Куница. Том 1 - Вадим Александрович Оришин
Спагетти! Я в последние пять лет питался в основном кашами. Гречку и рис возненавидел. Макароны у нас бывали крайне редко, их в основном отправляли гражданским. Разве что упрём чего-нибудь у заклятых друзей. Те, правда, к концу войны тоже разносолами похвастать не могли. Долгая война и большие потери и на них сказались, да наши заклинатели постарались. Сам я не участвовал, но пара наших отрядов устроила диверсию. Нашли и уничтожили часть системы погодной защиты. А другие что-то мощное и поганое наколдовали, устроив хорошую такую засуху. Досталось всем, но нам терять было уже нечего, нам погодную защиту сломали сразу и хоть какой-то урожай можно было получить только с теплиц, где постоянно трудились маги-аграрии.
Зато здесь у меня что ни день, то праздник с новым блюдом.
— Дмитрий! Кончай это ребячество, — продолжала настаивать староста.
Я хмыкнул.
— Нет.
Оля начала злиться, что вызывало у меня лишь лёгкую улыбку.
— Мы не нарушаем правила. Не вижу причин, по которым я должен отказываться от дуэли.
— Ты что о себе возомнил, Мартен? Думаешь, провёл летом какой-то ритуал...
Моё добродушие исчезло, сменившись не обещающим ничего хорошего прищуром. Несмотря на мальчишеское тело, Оле этого было достаточно, чтобы замолчать.
— Твоя забота очень мила, Успенская, — я намеренно выделил фамилию негативом. — Но ты переходишь черту. Я вызвал Панкратова, потому что он того заслужил. Точка.
Девушка, удивлённая в первую секунду, спросила:
— Это из-за Алины? — в её голосе звучало неверие в собственное предположение.
Кивнул.
— Я, как её друг, не мог оставить такое без внимания.
— Друг? — зацепилась староста.
Я закатил глаза. Кто о чём, и девочкам лишь бы посплетничать.
— Да, друг.
— Но вы же...
— Друг, Успенская, — настоял я.
Она кивнула. Посидела ещё с минуту, после чего встала и покинула моё общество. А я перехватил взглядом подорвавшегося куда-то Шолохова. Я последовал за ним, вероломно оставив поднос на столе. Дурной тон, да и нехорошо, обычно я уважаю труд простых людей, но ничего, один раз обслуживающий персонал не переломится.
Петра я нагнал в коридоре. Выбрал момент, когда Шолохов будет рядом со свободным классом, и, поймав за руку, толкнул его в дверь, войдя следом. Толкнул, не в смысле прямо толкнул, так, вежливо препроводил.
— Эй! Какого... Дима, что ты... — Пётр не мог определиться, возмущаться ему или задавать один из крутящихся на языке вопросов.
— Пётр. Вопрос жизни и смерти! Тебе Алина нравится?
Парень удивился, смутился, разозлился, и всё за какую-то секунду-две. А мне стало стыдно. Стоит представить, как это выглядит со стороны, и плохо становится.
— Да как ты...
— Ладно, я и так знаю, что нравится. Поэтому давай разберёмся раз и навсегда. Чтобы нам обоим не наделать глупостей.
Он нахмурился, но промолчал.
— Слушай. История будет короткой, но не слишком красивой, — я бросил быстрый взгляд на дверь. — И я очень надеюсь, чтобы ты сохранил её в тайне. Давай отойдём к окну.
А ещё очень хочу, чтобы нас не тревожили хотя бы минут десять.
Глава 13
Москва. Московский Государственный Лицей Имени Его Императорского Величества Николая
Сентябрь 1982 года
В десять минут уложиться оказалось не так-то просто. Чтобы объяснить положение Алины, мне требовалось рассказать, как мы дошли до такого уровня доверия, а это потянуло за собой пикантные подробности о способностях подруги, и что я теперь понимаю, насколько потребительски ко мне относился Кирилл. Именно с этого я и начал, объяснив всё ритуалом, в котором участвовал летом. Пётр слегка смутился, потому что тоже ко мне относился потребительски, но его я ни в чём не обвинял. Давай, парень, я уверен, что ты ещё не потерян для общества.
— И мы поговорили. Я хотел понять, почему Алина в этом участвует. Чем больше её принуждал Кирилл, тем больше было заметно, насколько ей это не нравится, — с театральной грустью развожу руками. — Должен признать, что как парень её не особо-то интересую.
Пётр находился в некотором раздрае. Ему со стороны виделось, будто Алина за мной бегает. Чтобы понять, что это может оказаться фальшью, ему не хватало жизненного опыта.
— Ну она и рассказала. Но я надеюсь, что мы все друзья, и третьим лицам ты этого не передашь.
Пётр твёрдо кивнул, после чего услышал о семейных проблемах Панкратовых. И теперь он был подавлен ещё сильнее. Я уже собирался продолжить мысль, когда Пётр недобро заглянул мне в глаза.
— И ты воспользовался ситуацией?
Я отрицательно покачал головой.
— Нет. Предложил помощь — да. Мы немного поиграли на публику, чтобы не злить Кирилла, но даже не успели начать думать в сторону выхода из сложившегося положения. И потому сейчас я рассказываю всё это тебе.
Вновь удивление.
— Мне?
— Ага. Морду-то я Кириллу начищу, но это мало что изменит. Зато помочь Алине можешь ты.
Несколько секунд на лице Шолохова отражалась борьба эмоций, пока он не вздохнул, отвернувшись.
— Она даже не смотрит в мою сторону, — признал он.
Ну, парень, по крайней мере, это признаёт.
— А у неё есть возможность? — напомнил я. И сам же ответил на риторический вопрос. — Раньше не было, а сейчас будет. Прояви себя. Будь хорошим другом, прояви внимательность. Не сиди на месте. Мешать не буду, скорее даже, наоборот, подскажу Алине посмотреть в твою сторону. Я её счастливой сделать не смогу.
Я ещё пару минут нёс подобную чушь. Боюсь, другую форму подачи он сейчас просто не воспримет. У него даже есть вполне реальный шанс получить взаимность, если не проявит себя придурком. Алина сейчас осознаёт, на какой тонкой нити висит её жизнь. И получив ощутимую помощь и поддержку в такой момент она, по идее, хоть какой-то симпатией проникнется к парню. Или нет? Может, конечно, проявить и чисто потребительское отношение, но здесь уж я сделал всё, что мог.
Нашу душещипательную беседу прервали входившие в класс лицеисты. У кого-то урок, пора уходить.
На занятиях сидел с безразличным спокойствием. Старался быстрее выполнить все задания и переключиться на доводку двух узлов. Над анхом я работал только дома, слишком уж сложный процесс, требующий предельной концентрации на больших промежутках времени.
Однако на последнем занятии учитель решил нас взбаламутить.
— Что-то я смотрю, вы заскучали, уважаемые господа лицеисты. А давайте мы с вами проведём практическую
