Не верь глазам своим - Нинель Лав
19
В особняк Левицких… вернее, теперь уже в мой собственный особняк! мы примчались, как оглашенные, но… у ворот (что стало полной неожиданностью для «хозяина») было полно машин: «Скорая», охранная, полицейская и даже пожарная.
— Что тут происходит? — налетел свекор на охрану.
— Мы по вызову приехали — сработала сигнализация кабинета.
— Хозяйку забираем в больницу! — прокричали из «Скорой». — Поедете с женой?
Но свекор даже не повернулся, лишь махнул рукой — «увозите и не мешайте»!
— Может, мне поехать? — предложила я, совершенно позабыв, что «враждую» с матерью Глеба.
— Перебьется! Сама виновата!
— А нас соседи вызвали, потому что дым из окна валил — оказалось, что хозяйка что-то жгла в камине, — объяснял пожарный.
— А нас охрана вызвала, — доложил полицейский, — нашли отравившуюся дымом хозяйку и вызвали, нас и «Скорую».
— Хозяйка — вот! — щедро рассовывая деньги «служивым», указал на меня свекор и добавил: — Хорошо, что мы с тобой в Картахене отдыхали, а то бы меня еще обвинили в покушении на жену — только этого и не хватало до полного пи*деца! Прости за грубость!
Что подумали мужчины глядя на меня и уверенные, что женатый, пожилой мужик подарил любовнице свой загородный особняк… вместе с женой, а жена решила подарочек спалить и угорела сама, читалось на их лицах…
Мельком посмотрев на себя в зеркало, я ахнула и, уже повернувшись к зеркалу, во все глаза стала рассматривать свое отражение: белый, просвечивающий сарафанчик на тоненьких лямочках; плечи и спина открыты; налитые грудки с сексуально торчащими сосками; легкий, соблазнительный загар; высветленные испанским солнышком вьющиеся, пышные волосы, девичья, тонкая фигурка… не хватает только соломенной шляпки… которую я держу в руке!
Так и летела, в чем гуляла по вилле, даже не переоделась!
В одной руке — шляпа, в другой — кошелек, паспорт и телефон — вот и весь багаж!
Нахлобучила шляпу на голову и пошла на второй этаж — какой-нибудь пиджачок сопру у свекрови, а то уж очень откровенно-соблазнительно получилось. Если завтра в таком виде показаться в зале суда, да еще под ручку с загорелым Ильей Семеновичем в светлом костюмчике… Глеба удар хватит — любовнички с совместного отдыха прилетели!
Как ни странно, все эти страдания, кутерьма, череда бесконечных дел и забот о себе и о ребенке здорово меня… распрекрасили: похудела, гормоны зашкаливают, глаза блестят, энергия бьет ключом, прямо летаю и свечусь изнутри (женщины с одного взгляда понимали, что беременна и ребенок желанный), теперь знаю, почему спортсменок заставляют беременеть перед ответственными соревнованиями — в первом триместре небывалый подъем сил из-за всплеска гормонов и перестройки организма (своеобразный допинг) — отсюда и результаты! Еще бы научиться спокойствию — отключать эмоции… как говорит мама: «чтобы мух отделить от котлет — надо съесть котлеты быстрее, чем их увидят мухи! Или сразу убрать котлеты в холодильник!»
Когда я с легким, цветастым палантинчиком на плечах спустилась в холл, никого из вызванных служб уже не было.
Не обращая внимание на ночное время, Илья Семенович чихвостил горничную и охранника, что допустили такое безобразие в его доме.
— Как только адвокат уехал, Инесса Сергеевна нас и выгнала, — оправдывалась горничная. — Покричала, поругалась и выгнала нас.
— Кричала, что «ничего ей не достанется»…
— Кому «ей»? — уточнил свекор у охранника.
— Это мы не знаем — мы ушли.
— Наводите порядок и свободны! А мы с тобой делом займемся! — повернулся он ко мне.
И мы пошли в кабинет.
Дверь кабинета была выломана какой-то железякой, сейф покоцан, но не вскрыт… порванные картины в сломанных рамах валялись на полу, пол усеян стеклом, письменный прибор и лампа были разбиты и сметены на ковер, книги сброшены с полок, все из ящиков выброшено, а сами ящики разломаны — разгром кабинета был полнейший!
Попадись под горячую руку неверный муж, ему бы не поздоровилось!
Но увиденное, казалось, свекра не удивило и не рассердило, он был холоден и сосредоточен на более важном деле, чем устроенное женой показное неудовольствие его решением.
— До денег и документов хотела добраться! — с презрением усмехнулся он. — Это бы мне сильно навредило… Но не вышло! Впредь буду умнее и найду место понадежнее собственного дома.
Но меня его разборки с женой не интересовали — пусть сами разбираются, я согласилась ввязаться в их семейные имущественные споры только потому, что очень хорошо к нему отношусь, как и он ко мне… Волновалась за мужа… и немного за здоровье его матери, хотя не любила ее, впрочем, как и она меня.
— Надо было в больницу с Инессой Сергеевной поехать! Узнать, как ее состояние…
— Выброси это из головы! Завтра узнаем… Но, поверь, ничего с ней не случиться! Дерьмо к дерьму не липнет! Прости за грубость…
— Тогда зачем вы с ней живете? Разведитесь и не мучайте друг друга.
— Не все так просто… Как-нибудь я расскажу тебе и эту свою тайну.
Открыв сейф, Илья Степанович достал из него несколько запечатанных в пленку упаковок денег, бросил их на письменный стол, и стал выгребать с полок запакованные пачки денег — рублей, евро, долларов, вывалил их на стол и начал пересчитывать.
— Глебкины пока трогать на буду — на особняк вам «копил», хотел на рождение второго ребенка тебе сюрприз сделать — из роддома прямо в новый дом привезти!
— Зачем? — ужаснулась единоличным планам мужа. — Я не хочу в особняк! Мне нравится наш дом! Он родной… Просто у меня руки не доходят заняться участком… а теперь я знаю, каким бы я хотела его видеть… «Felices del corazones»!
— Счастливые сердца!.. Я вот тоже думаю: зачем такой особняк покупал?! Надеялся детей много будет, но не вышло… а когда Глеб женился, думал вы с нами жить будете… детей нарожаете… внуки одиночество скрасят, а вы уехали… Почему?
— Глеб так хотел — сказал: «наша семья — это ты и я… и наши дети! И я сам о ней буду заботиться!».
— Мужик! Уважаю! Только пока не понимает, что насильно человека нельзя сделать счастливым!
— Вы о чем?
— Ну, хотя бы о его мечте — привести тебя из роддома в особняк… Ты же этого не хочешь! А он загорелся, поэтому и в сомнительную сделку полез — хотел денег по легкому срубить, а оно вон, как все обернулось!
— Согласна… нельзя человека сделать счастливым не выяснив, будет ли он счастлив от твоего «подарка»! Я помню в детстве, когда папа от нас уехал и стало так… грустно, мечтала о котенке! О крошечном, пушистеньком дружке,
