Кредо Хилицера - Сим Симович
— Вот он, — прошептал Гиперион, остановившись перед древними, заросшими травой воротами. — Коптское кладбище.
Громоздкие ворота, украшенные древними иероглифами, казались проклятыми и непроницаемыми. Каждая глубокая черта иероглифа, высеченная в камне, словно дышала тайной и угрозой. В вечернем свете ворота отбрасывали длинные, перепутанные тени, которые танцевали и извивались, словно ожив под влиянием злого духа.
Мы переступили порог кладбища, и холодный ветер, пропитанный запахом разложения, пронесся сквозь забытые могилы, заставляя нас ежиться. В воздухе витал странный запах, смесь земли, гнили и какой-то неуловимой, неприятной «сладости» разложения.
Это был не просто запах смерти, а какой-то извращенный аромат увядания, как будто здесь умерло что-то нечеловеческое. Он щипал в носу, заставляя нас зажмуриваться и держаться за горло. Могилы были покрыты сухой, треснувшей землей, а надгробные камни были покрыты мхом и плесенью. Некоторые камни были разбиты, а на других были высечены странные, непонятные символы.
Между могилами стояли высокие, сухие деревья с голыми ветвями, которые тянулись к небу, словно скелеты мертвых воинов. Листья уже давно упали, и их место заняли черные плоды, которые висели на ветвях, как гнилые глаза.
Каждая могила была уничтожена временем, и только одна из них была нетронута, с выполненным идеально надгробием, где было высечено странное имя, которое я не мог прочитать.
Мы шли вперед, осторожно огибая могилы, и чувствовали, что на нас смотрят множество невидимых глаз. В этом месте царь был страх, а ему служили не люди, а темные тени, что таились в забытых могилах.
— Будь осторожен, — прошептал Гиперион, положив руку на рукоять клинка. — Здесь все не так, как кажется.
Вдали, среди хаоса забытых могил, мы увидели разрытую могилу. Из нее бил фонтан земли, летящей вверх, словно извержение маленького вулкана. Земля падала на окружающие могилы, осыпая их пылью и грязью, как будто здесь произошло какое-то недоразумение.
Из могилы доносилась весёлая мелодия старинного патефона, который проигрывал песню про мальчика Джонни, нашедшего сундук мертвеца. Эта мелодия звучала странно, словно кто-то пытался заглушить грусть весельем, скрыть смерть за маской жизни.
В промежутках между аккордами слышны были краткие удары и скрежет металла о землю. Мы увидели блеск заточенной лопаты, которая отбрасывала красные отражения на могильных камнях.
И вот из могилы вылез сам наёмник. Красная маска с белыми глазами, которую я узнал сразу, закрывала лицо наёмника. Он был одет в окровавленную и грязную красную одежду. В руках он держал лопату.
— Этот псих не по нашему профилю, — поясняю Гипериону, показывая ему жестом, чтобы он не торопился.
Тот лишь кивнул, молча соглашаясь со мной.
— Ба… Знакомые все лица, — протянул болтливый наемник, оглядывая нас с озорством в глазах. — А что вы это тут делаете? — Он искренне заинтересовался, его улыбка была широка и безудержно безумна.
Он убрал лопату за спину, опираясь на нее, словно на трость, и приблизился к нам. Ему было все равно, что мы охотимся на мутантов, и он сам не знал, зачем рылся в могиле, проигрывая заезженную мелодию о мальчике Джонни.
— Мы ищем мутанта, — ответил Гиперион, его голос был спокойным, но в нем звучало предупреждение к психу. — И нам не интересно знать твои тайны, — дополнил Джи на всякий случай.
— Мутанта? — тот хитро прищурился. — И что он сделал?
— Это тебя не касается, — ответил Гиперион, и его глаза заблестели холодным светом. — Уходи, пока мы не передумали.
— Боюсь. Боюсь. Ну что ты какой серьезный? Я любитель веселья, а не конфликтов.
— И потому ты роешься в могилах давно почивших коптов? — сухо поинтересовался я.
— Почему бы и нет? — ответил наёмник, и его глаза заблестели озорным блеском. — Жизнь — это игра, а я — её величайший игрок. — Он подмигнул кому-то сбоку, словно пытаясь выбраться из книги.
— Не думаю, что тебе повезет с этой игрой, — сказал Гиперион, и его рука уже потянулась к мечу.
— Кто знает? — ответил тот, и он уже готовил свою лопату к бою.
В этом месте ощущалось тяжёлое напряжение. Мы были окружены могилами и телами погибших, и в этой мрачной обстановке веселье и зло словно сливались воедино. Но тут я приметил вдали всполохи уже знакомой мне магии, и, по всей видимости, это и был тот самый «мутант».
— Кажется, я вижу нашего клиента, Джи. Ходу! — указываю ему направление, и он тут же срывается с меня, оставляя крайне озадаченного наёмника одного, ибо я так же ускорился следом.
Ренегат из Хогвартса стоял в лохмотьях, когда-то являвших собой школьную форму. Ткань была изодрана, пропитана грязью и потемневшая от времени. На нем уже не было узнаваемого шарфа факультета, а эмблема Хогвартса на груди едва различима под слоем грязи. В его руке, сжатой в мозолистом кулаке, лежал массивный дубовый посох. Дерево было темным, покрытым глубокими трещинами, словно шрамами. На нем едва различимы остатки вырезанных рун, когда-то ярких, а теперь поблекших и похожих на древние письмена. Сам посох не выглядел изящным, как у большинства волшебников, а скорее просто грубым, тяжелым, как орудие для физической работы или же максимально примитивный инструмент, а не что-то для изящной магии.
Вокруг него простиралась дикая, неприветливая местность. Остатки каменных развалин склепа, покрытых мхом, и сотни могил различной заброшенности и разграблености. Деревья с искаженными ветвями образовывали темный и непроницаемый лес, где по земле ползла густая тень. Ветер проносился сквозь заросли, шелестя листьями и принося с собой холодный морской воздух, который пробирал до костей. Признаться, не ожидал увидеть что-то такое на окраине Каира.
Ренегат стоял неподвижно, вглядываясь в даль, где за горизонтом сквозь туманные облака пробивались лучи солнца. Его лицо, закопанное в глубоких морщинах, выражало не страх, а усталость, отчаяние и безысходность. В глубине его глаз мерцала искра неугасимого огня, которая не гасла даже несмотря на все препятствия, что встретились ему на пути.
Он был не просто ребёнком, которого исключили из школы. А воином, уставшим от бесконечных сражений. И казался одиночкой, изгнанным из своего дома. Но также и человеком, который не сдавался, и тем, кто ещё не потерял свою надежду.
Мне было безразлично, кто этот человек, что им движет и какова его история. В тот момент, стоя на краю кладбища, я видел в нём только угрозу. От него исходили холод, недоверие и негативная магическая энергия. Я чувствовал, что он готов уничтожить это место, дай только повод.
Я поднял с земли первый попавшийся камень. Тот
