Тусклый Свет Фонарей - Xenon de Fer
Уже шла вторая неделя седьмого лунного месяца, заканчивался сезон Лицю и лето плавно клонилось к своему закату. Вот уж девять с половиной дней минуло с празднования Цисидзё, праздника, посвященного встрече Тайян-Фу и Юэ-Ци на Звёздном Мосту, которая происходит в эту ночь раз в год и на земле Син празднуется с огромным размахом. Нынче же все готовились к Чжунъюаню, Фестивалю Голодных Духов[12], который начинался в ночь с четырнадцатого на пятнадцатый дни седьмого лунного месяца. Именно накануне этой ночи сянь Йе и пригласил меня в свой дом, дабы рассказать и, как он предположил, возможно, даже показать то, что меня к нему привело.
За несколько дней до этого я столкнулся в ведомственном коридоре со своим приятелем — И Яном. Мы познакомились в день сдачи государственных экзаменов четырьмя годами ранее. И Ян был сыном лекаря и стряпухи. Мать его происходила из деревни Чаофэн, а вот отец оказался моим земляком. Должно быть, это нас и заставило в тот день разговориться. И Ян пошёл по стопам своего батюшки: успешно сдал в тот день последний экзамен и стал лекарем при военном шэне. Как и я, он много путешествовал по империи, и мы виделись нечасто, но уж когда виделись, то непременно шли в гуань и хорошенько праздновали встречу, рассказывая друг другу о своих приключениях. Так вышло и в тот день, девятого числа седьмого месяца.
Когда мы, уже нетвёрдо стоя на ногах, покинули гуань и побрели по улицам столицы в сторону своих обиталищ, он икнул и вдруг вспомнил, что хотел попросить меня, как знатока инь-янь дао, об одолжении. Я, разумеется, тут же спросил, о каком. Вот тогда-то он поведал мне о том, что у его покровителя, сяня Йе, приключилась странная история, с которой он даже и не знает, что делать. Я сам не заметил, как ноги принесли меня к другу в гуаньлилоу, где мы проговорили до самого рассвета, и он мне поведал о загадочной шёлковой картине с изображением Древа Небесного Императора с Десятью Солнцами.
Картину эту будто бы подарили сяню Йе за несколько месяцев до этой истории, и он решил украсить ею главную комнату своего дома. И всё было в порядке, покуда не случился большой переполох после того, как ночью кто-то из слуг сяня решил пройти куда-то по своим делам через зал-чжунтан и увидал, как светятся призрачными огнями Десять Солнц на картине. Случилось это как раз в ночь Цисидзё. Вот И Ян и попросил меня взглянуть и, если пойму, что в силах помочь, взяться за это дело.
Я, будучи не хозяином в тот час своему языку, взял да и ответил, что поручить мне это может лишь моё начальство. И Ян весело подмигнул мне и сказал, что, ежли ж дело лишь в этом, то он всё уладит. Я устало кивнул, зевнул и всё-таки пошёл ночевать к наставнику. А день спустя начальник вызвал меня к себе и сказал, что до него дошло, что я выразил желание помочь сяню Йе Иньфэню. У меня чуть было глаза на лоб не полезли, ибо тогда-то я и смекнул, во что втянул меня мой приятель, то ль по умыслу, то ль от того, что разум его тоже оказался затуманен хмелем.
И Ян наверняка стыдился своего невысокого происхождения, хотя мне в том никогда не признавался, и всячески пытался угодить влиятельным людям, с которыми сталкивала его судьба. И уж, конечно, считал огромной удачей то, что понравился Йе Иньфэню. Сам сянь Йе Иньфэнь на сорок втором году жизни был военачальником пятого ранга и на должности бубин сяоцзяна[13] командовал несколькими туанями[14] в столице, что уже немалое достижение. А ещё его старшим братом был генерал третьего ранга Йе Хулю.
О том, как всё неудачно для меня обернулось, я успел подумать в первый раз тогда, когда начальник уже прямым приказом велел мне заняться этим делом, во второй — когда увидел большой дом сяня Йе с ухоженным садом, а в третий, когда вот стоял и рассматривал вместе с ним загадочную картину и думал о том, как легко и беззаботно с этим справился бы мой наставник, в отличие от меня, неопытного юнца…Но признаваться в том, что я ничего толком не умею, было уже слишком поздно.
Мои мысли прервала служанка, которая позвала нас с господином Йе в сад, где она уже приготовила чай. Сянь Йе любезно проводил меня и усадил за плетеный стол. Когда служанка разлила ароматный улун и удалилась, её господин вздохнул и сказал:
— В самом деле, сянь Мэн, мне-то самому это происшествие никаких неудобств и переживаний не доставило. Я человек военный, старой закалки, меня таким не напугать, да и прежде ведь всё было спокойно. Но та служанка на следующий же день попросила освободить её от службы, а в последующие дни, верно, поползли нехорошие слухи, и меня покинули ещё несколько слуг, а новые идти не хотят. Я ведь так всех слуг могу потерять.
Он вздохнул, подул на красивое янтарное озерце в трехцветном чаване и сделал глоток. Я последовал его примеру, размышляя о том, что мне-то теперь делать. Подумав об этом, я спросил, так чего же он хочет от меня. Старый вояка помолчал, а потом ответил: «Хорошо бы это больше не повторялось. И, коль это не слишком затруднит вас, я бы хотел, чтобы покой моего дома этой ночью охраняли именно вы».
Что ж, ежли дело только в этом и состоит, то мне незачем бояться опростоволоситься. Уж испугаться-то я от простого вида светящихся огней, хоть и призрачных, давно уж не должен. Уж чему-чему, а этому меня обучили. Так я подумал.
День клонился к закату. Сославшись на это, я допил чай, поблагодарил хозяина дома и, пообещав вернуться через несколько часов, поспешил к своему учителю.
_____________________________________________________________________________________
[1] Небесный Император (Тянь-ди) — верховное божество пантеона Гуй Цзяо, повелитель Верхнего Неба и Небесного Океана Вечности, Владыка Центра, т. е. Поднебесья, покровитель всех шанрэней и их государств. Его реальный прототип — Нефритовый император, верховный бог традиционных китайских религий.
[2] Так синцы называют свою планету, слово синонимично аррафскому «Аридууна».
[3] Сифан Нуши — наиболее почитаемая богиня пантеона Гуй Цзяо, Владычица Запада, Госпожа Западных Покоев.
