Литературная Газета - Литературная Газета, 6580 (№ 50/2016)
Есть третий сценарий. Это когда власть в Киеве ещё больше ослабеет и не сможет контролировать ни территорию Донбасса, ни прилегающие к нему. В этом случае Донбасс может рассчитывать, что его самостоятельность и статус будут расти и в конце концов он сможет де-факто стать частью Российской Федерации, как об этом мечтает большинство жителей Донбасса. А потом, возможно, и де-юре – через признание ДНР и ЛНР со стороны России как самостоятельных государств. И заключение с ними договоров – торгово-экономических, оборонных и других.
Я думаю, если сейчас провести референдум в Донецкой и Луганской народных республиках, большинство жителей выскажется за присоединение к России, получение российских паспортов и выход из состава Украины.
Конечно, этими тремя вариантами возможный ход событий не исчерпывается.
2. Если бы Россия хотела сдать Донбасс, это уже произошло бы давным-давно. Это можно было бы сделать даже в рамках нынешних Минских соглашений. Но Россия не может сдать Донбасс. Это бы означало предательство интересов как русских жителей региона, так и интересов самой Российской Федерации. Россия пытается в рамках существующих соглашений каким-либо образом получить максимальную выгоду для себя и для Донбасса. Объективно говоря, Минские соглашения не выгодны нынешним властям Украины, поскольку они вынуждают меняться изнутри и фактически идти на федерализацию или даже конфедерализацию.
Возможно, кто-то даже предвидел, что Минские соглашения не будут исполняться Украиной. Но там политики столь радикальны, что не только не исполняют их, но даже не делают вид, что намерены исполнять. На чём настаивают, например, американцы. Кстати говоря, чтобы «сдать Донбасс», достаточно было передать границу под контроль украинцам или допустить туда какие-то вооружённые миссии или прекратить посылать гуманитарные конвои, жёстко закрыть границу с нашей стороны для жителей ДНР и ЛНР.
Я убеждён, что «слива» или какой-либо сдачи Донбасса нет и не будет никогда.
Меньше верьте диванным войскам
Александр Захарченко, глава Донецкой Народной Республики:
1. Если бы я обладал даром предвидения, я бы сказал, наверное, более точно. Но я скажу о том, о чём мечтаю и во что верю.
Я уверен, что через полгода-год мы завершим реформирование власти – админреформу мы провели уже. И ещё многое сделано и делается для укрепления самостоятельности и развития республики.
Знаете, у нас всё будет хорошо и через полгода, и через год. И каждый день мы будем жить, каждый день мы будем воевать – победим, и после этого всё порушенное отстроим заново.
2. О том, что «Россия сдаёт Донбасс», я слышу с четырнадцатого года. А уже шестнадцатый на дворе заканчивается… Меньше верьте интернетовским диванным войскам. Есть злопыхатели, есть недалёкие люди, к сожалению, есть и завистники.
Но собака лает – караван идёт.
Не бежать с поля боя
Не бежать с поля боя
Книжный ряд / Новейшая история / Книжный ряд
Теги: Александр Щипков , До и после политики
Александр Щипков. До и после политики. М.: ПРОБЕЛ-2000, 2016. 132 с. 1000 экз.
Александр Щипков – один из наиболее заметных российских православных авторов. Философ и литератор, он регулярно делится с читателями размышлениями о судьбах страны и общественных проблемах. В последние годы главная сфера его авторских интересов – роль православия в национальной традиции и проблемы русской идентичности, а также социальная роль религии.
На эти темы Александром Щипковым написаны как публицистические работы (со многими он выступал на страницах «ЛГ»), так и научные статьи. Книга «До и после политики» создана на стыке жанров. За политическими эссе в фирменном «шахматном» порядке следуют короткие истории мемуарного типа.
Читатель как бы воочию видит парадоксы советского времени и наступление «эпохи» массового потребления, знакомится с авторским отношением к «бардовской культуре» и русской интеллигенции, узнаёт, почему российское экспертное сообщество делится не на либералов и консерваторов, как принято считать, а на постмодернистов и традиционалистов.
Над размышлениями писателя царит свежий аромат любимой автором Тарусы, где читатель вместе с ним встретит Яблочный Спас. Будучи почётным гражданином Тарусы, Александр Щипков, используя только свои возможности, добился установки в городе памятников герою Великой Отечественной войны генералу Ефремову и открывателю «бронзового века» русской литературы поэту Николаю Заболоцкому.
В подтексте книги – авторское желание уберечься от двух крайних искушений: подчинить душу политическим стихиям или, напротив, бежать с «поля боя». И то и другое его не устраивает. Ведь, как известно, если мы совсем не занимаемся политикой, то политика занимается нами.
Игорь Северов
Вечный зуд
Вечный зуд
Общество / Общество / Критика критики
Попов Вадим
Теги: Анатолий Иванов , Вечный зов , роман
Загадочная история произошла в «Независимой газете»
В приложении «НГ-ex libris» – опубликован обширный, остро критический материал, жертвой которого стало произведение, опубликованное в 1970 году, автора, скончавшегося в 1999-м. Речь об Анатолии Иванове и романе «Вечный зов».
Удивителен и выбор объекта исследования, и отсутствие какого-либо информационного повода. Никаких юбилеев, связанных с персоной Анатолия Степановича Иванова, в календаре нет, дату первого издания книги тоже связать с реальностью не удалось. Может быть, автор статьи, услышав краем уха о прошедшем недавно 80-летнем юбилее Александра Иванова, перепутал поэта-пародиста с писателем-почвенником? Вряд ли…
Скорее представляется, что критик Андрей Кротков руководствовался в выборе темы не привычной логикой газетчика, а мощным эмоциональным импульсом неясной природы и непреодолимой силы. Даже по стилю изложения, по интонации, торопливости слога представляешь, сколь внезапным для самого автора стало желание заклеймить позором одного из самых популярных советских писателей. Есть даже что-то инфернальное в непропорциональности осуждающего пафоса, в множественных ударах острым предметом по беспомощной жертве:
«Литературная жвачка, трактующая привычные темы и сюжеты доступным неискушённому обывателю языком <...> Иванов неважный стилист, хотя язык его романов, подчинённый повествовательным задачам, нельзя назвать тусклым и унылым – он скорее никакой, ровный и однообразный, как домотканый холст<...> Событийный поток романов Иванова захлёстывает читателя с головой; барахтаясь в нём и стараясь не захлебнуться, читатель не замечает, что поток этот отнюдь не кристально чист – скорее мутноват, и не равномерно глубок – изобилует мелями и перекатами…»
Применительно к характеру изложения впору говорить даже об аффекте пишущего. Ведь в нормальном состоянии профессионал (коим не может не являться автор «НГ-ex libris») посчитал бы сравнение с домотканым холстом – комплиментом, грубой лестью Анатолию Иванову. Потому что всякий крупный литератор как раз и старается добиться этой «домотканности холста» – то есть простоты, ясности, неманерности.
Смущает и то, что Андрей Кротков, рассуждая о стилистических особенностях прозы Анатолия Иванова, сам не являет читателю образцового стиля. Будь автор критического текста в уравновешенном состоянии, наверняка бы посчитал безвкусицей свою громоздкую метафору, где в потоке романов барахтаются, захлёбываясь, читатели, да к тому же поток этот и неравномерно глубок, и мутен, и даже «изобилует мелями и перекатами».
Однако Андрей Кротков не садится на эту мель, а энергично движется дальше в своём надрывном обличении:
«Политическую напряжённость и политические разногласия Иванов перемещает во внутренний мир и личную жизнь персонажей, отчего персонажи становятся похожи на религиозных фанатиков европейского Средневековья…»
Но, простите, так ли уж не прав автор «Вечного зова», наделяя литературных персонажей политическими взглядами? Ведь, если поразмыслить, даже живые люди и не из какого-нибудь зловещего прошлого, а из нашего демократического настоящего, то и дело демонстрируют внутренний мир, наполненный политическими мотивациями и средневековым фанатизмом. Взять хотя бы статью в «НГ-ex libris» Андрея Кроткова. Это ведь и есть ярчайший пример религиозного фанатизма адепта тоталитарной секты антисоветчиков:
