СССР 2061 - Ал Коруд
— Ты мне и такая нравишься — щеки у Удальцова неожиданно смешно покраснели, и обе девушки прыснули.
Ильинская получила звонок и кому-то долго отвечала, а затем повернулась к Алене.
— Нас вызывают в суд. Похоже, дело получает благоприятный для нас оборот.
— Ой! Я бегу одеваться!
— Вот егоза! — Степан проводил ее заблестевшим взглядом.
— Нравится? — Ильинская подошла к старому другу ближе и внимательно посмотрела в его лицо.
— Не то слово.
— Она хорошая девушка, Степан. Не обижай ее.
— Да ты что! Она лучшее…, что было у меня — Удальцов неожиданно для себя понял, что сказал сейчас чистую правду.
— Ох, Степа. Скольким девчатам ты разбил сердца.
— Молодой был, все искал чего-то. И, знаешь, вот сейчас нашел. Уехал к себе в Арктикград, а сердце здесь оставил. Веришь?
— Сейчас верю! Выглядишь, как совершенный дурачок — Людмила ласково потрепала его светлые лохмы.
— Я готова! — Алена вышла к гостям в том самом туристическом костюме, в котором сбежала из дома.
Они уже подходили к зданию суда, когда из-за угла на полном ходу выкатил черный микроавтобус, и из него выскочили несколько крепких молодых мужчин в черных костюмах. Один из них удивленно смотрел на планшет, переводя затем глаза на Русакову. Другой, высокий и представительный подошел ближе и спросил, сверля девушку тяжелым взглядом: — Это вы гражданка Русакова?
— Если она, то и что? — между девушкой и неизвестным мужчиной встал Степан, ростом он безопаснику не уступал, а в плечах, пожалуй, был и заметно шире.
— Вас это не касается гражданин!
— Почему это не касается! Меня, как гражданина Союза, как раз все касается.
— Уйдите с дороги! — высокий помрачнел и бросил взгляд на других безопасников.
— И не подумаю. Какие у вас вопросы к этой девушке? И вообще кто вы такие?
— Я капитан Гудимов, КОБ.
— А я Степан Удальцов, строитель Арктикграда. А что, теперь в Москве КОБу позволено на улице приставать к девушкам? Ты ничего не попутал, капитан?
Руки коммунара напряглись, на мощной шее вздулись жилы. Ситуация между тем резко изменилась: рядом со Степаном будто бы ниоткуда появилась группа таких же физически крепких молодых людей. Они встали живой стеной между девушками и безопасниками. Люди в черном замялись, начинать свалку прямо посреди улицы им явно не хотелось. Да и парни в светлых рубашках вели себя как-то больно уверенно.
— Разойдитесь, граждане. Нам только надо переговорить с гражданской Русаковой. У меня есть законный ордер на ее задержание.
«Знаем мы твой ордер, капитан. Парни, не пускайте их! Опять беспределите, КОБовцы? Это вам еще отольется! Мы тебя, капитан, запомнили!»
Высокий кобовец побледнел, видимо такого отчаянного отпора он никак не ожидал, контора привыкла работать тихо, «без шума и пыли». Он еще раз поднял руку с планшетом: — Это наш ордер, граждане, вы совершаете противозаконные действия!
— А вы не совершаете?! — через толпу людей пробилась Курбатова — Я общественный защитник товарища Русаковой. Капитан, вы же в курсе, что Русакову вызвали в суд свидетелем? Поэтому ваше здесь появление на данный момент совершенно незаконно! Прошу не мешать нам, а на счет лично вас и ваших действий у меня еще будут вопросы к вашему начальству.
Высокий безопасник зло зыркнул на толпу и махнул своим бойцам. Уходя, он бросил Степану: — Мы еще встретимся, белобрысый.
— Жду, на ринге — Степан улыбался, столкновение на улице его только взбодрило — Или в открытую ты не боец? Только в подворотне девушкам руки заламывать и умеете!
Так, в живой «коробке» из мощных спин коммунаров, Алена и прошла в здание суда. В сам зал пустили только представителей общественных организаций, в том числе и Удальцова. Девушка прошла вперед и села рядом с Курбатовой. На другой стороне прохода она заметила мужчину в синей форме прокуратуры, а рядом с ним уже знакомую ей женщину, только сейчас та была не в форме. Это именно она участвовала в том, незаконном допросе.
— Это она, та следователь из КОБа — тихо прошептала Алена Курбатовой.
— Она и представляет в суде сам КОБ — также тихо ответила юрист, затем встала и уже громко, на весь зал произнесла — Я хочу заявить об еще одном незаконном деянии КОБ. Только что их оперативники пытались задержать мою подопечную у входа в здание суда.
В зале зашумели, судья, пожилая женщина молча стукнула молотком и вопросительно обернулась в сторону безопасницы.
— Наверное, они еще не знали о вызове ее в суд в качестве свидетеля — пожала плечами женщина-следователь, бросив любопытный взгляд в сторону Русаковой.
— Ну да, у них нет современной связи, как вы бедные еще и работаете — над саркастической фразой Курбатовой засмеялись, но следователь КОБ была стоически спокойна.
— Случаются и накладки.
— Я принимаю ваши заявление и приобщаю к делу — судья кивнула головой и обратилась к представителю прокуратуры — Вам есть что сказать, Вячеслав Федорович?
— Претензии со стороны защиты обоснованы, а вот действия КОБ нам еще предстоит проверить.
— Очень уклончиво отвечаете, товарищ прокурор — тут же встала Курбатова — На лицо явные нарушения законности, что является совершенно недопустимым. Против гражданина СССР, члена КПН и учащегося ВУЗа велись незаконные оперативные действия, ее фактически похитили и держали против своей воли. Это разве нормально для нашего социалистического общества?
В зале загудели, раздались резкие выкрики с мест. Судья снова стукнула молотком, призывая к спокойствию, и кивнула Курбатовой: — Мы приняли это во внимание, учитывая и не совсем правильные ответные действия свидетеля. Прокуратуре дано поручение разобраться с работой оперативной группы КОБ.
— Но, товарищ судья, это дело государственной важности! Мы согласны, что действовали несколько поспешно, но у нас были на это веские причины — встала с места женщина из КОБ — Стоит ли его отдавать на откуп непрофессионалам?
— Я уже видела ваши профессиональные действия в деле, милочка — язвительно посмотрела на нее судья — Три дня простую студентку не могли найти. Одних ваших слов мало, мне нужны факты. Вы же ничего предоставить так и не смогли. Поэтому все ваши ордера и заявления объявляю отмененными, гражданка Русакова объявляется свободной от наказания за те противоправные действия, связанные с защитой своих прав и свобод. Заседание суда объявляется закрытым.
В зале радостно загомонили. К Алене начали подбегать знакомые и совершенно незнакомые люди. Ее обнимали, поздравляли. А девушка почувствовала,
