечного и на территорию, идущего против шерсти цивилизации, большевизма вдруг пришли лета девяностые. В связи с чем, все свинарники, равно, как и коровники с птичниками, местные пейзане в момент растащили по своим углам и подворьям. Всех животин и пернатых, кто еще не подох от голода и холода. Стырили, мгновенно съев или продав общественных свиней, коров и птиц. И постепенно святость в осквернённые родники, и купели вернулась. А там и полдюжины попов, не теряя времени на сантименты, подтянулись на хлебное намоленное место. Бизнес, есть бизнес! И попы, как никто другой, всегда лучше всех это понимают! Если есть в природе свечки, то должны быть и люди их продающие. Ибо не терпит природа пустоты. Н-да…
В населённый пункт я сразу соваться не стал. Сначала я решил получить хоть какую-то первоначальную информацию. Поэтому и обратился к путающейся в соплях конопатой девчонке, наблюдавшей неподалёку от дороги за десятком коз. С вопросом о том, где же здешний бомонд принимает солнечные ванны и совершает пляжные омовения. Потратив несколько минут, я не без труда выяснил, что деревенская ривьера находится на диаметрально другом конце поселения.
Справившись у той же пастушки относительно объездного маршрута к этому пляжу, я неторопливо покатил по пыльной грунтовке. С непраздным интересом разглядывая пасторально-колхозные окрестности.
Последние дни лета были на исходе и Илья-пророк давным-давно уже набрызгал своих выделений во все православные водоёмы. Однако несколько пацанов с синими губами и гусиной кожей самоотверженно процеживали вдоль берега речку. В качестве браконьерской снасти они использовали двухметровый кусок оконной тюли, намотанной концами на две кривые палки.
Своё пацанство я не забыл и потому с вопросами к рыбакам не полез. Подогнав машину поближе к воде, я разделся до трусов и начал её намывать. Благо, у хозяйственного Никитина в багажнике нашлись и ведро, и кусок поролона.
Все произошло, как и должно было произойти. Сначала малолетние рыбаки утратили интерес к своему рыбному промыслу и просто переместились ближе к сверкающей лаком и хромом «шестёрке». Потом от них последовали вопросы о тактико-технических характеристиках автомобиля. Без малейшего преувеличения, являющегося несбыточной мечтой всех без исключения особей мужского пола в СССР. Независимо от возраста, вероисповедания и принадлежности к КПСС.
Я охотно отвечал на вопросы пацанов, время от времени так же интересуясь деталями и тонкостями их деревенской жизни. Всё в соответствии с наукой, в узких кругах называемой ОРД. Оперативно-розыскной деятельностью, если по-русски.
К завершению автопомывки я уже знал, что дядя Саша Лунёв является специалистом самого широкого профиля и управлять умеет не только грузовиком. Что аккурат в это самое время он на своём тракторе сгребает говно на свинарнике. Именно так пацаны и выразились — «сгребает говно». Ну, говно, так говно, не мне городскому чистоплюю, здешние патриархальные нравы и диалекты переиначивать.
Получив всю нужную мне информацию, но не обрывая резко беседы, я закончил помывку автомобиля. После чего, отойдя повыше по течению, искупался сам. И только после этого, неторопливо одевшись, сел в машину и тронулся от речки к дороге. Вспоминая, как удобнее для задуманного мной активного спецмероприятия, можно будет подъехать к уже упомянутым свинарникам.
Глава 11
Нужные мне объекты ассенизаторской борьбы с опиумом для народа я сначала унюхал, а потом уже и увидел. Два длинных, параллельно друг другу расположенных строения показались на недалёком пригорке, как только дорога обогнула берёзовую рощицу. Я одновременно увидел и услышал ДТ-75, тарахтящий дизелем на холостых оборотах. Трактор стоял со стороны торцовых ворот строений, метрах, в пятидесяти от них. Отвалом в сторону начинающегося в десятке метров оврага. Того самого, идеологически выверенного оврага, по руслу которого антирелигиозное свинячье дерьмо и стекало к культовому источнику.
Механизатора, то есть, искомого мною гражданина Лунёва, в кабине трактора, как и вблизи от него, видно не было. Заглушив метров за десять до ДэТэшки машину, я достал из-под сиденья револьвер. Проверил оружие и сунул его себе сзади за брючной ремень. На автомате вынув из замка зажигания ключи, положил их в боковой карман пиджака. После чего, стараясь не вляпаться в антирелигиозную субстанцию, тут и там покрывающую бетон площадки, я вылез из машины и огляделся по сторонам.
Вокруг не было ни души. Только издаваемый тракторным двигателем шум, напоминал мне, что где-то рядом должна быть эта живая человеческая душа. Опять же, это, конечно, если у такой сволочи, как Александр Захарович Лунёв эта самая душа есть. И еще меня очень сильно отвлекало густое амбре свиных испражнений. Ядовито-токсичное, вплоть до рези в глазах.
Вдруг от ДТ раздался звук резкой перегазовки. Потом это повторилось еще и еще. А из вертикальной выхлопной трубы один за другим вылетели черные клубы жирной копоти.
Осторожно обойдя трактор сзади, я увидел мужика, копошащегося с левой стороны работающего двигателя. В непосредственной близости от которого вонь свинячьего дерьма уверенно перебивалась запахом солярки. Настолько сильным, что казалось, будто бы она льётся ручьём где-то совсем рядом.
Мужик слышать, как я подошел, не мог. Но он каким-то образом почувствовал моё присутствие и резко обернулся.
Это был Лунёв. От себя, запечатленного на фототаблицах уголовного дела много лет назад, он, разумеется, отличался. Но не настолько, чтобы я его не узнал. Морда, да, стала шире и взрослее. На ней появились морщины, свидетельствовавшие, что не всегда этот мужик был счастлив в жизни. Но его свинцово-стылые глаза остались по-прежнему, всё те же. Как и на фото шестнадцатилетней давности. Настороженно-наглые и маскирующие свою безграничную хитрость за еле заметной насмешливой ухмылкой. Очень внимательные у Лунёва были глаза. Глаза хищного зверя. Ждущие удобного момента, чтобы воспользоваться чьей-либо неосторожной оплошностью. Или, если получится, чтобы таковую создать кому-то. Такие твари, по ошибке рождённые в людском обличии, любого человека априори считают своей потенциальной добычей. Им всё равно, кто ты есть. Мужчина, женщина, старик или ребёнок. Для них ты просто добыча. Если только ты не сильнее и не коварнее их.
В правой руке Лунёва я заметил маленький гаечный ключ и отвёртку. То, что ключик, как мне показалось, был десять на восемь, говорило о том, что мой объект, скорее всего, занимается регулировкой топливной системы. Присутствие отвёртки только подтверждало моё предположение. Плюс, отчетливый запах тёплой солярки.
— Какого хера? Тебе чего здесь надо? — быстрым движением тракторист сунул инструменты в карман спецовки. — Ты кто?
Задавая свои вопросы, он руку в кармане не задержал и сделал скользящий полушаг назад. И так получилось, что его правая рука оказалась на раскладке с гаечными ключами и какими-то инструментами. И зашарила по ним. Остановилась она на торцевом ключе на тридцать два, с приваренным к нему для увеличения рычага обрезком трубы. Из чего я сделал вывод, что данный гражданин испытывает ко мне далеко не шутейную неприязнь. И, что он знает меня в лицо. Или, как минимум, понимает, что я из милиции.
Пришлось и мне взяться за железо. Которое, пусть и уступало лунёвскому по массе, но зато оно было непререкаемо своей огнестрельностью.
— Не балуй, Александр Захарович! — с показным добродушием обратился я к упырю, взводя большим пальцем зацепистый курок нагана, — Разговор у меня к тебе есть. Ты сейчас ответишь на мои вопросы и я отсюда уеду! А ты благополучно останешься здесь дышать свежим деревенским воздухом!
Произнесённые мною слова на сельского труженика не подействовали. Мой немногословный собеседник, в видавших виды грязных кирзачах, мне не поверил. Может быть, он откуда-то знал, что наганы, в отличие от ТТ, уже давным-давно сняты с вооружения оперсостава МВД. И, стало быть, я здесь представляю кого угодно, но только не советское государство. А, значит, и действовать буду без оглядки на социалистическую законность.
Во всяком случае, он не внял моим словам и, подхватив увесистую железяку, неуклюже попытался крутануться в сторону, чтобы сорваться с линии огня. И, очевидно, чтобы метнуть мне свой снаряд в голову. Поступок отчаянный, но вполне оправданный. Ведь заматеревший в лагерных условиях Лунёв сейчас видел перед собой юнца. Который за свою короткую пионерско-комсомольскую жизнь, вряд
