Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1960 год
В штате Калифорния на западном склоне хребта Сьерра-Невада на высоте 1 200 метров над уровнем моря лежит долина Иосемите. Когда-то долина была загромождена льдами. То был период четвертичного оледенения. Веками двигался лед, полируя скалы и выравнивая каньон реки Мерсед. Следы древних глетчеров в виде гигантских дугообразных вырезов, отполированных куполов, глубоких царапин на отвесных скалах так отчетливы, как будто эти «рисунки» были сделаны только вчера.
У входа в долину стоит «Капитан» — отвесная стена высотой около 900 метров. Она настолько прямая и гладкая, что кажется: здесь поработала целая бригада каменотесов. Долго ни одному из смельчаков не удавалось взобраться на эту стену, и только в ноябре 1958 года три калифорнийца победили, наконец, неприступную скалу.
Семь водопадов низвергаются с величественных скал, окружающих Иосемите.
Богата и разнообразна флора и фауна долины. В парке Иосемите обитает до 60 видов диких животных, в том числе медведи и олени, и около 20 видов птиц. Здесь насчитывается свыше 1 300 видов растений. Гигантская секвойя, дуб, сосна, ель и кедр растут на «дне» долины и взбираются вверх по скалам туда, где берут начало водопады.
В прошлом долину населяло индейское племя иосемите. Много чудесных легенд и сказаний сложили индейцы об этой долине. Щедрая природа обеспечивала их всем необходимым. Охота на оленей и медведей давала им мясо и шкуры. Из желудей индейцы приготавливали муку. А кедровые орехи и семена различных диких растений служили им дополнительным источником питания.
Одного не хватало племени иосемите: не было у них хорошего материала для стрел. И тогда они решили обратиться за помощью к племени моно, которое жило у берегов озера того же названия на восточном склоне гор. По берегам озера Моно и на плоскогорье в изобилии встречается обсидиан — «черное стекло». Он-то и служил прекрасным материалом для наконечников стрел, в обмен иосемите приносили моно желуди и орехи. Так сложились торговые отношения между индейцами долины и плоскогорья. Дружно жили соседи. Вместе они отмечали традиционные праздники.
Но вскоре их покой был нарушен.
В 1851 году батальон вооруженных американцев ворвался в долину, сметая все на своем пути. Белые решили отобрать этот благодатный уголок у исконных хозяев любыми путями и средствами. Не было предела их жестокости. Индейцы иосемите были вынуждены покинуть родные места. Они лезли по скалам, бежали по проходам, ведущим к моно. Но лишь немногие, самые молодые и сильные, добрались до дружественного племени и нашли там приют. Остальные погибли.
Случилось так, что одна девочка попала в руки белых. Это была внучка вождя, по имени Тотуйа.
Девочке было в то время лет 9—10. Ее нашли среди каменистых глыб, где она ушиблась при падении, и забрали с собой как трофей бесславной «победы».
Долго жила среди белых Тотуйа, которой дали новое имя —- Мария. Лишь в последние годы жизни предоставили ей возможность вернуться в долину, в которой она родилась.
В 1929 году ее привезли в Иосемите. В пути она часто повторяла: «Все прошло, пропало!» Но увидев еще издали один из самых крупных водопадов, она воскликнула на родном языке: «Чорлок, чорлок! Не исчез!» С большим волнением рассматривала старая индианка собранные в музее Иосемите предметы домашнего обихода ее племени и отвечала на вопросы туристов. Но не всякому любопытному туристу удалось услышать слово старой Тотуйа. С поразительным чутьем она отличала искреннее сочувствие от пустого, бесцеремонного любопытства.
Некий бойкий джентльмен протянул ей доллар в обмен на один из желудей, которые она собирала в дубовой рощице. Индианка гневно отвернулась и сказала: «Нет, ничего не возьму я от людей, убивших моих иосемите!»
Мария Шаповалова
Николас Гэппи. Последние из мавайянов
Окончание Начало «Вокруг света» № 6.
Утро принесло облака и раскаты грома, грозя сорвать праздник, который мавайяны решили устроить в нашу честь.
На тропе появился Кваквэ, вооруженный луком и стрелами. Я показал на небо и изобразил движением руки дождь. Он ответил успокоительным жестом: все будет в порядке. Тогда я сделал движение, имитирующее плывущую рыбу. Кваквэ приподнялся на цыпочках, резко повернулся и послал в воду воображаемую стрелу, потом с улыбкой зашагал дальше.
Моросящий дождь отступил перед солнечными лучами, когда Иона, Безил, Марк, Япумо и я направились к центру расчищенного под поле участка, чтобы оттуда высмотреть в окружающем лесу цветущие кроны.
Индейцы уже приступили к посадкам. Ка"и и Кофири, вооружившись заостренными палками трехметровой длины, рыли в твердой почве ямки. Сделав два-три десятка ямок, они откладывали палки и принимались сажать длинные стройные ростки Bromelia (из взрослых растений получают волокно), затем снова брались за палки.
Топор, тесак, огонь и острые палки — вот сельскохозяйственные орудия мавайянов. С их помощью и с помощью собственных рук они устраивают превосходные плантации, на которых преобладают многолетние растения, из года в год дающие высокий урожай. Лучшего ямса, чем здесь, я никогда не ел; сахарный тростник был высокий и сочный; маниок тоже отлично удавался; только бананы оказались не очень Хороших сортов.
Мы остановили свой выбор на двух больших кронах, покрытых ярко-синими цветами. Сине-лиловые краски после желтых наиболее характерны для здешнего лесного полога; похоже, что они сильнее всего привлекают редких здесь пчел.
Одно дерево я определил как Erisma uncinatum; его массивные соцветия были сплошь серо-лилового цвета — ножки, лепестки, прицветники, бутоны. На втором среди больших золотисто-коричневых бархатистых бутонов ярко выделялись сочные розовые цветы. Пока я карабкался вдоль его поваленного ствола, меня облепили рыжие муравьи и принялись ожесточенно кусать, изгибаясь в три погибели. Огромный сухой сук весом с полтонны с грохотом упал на землю метрах в трех от меня; а затем, когда я хотел срезать мешающую мне ветку, с нее соскользнула зеленая гадюка. И, наконец, словно для того чтобы довершить картину опасностей, грозящих в этих краях собирателю растений, Иона посоветовал мне во избежание ожога остерегаться сока лианы, которую я разрубил.
На дне лощины росли купами низкорослые пальмы, они оказались незнакомыми нам, а возможно, и науке. Нам редко приходилось видеть такие красивые пальмы — не больше пяти метров в высоту, с крупными бледно-зелеными перистыми листьями, которые спускались почти до самой земли, подобно ветвям плакучей ивы. Гладкие стволы серого цвета были увенчаны наполовину скрытыми под листьями гроздьями желтых цветов и желтовато-зелеными веретенообразными плодами. Мы с удовольствием пили их сок, напоминающий кокосовый.
Все здешние леса, столь однородные на первый взгляд, но на деле бесконечно разнообразные, представляли собой, подобно произведениям искусства, некий итог, результат решения ряда частных задач. Их узор был образован сочетанием нескольких переменных величин — видов растений, климата, почв, рельефа, взаимно влияющих друг на друга.
Как только спала жара, около четырех часов дня, мы надели все самое лучшее и пошли в деревню. Небо прояснилось, солнечные лучи освещали крыши и дворики, расчерченные медленно удлиняющимися тенями.
Индейцы наводили красоту. Взяв красной краски (глина, окрашенная руку и смешанная с клейким соком Protium), они втирали ее в кожу; мужчины расписывали себе грудь темно-красными и черными полосами, женщины рисовали круги по всему телу — от шеи до колен.
Затем началась кропотливая раскраска лиц. Тоненькими лопаточками на щеки, лбы и носы наносили черточки, крестики, зигзаги. Каждый с чрезвычайной сосредоточенностью отдался этому занятию, тем более что теперь у них были полученные от меня зеркальца и не приходилось обращаться за помощью друг к другу. После этого оставалось только надеть украшения из перьев и бисера.
Даже зверушки не были забыты: индейцы вытирали руки о первую попавшуюся собаку или обезьяну, особенно густо намазывая им голову и лопатки.
Первое время я не видел никакой разницы между нарядами ваи-ваи и мавайянов, но теперь начал замечать различия. Пожалуй, главной чертой была относительная «бедность» наряда мавайянов. Они делали ожерелья преимущественно из пальмовых семян, а браслеты — из луба, пальмовых листьев, материи, иногда с оторочкой из бисера и перьев. У них не было ни головных уборов из перьев, ни султанов, ни бисерных подвесок от уха до уха, ни перьев в носу. Зато они изготовляли свои украшения с большим артистизмом.
Проходя между домами, мы увидели словно вытесанного из камня мужчину: он стоял на тропе, окруженный своими близкими.
— Мачира, — представил мне его Япумо и объяснил, что этот человек живет на горе, а теперь пришел сюда и привел семью знакомиться со мной.
