#Бояръ-Аниме. Имперец. Том 1 и Том 2 - Владимир Кощеев
Ага, как же.
Битие лиц за деньги происходило чуть ли не в сердце столицы под боком у императора. Чтобы добраться до места, обещавшего стать для меня Эльдорадо, Юсупов организовал нам такси у ресторана Ермакова.
Здесь еще не было агрегаторов, и машину нужно было ловить по старинке — голосуя на дороге или подходя к свободным таксистам. Автопарк у извозчиков бился на три категории: для аристократов, для состоятельных простолюдинов и для простых смертных. Машину высшей категории можно было только вызвать по телефону, но нам сегодня она была и не нужна. Юсупов ловким движением спрятал свой родовой перстень еще на выходе из ресторана, так что в центр города мы катились на самой дешевой машине из доступных. В народе ее ласково называли «Ульяшка», потому что производил ее уральский автомобильный завод, и выпускалась машина под техническим название «У-22–25».
Она чем-то напоминала старую добрую пятерку «Жигулей», только если бы ее собирали с нежной педантичностью немцы, а потом отправили своим ходом из Владивостока в Москву. В общем, машина явно могла бы быть неплохого качества, но жизнь и стремление снизить себестоимость ее не пощадили.
А еще в этом мире такси были не цыплячьего, а приятного зеленого цвета. По бокам шли полосы шашечек, и шашечки же были на световом коробе на крышах автомобилей. Горит зеленая люстра — машина свободная, погашена — заказ взят.
— Куда едем? — спросил таксист, приятно удивив меня чистой русской речью.
— Пересечение Страстного бульвара и Тверской, — скомандовал Юсупов, и машина сорвалась с места.
Кажется, во всех мирах всех эпох для таксистов время — деньги, и наш извозчик исключением не был. Он мчался так, словно за ним несется императорская гвардия, пролетая на розовые сигналы светофора, поворачивая не со своих рядов и маневрируя по дороге так часто, как это не было нужно.
Будь я более трезв, я бы наверняка пристегнулся и начал бы горячо молиться за спасение своей души. Но мы с Юсуповым были в состоянии приятной лихой веселости, так что попросили водилу сделать музыку погромче и жать на гашетку поусерднее.
Пролетая по ночным улицам города, я подумал о том, что если отстраниться от машины и спутников, то можно даже представить, будто я все еще живу в своей реальности, потому как внешних различий в центрах городов было не так чтобы и много.
Однако это не меняло того факта, что многие дома и даже земли в городе были в частном владении. В большинстве своем — у аристократов, в меньшинстве — у купцов и промышленников. Здесь возникали некоторые сложности с обслуживанием пограничных территорий, поскольку частники, как правило, за своими владениями старались следить пристально, а вот муниципальная недвижимость и коммуникации в зависимости от района могли иметь состояние разной степени изношенности.
Например, Страстной бульвар был городским, а многие дома вдоль него принадлежали роду Нарышкиных. Бояре частенько за свой счет облагораживали улицу, ремонтировали трубы, перепрокидывали провода и меняли в фонарях лампочки, за что бульвар в народе частенько именовали Нарышкинским. И видя прекрасный, ухоженный сквер, разбитый между встречными полосами дорожного полотна, я был склонен согласиться с народной мудростью — бульвар действительно Нарышкинский.
Тем больше меня удивило, что пункт нашего назначения расположен где-то здесь.
— Тормозни-ка тут, — скомандовал Юсупов, похлопав таксиста по плечу.
Мужик был опытный, так что тачка пьяно вильнула, подрезав две полосы, и, истерично взвизгнув, остановилась у тротуара. Как мы с княжичем от такого маневра лбами не вышибли лобовуху, осталось загадкой.
— Благодарствую, — Алмаз сунул водителю купюру, раза в два превышающую значение на таксометре, и мы выбрались из машины.
Ночная Москва весело гудела, витрины призывно сияли, окна ресторанов манили, рев проносящихся мимо дорогих авто будоражил. Молодость и горючий спирт в крови действовали как адреналин. Душа и тело жаждали активных действий. Желательно веселых приключений на свой филей.
Собственно, именно за ними, за приключениями, мы и отправлялись.
Юсупов уверенно шел по улице: от Страстного бульвара мы свернули на Тверскую и отправились вниз, в сторону Кремля. Я уже грешным делом подумал, что цель нашего путешествия располагается где-нибудь под Арсенальной башней, но княжич довольно быстро свернул с Тверской в один из переулков.
Стоило нам шагнуть прочь от света и шума одной из центральных улиц столицы, как мне показалось, будто вырубили и свет, и цвет, и звук. Переулок был полутемный, со скверным асфальтом, заставленный припаркованными автомобилями в несколько рядов. Грязные окна, местами зарешеченные, местами побитые, оббитая штукатурка на фасадах домов, сами дома с выцветшей краской.
Было сложно представить, что такая не то что неухоженная, а откровенно забытая улица может находиться рядом с шиком и блеском столицы империи.
Отойдя на достаточно приличное расстояние от Тверской, татарский княжич кивнул на один из дворов. Огромная арка, проходящая дом насквозь, была перегорожена облупившимися жестяными воротами, в одной из створок которых имелась калитка. Калитка сейчас была приглашающе распахнута, никакой охраны или иных соглядатаев в просматриваемом пространстве не наблюдалось. Я не исключал камеры, но тогда спрятаны они были достаточно ловко и в глаза не бросались. А вот яркий символ на стене из светодиодной ленты, изображавшей две кулака, бьющиеся костяшками пальцев, ослеплял.
— Готов поднять немного деньжат? — спросил Алмаз, прежде чем шагнуть в калитку.
— Как пионер, — ответил я.
— Что? — не понял княжич.
— Всегда готов, говорю, — поправился я спешно.
— Отлично. Если что — меня там знают как Тугарина Змея и никак иначе.
— Даже не сомневаюсь, — усмехнулся в ответ.
— А как мне представить тебя?
Чудеса креативности в третьем часу ночи мне отказывали, так что оригинальным меня назвать было нельзя, но что-то лучшее я сейчас придумать никак не мог.
— Представляй меня «Юрист», — ответил я.
— Ладушки, — согласился княжич, и мы шагнули за ворота.
Пройдя сквозь давящую весом всего здания арку, мы очутились во внутреннем несквозном дворе. Довольно большом, надо сказать, зеленом и весьма ухоженном. Внутри не было ни одной припаркованной машины, как и сносного освещения — горела лишь парочка весьма тусклых фонарей, чтоб посетители не переломали ноги раньше времени. Единственным ярким световым пятном во дворе была распахнутая настежь входная дверь по диагонали от входной арки, и именно туда-то мы и направлялись. Из дверного проема доносилась громкая, ритмичная музыка, и казалось, что внутри очередной тайный бар.
У двери курило некоторое количество людей в таком веселом состоянии, что мы на их фоне были просто сухи, как листья. Алмаз кивнул парочке курящих, поручкался с одним из охранников, перекинулся парой пустых фраз с другим, кивнул на меня, и мы, наконец, очутились в местном бойцовском клубе.
Узкий, заплеванный коридор, выкрашенный в мерзотный зеленый цвет маслянистой краской, сразу же создавал соответствующую атмосферу. Что характерно — даже внутри не было слышно ни шума боя, ни гула пьющего бара. Просто из колонок под потолком доносилось характерное «тыц-тыц-тыц» и время от времени нам попадались снующие туда-сюда люди.
Пройдя парочку поворотов и спустившись по узкой винтовой лестнице примерно на уровень минус второго этажа, мы, наконец, оказались в нужном месте. Точнее, на балконе, тянувшимся по периметру огромного бетонного зала, любовно отделанного профессиональной звукоизоляцией. Если не знать, что внутри происходит, можно подумать, что здесь работает какая-нибудь студия звукозаписи. Но большая клетка по центру зала рушила всякую легенду. Ну и беснующиеся вокруг нее люди тоже.
В целом, вся организация пространства напоминала Колизей, который в этом мире тоже сохранился в качестве огрызка истории. В партере у решетки слемился народ победнее, а дальше и чуть выше начинались сидячие места. В самых выгодных секторах это были не просто лавки или кресла, а столики с мягкими креслами, видом сверху на арену и очень услужливыми официантами. Вот туда-то уверенной походкой и шагал Тугарин Змей, в миру княжич Алмаз Юсупов.
Мы приземлились за один из пустых столиков, и к нам тут же подскочила смазливая официантка в одежде дешевой проститутки:
— Чего изволите?
— Водку, запивку, закуску и Афину.
— Будет исполнено в лучшем виде, — многообещающе улыбнулась официантка и испарилась.
Мне съем девиц сегодня был интересен в последнюю очередь, больше занимала драка, происходящая в клетке. Там коренастый тяжеловес лупил какого-то высокого парня. Со стороны выглядело так, словно пузырь пытается отделать соломинку, но та, не теряя оптимизма, нарезает круги по периметру клетки.
— Афина — это имя
