Болевой порог. Вторая чеченская война - Олег Палежин
Тошиба был таким чистым только перед отправкой. Саня предусмотрительно посоветовал бойцу закатать рукава и работать аккуратнее, чтобы не перепачкаться вновь.
Прошла неделя. Ребята заканчивали с установкой стартёра. Но зампотех предложил заменить и радиаторы машины. Пришлось подогнать кран и стропами снять весь передний лист брони с «ребристым».
На ремонт пришла машина Лозового. Лёха был механиком-водителем первого взвода. Парни долго болтали. Скачков расспрашивал о том, как идут дела в роте, откуда пополнение и сколько уволилось дембелей. Алексею тоже нужны были новые радиаторы, его машину притащил танк.
– Через день или три-четыре уедем, – сказал Саня. – Надоело. Уже сто раз пожалел, что в учебке механиком стал. Тут баня есть, кормят неплохо, но возиться с машиной такой геморрой.
– У тебя хоть помощник имеется, – кивнул Лозовой в сторону Тошибы, – а мне ротный не дал никого. Наши сейчас в аэропорту стоят, мёд трескают так, что за ушами трещит. На пасеку напоролись. Готовятся к наступлению на город. У разведчиков погибли двое. Нас с АГСов обстреляли, суки. Мне граната на «ребристый» прилетела, хорошо, что я по-боевому машину вёл. Защитная сетка радиаторы не спасла, вот я и здесь.
– Помощников тебе дадут, не переживай! – сказал Саня. – Ремонтируйся спокойно, высыпайся. Повоевать успеешь ещё. Вон баня, видишь? Там рядом палатка, тащи свои вещи туда.
Лёха взял свой вещмешок и отправился в палатку, оглядывая по дороге ремонтный батальон с его техникой и российским триколором у штаба.
– Так, я смотрю, ты ожил, воин? – улыбаясь, сказал Саня, глядя в глаза Тошибы. – Ты не забыл, что я дед?
– Саса, не насинай, – умоляюще взглянул на Скачкова пулемётчик.
– Что ты должен рожать деду каждое утро? – вкрадчивым голосом продолжал диалог Саня.
– Я поняль, я поняль, – довольно улыбнулся боец, засовывая руку в боковой карман своих брюк.
Он ловко достал пачку фильтровых сигарет и отдал её Скачкову. Тот покрутил её в руке, распечатал и закурил. Тошиба смотрел на Саню довольным и гордым взглядом, ожидая похвалы за смекалку, но дед продолжал хитро улыбаться, не сводя глаз с бойца.
– Сто есё не так? – настороженно спросил Тошиба.
– Всё так, – ответил Скачков, – но мне нужна была только одна сигарета с фильтром. На сколько дней тебе хватило бы пачки, воин? – На двасать.
– Ну а зачем всю пачку отдал? Чтобы двадцать дней расслабляться? Так не пойдёт, «слон». Завтра с утра жду сигарету с фильтром. Не будет сигареты, получишь бляхой по заднице, усёк?
– Усёк, усёк, – ответил Тошиба, произнося единственное слово в русском языке без акцента.
Лозовому сказали, что радиаторы будут только к Новому году, и боец расстроился окончательно. За те же гранаты он раздобыл спирта у пекарей и в первую ночь напился. Лёха был крепышом. До армии регулярно качал железо в родном Ставрополье. По характеру мягкий и дружелюбный. Но это только первое впечатление. Про таких, как он, говорят: сам себе на уме.
Скачков заставил Тошибу разобрать ручной пулемёт Калашникова и смазать все детали, устранив пороховой нагар. Боец справился с задачей на удивление быстро, и на вопрос, почему не делал этого раньше, снова ответил своим излюбленным: «А сё я?»
К Новому году весь тыл ждал приезда российских звёзд шоу-бизнеса. Война для многих неплохой пиар-ход, поэтому желающих набралось немало. Даже актеры театра и кино решили посетить республику в канун Нового года. На постах усилили охрану, и тыл с облегчением вздохнул, считая, что находится в относительной безопасности.
Машины после ремонта разъезжались по своим подразделениям. На их место приезжали новые жертвы войны или неудачного вождения. Лёха гулял по батальону без дела. Его пытались привлечь к несению караульной службы, но он грамотно отнекивался, ссылаясь на то, что психолог освободил его от караулов на основании медицинского заключения. Ещё он добавил, что оружие у него имеется не для самообороны, а для охраны БМП. В общем, вешать лапшу на уши у бойца получалось неплохо, и подтвердить или опровергнуть его слова было некому.
Глубокой ночью у Алексея созрел довольно подлый, но весьма смелый и дерзкий план.
– Накануне вашего отъезда дашь мне Тошибу, а, Скачков? – спросил Лозовой, разбудив Саню.
– Зачем? – спросил боец спросонья.
– Вчера я с бойцом из ВВ познакомился. Его Волчком зовут. Парень неплохой, но зажигание у него позднее. Тормоз ужасный. Так вот, вчера вам и ему новые радиаторы поставили. Отгадай, у кого я решил их снять? – заговорщически подмигнул Лозовой.
– А если поймают?
– Не волнуйся, скажу: контузия, лунатизм и далее по списку. Ну так дашь?
– Бери. Только если попадётесь, учти, Тошибу ты заставил под угрозой гранаты. Ты ведь контуженный, не забыл?
– Договорились, – сказал довольно Алексей и захрапел.
Армейское раздолбайство – это то, что случилось в ночь перед отъездом. Медики, накатив спирту в компании женского персонала, решили искупаться в баньке. Долговязый очкастый хирург взял на себя роль истопника и побрёл в баню. Печь топили ящиками из-под артиллерийских снарядов, которые при горении трещат и плюются углями. Подкинув как следует, он забыл закрыть дверцу печи и ушёл продолжать банкет. Спустя час территория батальона озарилась ярким заревом пожара. Солдаты выбегали из палаток, не понимая, что случилось. Кто-то сдуру схватил ведро, стоявшее рядом с генератором, и плеснул в огонь.
Сначала народ и в самом деле пытался потушить очаг возгорания. Но когда пламя охватило всё строение, эта идея отпала сама собой. Получился неплохой и самопроизвольный отвлекающий манёвр для спецоперации Лозового и Тошибы. Они спокойно сняли радиаторы с машины ВВ и поставили на машину пехоты. Работали, не торопясь, при вполне достаточном освещении. Наглости Лозового не было предела, и, для того чтобы завершить ремонт, он попросил о помощи того же Волчка. Вчетвером с помощью ломов они накинули верхний лист брони на место и залили охлаждающую жидкость. Лёха долил масло в двигатель, завёл БМП и прокачал систему. Теперь никто и ничто не могло его остановить.
В машине Волчка совершенно случайно парни обнаружили ключ для натяжки гусениц.
– Гулять так гулять! – сказал Лозовой, давая зелёный свет рядовому Тошибе.
Тот схватил всю коробку с чужим инструментом и потащил в машину Скачкова.
В армии нет такого понятия, как «украли». Есть понятие «проспали». Особенно ответственные механики никогда не покидали свои машины. Они спали, ели, пили и жили внутри своих колесниц. То же самое могло произойти и с личным оружием. С любым личным имуществом или имуществом роты. Порою вещи не просто пропадали, а испарялись в атмосфере без следа. Так пропадали каски и бронежилеты, магазины и прицелы с винтовок, сапоги и ботинки. В общем, всё, что имеет хоть какую-то ценность.
Зампотех, приехавший за Скачковым, был приятно удивлён тому, что Лозовой отремонтировался и готов к возвращению в роту. Подробности столь быстрого ремонта его не интересовали. Его интересовал результат в целом. Лозовой сделал пару кругов с зампотехом на броне, наблюдая за датчиком температуры. Датчик показывал норму.
Довольные бойцы в сопровождении танка и «шишиги» двинулись к своим.
Грунтовые дороги раскисли. Чеченская грязь, как разваренное картофельное пюре, топила машины по самые фальшборты. Перед огромными лужами механики включали пониженную передачу и медленно проходили препятствие. На спусках машины скользили, съезжая под собственной тяжестью. Гусеницы не давали сцепления, и водитель мог только рулить, громко матерясь и проклиная здешнюю глину.
Моросил мелкий дождь. Тошиба спал в башне на кресле наводчика, натянув шлемофон, чтобы не разбить голову. Лозовой шёл позади. Всю немногочисленную колонну замыкал танк.
Сёла проскакивали на скорости. Разбить такую
