Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1984 год
4 марта 1697 году Дюкасу доложили, что флотилия барона де Пуэнти из пятнадцати кораблей прибыла накануне в бухту Кап-Франсэ. Кавалер де Галифе, комендант тех мест, получил приказ достойно встретить сиятельного главу экспедиции. 6 марта барон посетил Дюкаса, и между ними состоялась следующая беседа.
Пуэнти: Я вне себя от негодования. Меня обнадежили сообщением, что ваш остров даст мне, по крайней мере, две с половиной тысячи человек, а их оказалось всего восемьсот, среди коих я вижу черных рабов. Весьма странный оборот! Возможно, мне лучше не мешкая вернуться во Францию и доложить обо всём королю.
Дюкас: Я полагал, месье де Галифе сообщил вам, что, помимо этих восьмисот человек, моими стараниями собраны для вашей экспедиции шестьсот флибустьеров, находящихся ныне в порту Пти-Гоав. Я смог убедить их участвовать в вашей экспедиции, лишь пообещав, что добыча будет разделена согласно их правилам, то есть подушно.
Де Пуэнти позарез были нужны флибустьеры, собственных сил у него явно недоставало. Поэтому он сразу же дал задний ход:
— Прекрасно. Передайте флибустьерам, что они не останутся на меня в обиде, ибо я намерен совершить много походов. Даю слово, что добыча будет поделена согласно их обычаю, то есть подушно, наравне с экипажами королевских судов.
На следующий день эскадра де Пуэнти соединилась в бухте Пти-Гоав с флибустьерами.
Столпившись на палубах своих судов и на причалах, джентльмены удачи разглядывали прибывшие корабли. Лица их не выражали особого восторга, а замечания по поводу маневров и отдачи якорей были весьма колкими: уж в чем-чем, а в тонкостях морского ремесла эта братия знала толк. Первые контакты с сошедшими на берег солдатами и матросами получились довольно натянутыми. Но когда на причал сошли офицеры и, презрительно раздвигая тросточками оборванцев, двинулись к поселку, в толпе флибустьеров послышались угрожающие выкрики. Дюкас предупредил Пуэнти, что дело может принять дурной оборот. Версальский придворный лев в ответ расхохотался:
— Неужто у этих бандитов хватит наглости напасть на офицера короля?
— Нет, но они могут этой же ночью, не предупредив, сняться с якоря, и потом мы их не отыщем.
В отчете об экспедиции Пуэнти позже писал, что он принудил флибустьеров подчиниться, пригрозив сжечь их корабли. Абсурдное утверждение, поскольку ответом на подобную угрозу был бы немедленный бунт. На самом деле барон, подавив в интересах дела чванство, «отправился в народ», пожимая руки встречным и произнося демагогические речи в тавернах. Каждый раз он во всеуслышание повторял оговоренные с Дюкасом условия дележа добычи: «Подушно, на равных с экипажами королевских судов». Никто из флибустьеров, как, впрочем, и Дюкас, не ведал, что по соглашению между королем и Пуэнти доля причитавшейся экипажам добычи была установлена в одну десятую с первого миллиона и одну тридцатую со всех сумм сверх того. Это было в пятнадцать раз меньше той квоты, что предписывал флибустьерский обычай.
Руководство экспедицией было распределено следующим образом. Пуэнти — главнокомандующий, и под его непосредственным началом находилась вся прибывшая из Франции флотилия. Дюкас, возведенный в звание капитана 1-го ранга, подчинялся только де Пуэнти и командовал всей подмогой, набранной в подведомственной ему колонии. Подмога, в свою очередь, делилась на три группы: флибустьеры под началом майора Пажа; обыватели и солдаты Санто-Доминго под началом кавалера де Галифе; негры-невольники под командованием капитана островного гарнизона кавалера дю Пати.
Флотилия вышла из Пти-Гоава 19 марта 1697 года. В общей сложности она насчитывала до трех тысяч матросов, десантный корпус в 1730 солдат и 53 гардемарина.
Направление — Картахена (Ныне—порт в Колумбии. (Примеч. ред. )). Пуэнти сообщил Дюкасу цель экспедиции лишь накануне отплытия. В принципе, как командующий эскадрой, он имел на это право, но Дюкас сильно расстроился, что целью оказалась именно Картахена. Он полагал, флотилия начнет охоту за галеонами испанского Золотого флота. Теперь же вместо этой легкой задачи предстояло штурмовать грозную твердыню, какой слыла Картахена.
7 апреля флотилия встала на якорь возле поселка Самбе — в десяти морских лье от крепости. Жители поселка, бросив свои дома и имущество, кинулись под защиту стен Картахены.
Порт этот расположен на узком перешейке и выходит одновременно и на море, и на широкую полузакрытую бухту, глубоко вдающуюся в берег. Со стороны моря крепость была неуязвима, поскольку подход к берегу закрыт рифами и скальными выступами. Добраться до стен можно было лишь со стороны бухты, но вход в нее защищали три форта: в горловине — Бокачике, а в самой бухте — Санта-Крус и Сан-Ласар. Таким образом, штурмовать Картахену было немыслимо, не подавив вначале эти три цитадели.
У Пуэнти возникла такая мысль:
— Не следует сразу заходить в бухту. При виде такой огромной флотилии испанцы начнут спешно отправлять свои сокровища — золото и изумруды — в глубь континента, в удаленные от моря городки. Поэтому флибустьерам надлежит высадиться неподалеку от Картахены, прежде чем в крепости заметят корабли. Пройдя через лес, они захватят монастырь Пречистой Девы, что на холме у скрещения дорог.
Несколько часов спустя гребцы разведывательного баркаса, с трудом держась носом к волне, изо всех сил уходили прочь от берега. Огромные валы с грохотом разбивались о прибрежные камни. О высадке не могло быть и речи. Пуэнти вынужден был вернуться к логичному стратегическому плану: войти в бухту и захватить сторожевые форты.
Его отчет об операции, разрекламированный настолько широко, что он буквально втиснулся в Историю, живописует взятие Картахены как серию шумных баталий, смелых вылазок, громоподобных канонад и так далее. По счастью, Пуэнти был не единственным, кто оставил свидетельство об этом походе.
Не дойдя до горловины бухты, Пуэнти высадил десант позади форта Бокачике. К удивлению французов, противник даже не пытался помешать им. Ни одного испанского солдата не оказалось и в лесу, отделявшем морское побережье от форта. На ночь там разбили лагерь. Пуэнти выслал разведку, чтобы измерить ширину наполненного водой рва, опоясывавшего форт. Разведка возвратилась с известием, в которое трудно было поверить:
— Во рву нет воды. Перейти его — плевое дело. А в самом форту не видно признаков жизни.
Наутро нападавшие убедились, что это не совсем так: форт начал отвечать — правда, весьма вяло — на орудийные залпы кораблей флотилии. Продвигаясь по берегу к Бокачике, французы перехватили пирогу, в которой находился монах-иезуит. Оказалось, он плыл из Картахены.
— Вы отправитесь к коменданту Бокачике,— заявил де Пуэнти,— и скажете ему, что я предлагаю сдать форт.
Комендант форта ответил, что оружия не сложит. Барон отдал приказ штурмовать.
Нападавшие потеряли около двух десятков убитыми и ранеными, причем было трудно установить, было ли это результатом стрельбы испанских мушкетеров или последствием бомбардировки французских канониров: корабли по-прежнему били бортовыми залпами по стенам фортеции. Во время штурма был ранен Дюкас. Осколок каменного ядра — испанского или французского — ударил в бедро, и ему пришлось покинуть поле брани.
Через два часа испанские солдаты стали бросать со стен свои мушкеты, и комендант сообщил, что он сдается.
Далее предстояло захватить форт Санта-Крус. Разведка вернулась с сообщением, повторявшим первое: как и Бокачике, форт выглядел вымершим. На сей раз, к изумлению французов, это соответствовало действительности — испанцы эвакуировали Санта-Крус.
Одновременно флибустьеры, действуя по плану Пуэнти, вышли через лес к монастырю Пречистой Девы. Обитель на холме тоже оказалась пустой. Теперь перед Картахеной оставалось последнее укрепление — форт Сан-Ласар. Вперед!
Когда головной отряд осторожно приблизился к форту, там также не оказалось ни одного защитника. «Ворота были открыты,— писал Дюкас,— а на земле мы нашли одного раненого солдата и убитого коменданта форта. Он погиб, исполняя свой долг, пытаясь, как мы предположили, удержать гарнизон от бегства. Храбрый воин и человек чести, он не пожелал оставить свой пост». Не думаю, чтобы Дюкас написал это ради красного словца. Трагическая фраза побуждает нас пристальней вглядеться в происходившее и попытаться представить Картахену более реальной, нежели она выглядит на старинных гравюрах.
Десятый градус северной широты, влажная жара, которую почти не разгоняет ветер с моря,— город лежит в окружении холмов. Шесть месяцев длится сезон дождей, когда все покрывается плесенью.
В Картахене, где галеоны Золотого флота делали остановку перед тем, как двинуться через океан в Испанию, богатые идальго жили — по меркам эпохи — хорошо: каменные дома с высокими потолками хранили прохладу, тенистые сады защищали от солнца. Но за мрачными стенами фортов жизнь тянулась монотонно. Никаких происшествий. Лишь ящерицы ползали по амбразурам.
