Клыки и монеты - Алексей Яшкин
— Ты думаешь, там живет вампир? — Герхард задумчиво крутил в ладонях кружку.
— А ты сейчас занимаешься чем-то еще? Сапоги точишь?
Симон подумал, что он сам сейчас вполне мог бы шить обувь. Но предпочел не вмешиваться в разговор.
— Нет, сапоги я не точу. Но ты знаешь, вампиры не живут в деревнях. Там все на виду и если кто-то начинает охотиться на соседей, то его убивают, либо сдают властям. Вампир — городской хищник.
— Я рассказал то, что видел, — уже с видимым раздражением ответил Альберт. — Если у тебя есть сомнения — съезди, проверь. Если я не прав, то буду только рад.
— Симон, ты не мог бы принести Альберту еще пива?
Эйбенхост с сомнением посмотрел на кружку вербовщика, полную еще на треть, но послушно отправился к стойке. В этот раз оказалось очевидно, что охотник отослал его, чтобы остаться наедине. Казалось, Альберт не заметил новую порцию пива. Он встал из-за стола, кивнул на прощание Герхарду и даже удостоил отдельным кивком Симона. После чего направился к выходу. Симон сел на его место напротив учителя.
— Как тебе Альберт?
— Я задаюсь вопросом, — медленно ответил ученик. — Если в Новой земле все так хорошо, и земля, и богатство, и рабы с рабынями, то почему Альберт еще здесь?
Герхард салютовал пивной кружкой, отмечая правильный вопрос.
— Есть определенная разница между обещаниями вербовщика и действительной обстановкой. Ты сам понимаешь, что мало у кого есть деньги на плавание в Новые земли, тем более целой семьей. Поэтому предлагают заключить контракт. Тебя везет землевладелец, а взамен ты отрабатываешь три года. Или пять, тут зависит от жадности новых феодалов.
Симон в очередной раз убедился, что Герхард пользуется любым поводом, чтобы начать болтать на отвлеченные темы.
— Так что ты думаешь об этой истории с сельским вампиром?
— Это интересно. Со стороны это может быть не заметно, но Альберт встревожен. И возможно даже напуган. Когда ты отходил за пивом второй раз, я уточнил, хочет ли он денег за наводку. Не захотел. Ему по-настоящему не понравилось увиденное в деревне.
— Не опасно ехать туда вдвоем?
— Если просто разведать — то вряд ли. Вампиры по натуре одиночки. Может, один особо умный смог обмануть или запугать деревенских. Тогда мы вполне справимся. Или сами, или обратимся к феодалу.
Симон рассудил, что может претендовать на вторую кружку для Альберта. Пожалуй, здесь было лучшее пиво, которое он пробовал в городе.
— Сейчас у меня нет на примете вызревающего вампира. Поэтому нужно проверить историю Альберта.
— И когда ты хочешь выдвигаться?
— Завтра воскресенье, нужно сходить в церковь и отдыхать остаток дня. Поэтому послезавтра. Мне не нравится, что вампир в чужом феоде. Формально, мы имеем право охотиться где угодно, но это не защищает от произвола местных лордов. Я попробую разузнать о роде Зольре и его владениях.
Уже попрощавшись с учителем, Симон запоздало вспомнил, что так и не спросил, кем были китобои, на которых стал работать Альберт.
Тем же вечером Герхард посетил ратушу. В магистратском архиве служил друг детства Шрайбера, который мог пустить охотника к документам под честное слово ничего не выносить.
Когда Герхард только начинал путь охотника, то думал, что архивные записи о наследовании и генеалогические древа позволят выявить сокрытых в приличном обществе вампиров. В итоге же ожидания оказались сильно завышенными и пришлось выслеживать нищих и матросов среди портовых складов. Однако возможность зайти в архив осталась.
Казалось, город совсем не вел дел с Зольрштейном, владениями рода Зольре. Был договор размежевания почти столетней давности, по которому определились окончательные границы города. Но на этом и все. Ни судебных споров, ни договоров о военной помощи, ни долговых записей.
Солнце уже садилось, когда Шрайбер нашел самое свежее упоминание фрайхерра фон Зольре. Пустячный договор о поставке в город зерна, подписанный именем Карла Зольре. Сверив даты, Герхард понял, что дело случилось двадцать семь лет назад.
Впрочем, отсутствие записей ни о чем не говорило. Фон Зольре были вассалами героцогов фон Росштейн. И вполне возможно, что все эти годы они торговали, отправляли ополчение на войны, планировали и играли свадьбы. Просто не имели официальных сношений с магистратом города.
Оставалось только наведаться в деревню и посмотреть на все своими глазами.
Глава 8
В назначенный вечер Симон пришел к Шрайберу. Герхард уже был одет в неброский костюм, в котором выходил на охоту. Вместо приветствия охотник протянул ученику обернутый рогожей сверток.
— Держи, рыцарь Вольфрис, вот твой меч Гунан. Храни его с гордостью и не запятнай бесчестными поступками.
В свертке был базельский кинжал. Симон с некоторым пиететом осмотрел оружие — клинок примерно двенадцати дюймов длиной, сильно сужающийся к острию, эфес и гарда образовывали букву I. На ножнах выделялись две позолоченных пластины.
— Дорого выглядит, — резюмировал Симон.
— Твой дядя Абель любит такие броские вещи. Отчасти, поэтому сейчас он надеется не на сбережения, а на долю от нашей охоты. Но отнесись к оружию бережно, это не подарок, а одолженная вещь. И не цепляй на пояс, пока не выйдем за пределами города. Будет слишком сильно выделяться на твоем костюме.
Симон уже побывал у портного и через несколько дней ожидалась вторая примерка. Но, пожалуй, кинжал стал бы выглядеть слишком богато даже для его нового костюма.
— Значит, мы все-таки отправляемся в Ольвард?
— Да. Дойдем до Южных ворот, там встретимся с моим знакомым. Готтлиб приезжает на своей телеге в город торговать из деревни, которая чуть дальше отворота на Ольвард. Он согласился довезти нас туда и обратно. И, что важно, Готтлиб сможет поговорить с местными как земледелец с земледельцами. Городских в деревнях, как правило, не любят. Сейчас это больше разведка, но все же возьмем склянки и инструменты на всякий случай.
Симон повесил на плечо ценный короб, и они неторопливо пошли к выходу из города. По пути Симон внимательно смотрел по сторонам — пока он не успел тщательно изучить эту часть Альзенбурга. Когда они проходили мимо здания магистрата, часы отбили семь часов вечера.
— Герхард, а сейчас не слишком поздно? Мы же в ночи доедем.
— Я понимаю. Мы заночуем в поле и утром въедем в деревню.
