Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 03
Ханан наконец увидела ее: Ари стояла на коленях возле истекающего кровью тела. Это была одна из Последовательниц — та самая старая женщина, что водила ее к Ари.
— Я пошлю тебе деньги, — сказала Ханан, — найду новое жилье.
Ари подняла лицо к небу. Слезы текли по ее щекам.
— Я не знаю, где ты, Ханан, но спасибо тебе. Сегодня ты спасла много жизней. Если бы ты могла спасти еще одну, эту…
А в доме настоящая Ханан еще не спала. Она лежала в кровати, когда услышала далекий взрыв, и приподнялась, прислушиваясь. Раздались звуки сирены. Сеид сонно спросил, что случилось.
— Был взрыв в Душном квартале.
И опять заснул. Ханан встала. Было уже за полночь. Беспокойство стучало в груди, как ночные бабочки в окно. Переодевшись, она прошла в кабинет к телефону. Начала было звонить в атриум Ари, потом вспомнила — телефон записывает все звонки. Положив трубку, она уставилась в пустоту.
Мягко зазвонил телефон. Она испугалась, потом взяла трубку, но услышала только гудки. Сигнал повторился. И вдруг она поняла, что это совсем не телефон, а ее собственный атриум. Она не слышала этого сигнала с тех пор, как мать учила ее пользоваться атриумом. Никто больше не знал номера. Вызов повторился еще раз.
Что делать? Припомнив, вначале запросила данные абонента. Информация заполняла голову, будто потерянная мысль. Абонентом была она сама — ее призрак, управляющий мышью. Она медлила: никогда она не осмеливалась говорить со своим призраком, опасаясь узнать правду о своей душе. (Раздваивалась ли она? Или существовала вовне и тогда, получается, сама оставалась без души?) Кроме того, Ханан считала, что разговоры с призраком распаляют гордыню, что это гораздо преступнее, чем запоминать впечатления призрака и размышлять о них, будто о виденном во сне.
— Да… Я слушаю, — начала она, неуверенная, нужно ли говорить громче.
— Беги! — Собственный голос будто кричал ей в ухо. — Я была вынуждена связаться с Ари. Теперь они знают о нас. Беги из дома пока тебя не схватили!
Глаза Ханан расширились.
— А как же дети?
— Оставь их. Сеид о них позаботится. Дядя его не тронет.
— Я… я не могу…
— Дядя знает об атриуме. Уходи, пока не поздно!
— Но куда я пойду! — закричала она, в панике оглядываясь по сторонам. Дом перестал быть для нее убежищем. — Мне некуда идти. Я не смогу убежать из страны.
— Иди к Ари. Это единственный шанс.
— В миссию? Там не укрыться.
— На улицы! Миссия взорвана. Спрячешься в старом городе, но беги немедленно!
Ханан поспешила к лестнице, ее ночные туфли беззвучно касались натертых полов. Скоро тут будет Дядя… Она бросает детей. Хотелось взглянуть на них в последний раз, но времени не было. Они возненавидят ее после такого внезапного исчезновения. Сеид тоже. Выйдя за дверь, она никогда не сможет вернуться. Попрощаться времени нет.
— Мама? — Испуганный шепот Сари заставил ее остановиться на верхней ступеньке лестницы.
— Сари! Ты должна лечь обратно в кровать.
— Мама, куда ты? Что случилось?
Сердце Ханан разрывалось на части. Сари была очень испугана, Ханан хотелось взять ее, обнять, сказать, что все будет хорошо. Она открыла рот, но не смогла выговорить заготовленной лжи, вместо этого сама собой вырвалась правда:
— Сари. Мне придется уйти. Я совершила… то… что… — Слезы мешали ей видеть. — Дядя придет за мной. Я должна уйти раньше. Сари, я люблю тебя!
Сари кинулась к ней и повисла на шее:
— Возьми меня с собой. Не оставляй меня здесь с Дядей.
Потрясенная Ханан отшатнулась.
— Нет, нет, я не могу взять тебя. Это было бы ужасно. Оставайся здесь, папа тебя защитит.
Обвившись вокруг Ханан, Сари зарыдала:
— Нет! Дядя говорит папе, что делать. И если ты уйдешь, Дядя не будет меня любить. Возьми меня с собой, мама! Как ты можешь оставлять меня здесь!
Ханан покачала головой. Никогда она не возьмет Сари на улицы, в это адское место! Сари там погибнет.
— Все, пусти меня. — Она пыталась разорвать судорожные объятия дочери.
— Ханан! — показался в дверях Сеид, взъерошенный, с полными страха глазами.
Ханан обратилась к Сари:
— Иди к отцу. Он тебя защитит. — Она решительно отстранила девочку и бросилась вниз по лестнице. Сеид кинулся за ней:
— Ханан!
Она развернулась, предупреждающе вытянув руку.
— Не спрашивай ни о чем, — закричала она, — и не пытайся защищать меня. Ты невинен. Чем меньше ты знаешь, тем.
Входная дверь с шумом распахнулась за ее спиной. По выражению лица Сеида Ханан прочитала свою судьбу, по единственному беззвучно выговоренному слову: «ДЯДЯ».
Она медленно повернулась Дядя, оскалившись, стоял на пороге, вперив в нее взгляд. Четыре огромных солдата за ним.
— Изменница! — заорал он. — Обманщица! Шукода! — В его устах это имя звучало как ругательство. — Твой призрак был в городе ночью. Ты что, надеялась утаить от меня атриум?
Сдерживаемая ярость ударила в голову Ханан.
— И у меня получилось! Годами я скрывала это. Вы не подозревали? Никогда не догадывались, что сделала со мною мать?
— Шукода?!! — завопил он.
Его лицо потемнело от бешенства, и Ханан поняла, что он встретил в ней своего старого врага.
— Это сделала Шукода? Почему ты не сказала мне сразу?
— Вы убили моего отца за меньшее. Я не хотела умирать.
— Оставь ее! — закричал Сеид. — Это моя жена!
Он попытался встать между Ханан и Дядей, но стоило Дяде только щелкнуть пальцами — и солдаты тут же оттащили Сеида в сторону.
Дядя извлек кем-жезл. Что-то похожее Ханан уже видела в фильмах о полиции Жезл был снабжен микроскопическим медицинским роботом, способным опознать и разрушить любой искусственный орган. Ханан откачнулась, но один из солдат схватил ее за руки. Сеид кричал.
— Уведите отсюда Сари! — рыдала Ханан.
Но поздно. Жезл коснулся ее щеки. Она почувствовала как острое жало пронзило кожу. Робот, будто червячок, вбуравливался в ее голову, в мозг. Ханан с ужасом следила за происходящим, пока все не затмилось адскими вспышками пламени Она не чувствовала своего тела и совсем потеряла связь с миром. В ее ушах стоял грохот падающей воды — звуки проносящегося времени. В неистовом беспорядке мелькали перед глазами картинки из прошлого, потом все смешалось. Она пыталась поймать смысл, схватить воспоминания, но они лились, как вода сквозь пальцы, неуправляемым, нематериальным потоком.
Река поглотила ее. Влекомая течением, она медленно плыла у самого дна, утомленная яркими сновидениями, которые вспыхивали все реже и реже. Обрывки странных бессмысленных снов постепенно растворились во мраке.
Ханан очнулась в постели. В комнате, где прошло ее детство, в Дядином доме. Жара и яркое солнце подсказывали, что уже полдень.
Поняв, что она жива, Ханан удивилась. Она лежала, пытаясь осознать этот факт. Тело слушается. Вот только атриум не реагировал. Теперь нужно научиться жить без него. Пострадал ли мозг от этой потери? Память, похоже, в порядке. Она не стала углубляться в вопрос, возможно ли вообще распознать потерю памяти.
Открылась дверь, и вошел Дядя. Его гнев остыл, лицо выражало скорее глубокое сожаление.
— Ханан, — подвинув стул к кровати, он склонился над ней, — ты должна простить мой гнев. Я думал, ты умышленно скрывала от меня атриум. Но, конечно, виновата в этом не ты. Это все Шукода.
Она слушала, не веря своим ушам. Неужели он простит ее? Но важнее был другой мучивший ее вопрос:
— Дядя, а Сари, Сеид и Хамаль — как они?
Дядя покачал головой:
— Можешь себе представить. Тяжелая душевная травма.
Да, Ханан могла себе представить.
— Я боялась признаться, Дядя, — прошептала она, — я не знала, что вы можете подумать.
Он развел руками:
— Во всяком случае, твой мозг не поврежден, невролог сказал, что скоро ты поправишься. — Он барабанил пальцами по колену. — Я понимаю, почему ты скрывала атриум. Представляю, как ужасно ты чувствовала себя, но я не совсем понимаю, зачем ты использовала его во время мятежа.
Лицо Ханан покрылось холодной испариной. Ей необходимо было видеть детей, это желание причиняло физическую боль.
— Сари плохо, — приблизившись, сказал Дядя, — вчера ночью ее никак не могли успокоить. Пришлось вколоть снотворное. А когда утром проснулся Хамаль, он, узнав о случившемся, кричал на отца, даже пытался его ударить. Сеид склоняется к мысли о разводе.
Дядя еще ниже нагнулся над ней:
— Что за девушка была в миссии? Та, которую ты звала Ари?
Ханан насторожилась. Дядя мог задать такой вопрос только по одной причине. Значит, Ари еще на свободе. Она искоса взглянула на Дядю:
— Не знаю, кто она. Случайно ее встретила. Она показалась мне хорошим человеком. Я хотела сделать пожертвование миссии. Я не знала, что она преподает философию матери.
