Наказание для мажора - Татьяна Фомина
— Вик, смотри, как красиво!
— Угу, — буркнула Краснова, не разделяя моего восторга.
Она бросила свою сумку прямо на кровать и, забравшись с ногами на постель, усиленно набирала что-то на своем новеньком смартфоне.
— Шкафу пишешь?
— Ева, я же просила не называть его так.
— Извини. По привычке вырвалось. Вы что, поссорились?
— Нет, — бросила Вика, показывая, что разговаривать не желает.
Как я поняла, Дима не захотел садиться за руль по вполне понятным причинам. Он решил поехать вместе со всеми на обычном автобусе, что совершенно не понравилось Вике. А по мне, так наоборот — в автобусе было очень весело. Тесновато немного, но весело. Только вот Андрея я не увидела ни в автобусе, ни на месте сборов по приезде, и пожалела, что его не будет. Даже хотела спросить у Димы, почему его друг решил пропустить такую тусовку, но бедолага опять о чем-то спорил с Красновой. И когда та резко развернулась, собираясь уйти, Дима ее останавливать не стал. Вот же ведь.
Но и Краснова, и Шкаф, и даже Андрей вылетели у меня из головы, как только началась программа. Я поняла, почему именно посвящение в студенты запоминалось больше всего. Стиралась та самая грань, разделяющая всех: преподов и студентов, парней и девушек, друзей и тех, кто не общался между собой. И каждый, даже если и не хотел, то все равно показывал свое настоящее лицо, становился самим собой. Обнажал свой настоящий внутренний мир. Без масок, без декораций, без мнимой важности, лицемерия и показательного эффекта. Это было какое-то безумие, словно в воздух добавили чего-то, усиливающего эмоции. У меня болели скулы и живот от смеха, но возвращаться в корпус, несмотря на поздний час, совершенно не хотелось. Организаторы не щадили никого: ни парней, ни девчат, ни вполне солидный возраст некоторых преподавателей. Доставалось всем. И когда я поняла, что следующей измазанной в муке и сиропе буду я, меня неожиданно выдернули из толпы. Тихо ахнула и оказалась в руках Андрея.
— Привет, Рапунцель.
— Андрей, — выдохнула, не в состоянии скрыть свою радость.
Он отвел меня в сторону и скрыл от посторонних глаз, прижав к шершавому стволу многолетней сосны.
Вырвавшись из необузданного, шумного веселья, я только сейчас заметила, что наступила глубокая ночь, и здесь, вдали от музыки, хлопков пиротехники, вспышек и светомузыки было свежо, прохладно и… хорошо. Потому что рядом стоял Андрей, и я жадно разглядывала его лицо, словно видела впервые.
Андрей
Растрепанная, с горящими глазами, даже измазанная синими полосами аквагрима, Ева выглядела сногсшибательно. Ее возбужденное, частое дыхание отключало мозг полностью, а сияющий взгляд, которым она прожигала мое лицо, сносил все ограничения, которые я так старательно возводил.
— Ты поздно… — прозвучало не то с сожалением, не то с упреком.
— Неужели ждала? — спросил с сомнением, ожидая услышать колкость в ответ.
— Ждала… — Легким ветерком прошелестело признание.
Даже не сразу поверил в услышанное.
— Раньше не получилось, — ответил с сожалением и провел по ее лицу большим пальцем, размазывая краску.
Хоть в это и сложно поверить, но разрыв дистанции между нами дал именно тот эффект, на который я рассчитывал.
— Ой, я ужасно выгляжу? — Сверкающие глаза стали еще больше.
— Нормально, — ответил хрипло. — Пойдем отсюда.
— Но там так классно… — Повернулась на хлопки фейерверков.
— Классно, не спорю. Толпу уже разогрели, и она практически себя не контролирует. Дальше будет хуже. Вряд ли народ обойдется одними танцульками без согревающего.
— А вдруг понравится?
— Чтобы меня окунули мордой в муку с непонятно чем? Нет уж, спасибо. Я воздержусь.
Ева хихикнула.
— Можно же просто посмотреть или… потанцевать, — предложила, не желая сдаваться.
На секунду мне показались в ее интонации приглашающие нотки, а умоляющий взгляд сводил с ума.
— Хорошо. Но от меня ни шаг. Поняла?
— Как строго. Это все? — вызывающе вздернула подбородок. Смелая.
— Нет. Не все. — Притянул к себе за талию и впился в желанные губы.
Растерялась. Вытаращила на меня глаза, но не вырывалась, пока я исследовал мягкие, податливые губы. И… Сдалась. Зарылась обеими руками в мои волосы и ответила на поцелуй. Сначала робко, а потом жадно, пока нам обоим не стало хватать кислорода. Прижал Еву к стволу, ощущая как ее потряхивает.
— Замерзла?
— Н-нет… — Подняла осоловелый после поцелуя взгляд.
— Боже, Ев-ва! — Из моей груди вырвался рык, и я снова напал на губы девушки, потянув ее на себя.
Где-то там, глубоко-глубоко, робко пищала совесть, что я обещал ее деду «присмотреть» за его внучкой, но руки сами выводили узоры на изящной спине, пояснице, бедрах, вжимая в себя послушное тело. Град был прав, я был на грани и взорвусь, если не получу желанный приз.
Рядом снова громыхнуло, и Ева испуганно вцепилась в мои плечи. Крики, смех, свист толпы отвлекли и дали нам небольшую передышку. Мы оба тяжело и рвано дышали.
— Давай уедем отсюда? — прошептал, касаясь дыханием мочки ушка.
Глава 14
— А-андрей, — застонала Ева и начала оседать.
— Тише-тише, ты куда…
— Н-не знаю… Я… — Снова этот взгляд, от которого скручивало все внутри. — Мне нужно сказать Вике…
— Позвонишь. Потом. — Протянул открытую ладонь.
Я видел огонь в ее глазах, чувствовал отклики, но хотел, чтобы она сама сделала этот шаг. Доверилась. Поэтому с замиранием сердца ждал ее решения. А когда маленькая ладонь оказалась в моей, зверь в моей груди издал победный рев.
— Нет. У меня телефон и вещи в номере. Мне нужно его взять.
Да, мляяять!
— Ладно, — согласился. В конце концов десять минут погоды не сделают. — Веди.
— Ты пойдешь со мной?
Нет, блин. Тут останусь!
— А ты хочешь идти по темноте одна, где сейчас полно неадекватных придурков? — С темнотой я малость переборщил. Освещение было нормальным. Лишь некоторые уголки, в одном из которых мы как раз и стояли, не попадали под него. — Еще скажи, что все сейчас абсолютно трезвые.
Я был и сам не против влиться в какую-нибудь веселую компанию, если бы не за руль.
Ну же, Ева, решайся!
Меня просто выкручивало от ее медлительности. Неужели она ничего не видит и не чувствует?
— Идем.
ДА!!!
— Веди тогда, — повторил просьбу.
Я оказался прав. Народ начал разбредаться по группкам или парам, и нам навстречу попадались индивидуумы, явно переценившие свои силы в количестве употребления горячительных напитков.
— А, Ева! — Прицепился ботаник в очках из ее группы. — Все-таки пала неприступная крепость, — промямлил заплетающимся языком и усмехнулся, бросая в мою сторону
