Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1962 год
Мы сидим на берегу и размышляем. Володя и Вениамин — люди разного склада. Вениамин — человек с тяжелым детством, знакомый с физическим трудом, лишениями. Володя — веселый, общительный, красивый парень. Он любит комфорт, привык к нему с малых лет. Но военная служба и его научила преодолевать трудности, закалила характер, сделала выносливым. На лицах моих друзей я не вижу растерянности, хотя, конечно, каждый понимает, что ждет в тайге человека, оказавшегося без одежды, еды, оружия.
Продолжать плавание мы не можем: впереди безлюдные места. Решаем возвращаться в Гутару. Забираем бортовые баллоны шлюпки для переправ через реки.
Два дня спустя, питаясь сухарями и черемшой — подножным кормом, добираемся до своей старой стоянки, где, облегчая шлюпку, оставили намокшие сухари и оленьи шкуры. Прокисшее хлебное месиво подкрепляет силы. Из шкур мастерим одежду. Ну и Робинзоны! Как я жалею в эти минуты о потопленных фотоаппаратах!..
Идем. Сутки за сутками. Дневной рацион составляет четыре ложки сухарных крошек. Голод сказывается. Каждые двадцать минут — привал.
Случайно натыкаемся на какую-то охотничью избушку. Находим в ней маленький мешочек с сухарями и поллитровую бутылку масла. Как мы были благодарны неведомым друзьям!
Что и говорить, каждому из нас навсегда запомнится эта дорога к Гутаре. Случайно найденные гнезда куликов с яйцами. Колонок, убитый ударом палки, похожий в ободранном виде на кошку и съеденный в мгновение ока.
На двенадцатые сутки мы добрались до «Чертова моста», выстроенного еще в 1941 году директором знаменитого соболиного заповедника Громовым. Отсюда мы пойдем уже протоптанной тропой.
Вечером 19 июня мы увидели поселок Гутару. У нас еще хватило сил дойти до магазина. Люди ошарашенно расступились перед нами, освобождая место у прилавка. Нас не узнали... Пятнадцать суток прошло с того дня, как шлюпка перевернулась на пороге. Пятнадцать суток длилась таежная робинзонада.
Через полчаса сидим в избе. Кажется, весь поселок пришел сюда поглядеть на туристов. Нас отпаивают парным молоком. Один из охотников, предрекавший накануне похода гибель экспедиции, доказывает окружающим: «Я же говорил, моряки все вынесут...»
Так завершилось наше первое путешествие по Саянам. Испытание шлюпки, не раз служившей .добрую службу в открытом море, здесь, в Саянах, едва не окончилось трагически. Сказалась, разумеется, и наша неопытность. Впоследствии знатоки упрекали нас за легкомыслие, безрассудный риск. По их мнению, по таким горным рекам, как Зверовой Казыр, можно пройти только на плотах. Однако и это удалось лишь двум хорошо подготовленным группам, причем одной из них победа над Казыром досталась очень дорогой ценой.
Возможно, еще будет создана более удачная конструкция надувной шлюпки специально для горных порожистых рек. Только, разумеется, испытания следует проводить более расчетливо, с надежной «подстраховкой», не так, как это сделали мы. С горными реками шутки плохи — мы убедились в этом.
Но, как бы то ни было, Саяны, столь неприветливо встретившие маленькую экспедицию, навсегда покорили нас. Теперь я и мои друзья каждый свой отпуск проводим в этом суровом горном крае.
Марк Пуссе, капитан 2-го ранга.
Сказка Тюрингского леса
Как только опустится ночь, на опушке Тюрингского леса, словно по волшебству, разливается море электрических огней.
В верховье реки Заале, около местечка Эйхихт, вековые ели отступили от берега. Вместо них фантастическими призраками тянутся к небу стальные мачты. Шум, гул, грохот будят тишину лесного края. Гигантская стройка — Хоенварте-2 в восточной части Тюрингского леса не затихает ни днем, ни ночью.
Сказочный вид открывается с трехсотметрового берегового откоса на грандиозное строительство. Весь склон до самой реки стал громадной строительной площадкой. С большой высоты трудно увидеть людей. Но они повсюду. Вспыхивают в разных местах огни электросварки. Рабочие в защитных костюмах очищают струями песка металлические детали. Непрерывно подходят к месту работ самосвалы со строительными материалами.
Первые ели на берегу Заале упали в 1956 году, а сейчас на стройке трудится уже около полутора тысяч энтузиастов-строителей.
Сказочный богатырь Тюрингского леса будет самой большой в Германской Демократической Республике гидроаккумулирующей электростанцией.
Как правило, в разное время суток энергосеть работает с различной нагрузкой. Многие электростанции ночью действуют не на полную мощность, а в часы «пик» спрос на электроэнергию возрастает. Поэтому приходится думать о том, как заготовлять ее «впрок».
В ГДР эту задачу решают при помощи специальных «копилок»— гидроаккумулирующих электростанций. Именно такой «копилкой» и станет тюрингский гигант.
Весь комплекс сооружений Хоенварте-2 состоит из трех взаимосвязанных частей.
У самой реки высится фантастический каркас — это будущее здание силовой станции. Здесь будет находиться «сердце» тюрингского гиганта — машинное отделение.
Над откосом поднимаются огромные бетонные стены будущего водохранилища. В некоторых местах их сменяют естественные стены — близлежащие холмы. Здесь, на высоте 300 метров над уровнем реки, скоро появится громадное озеро. Гигантский водовод соединит силовую станцию с этим искусственным водоемом. Укрощенный водопад — так обычно называют водовод гидроаккумулирующей электростанции. Вода будет падать по трубам с высоты в 6 раз большей, чем высота Ниагарского водопада.
Как же будет выполнять свои обязанности «копилка» на Заале?
В ночные часы ей придется выступать в роли насосной станции, а днем — работать по принципу обычной ГЭС. Ночами энергосеть начнет снабжать Хоенварте-2 неизрасходованной энергией других электростанций. Насосы силовой станции, «сердца» Хоенварте-2, погонят воду из Заале по водоводу вверх, в водохранилище.
Днем же, по мере надобности, пусковые клапаны будут открываться, и вода начнет падать по тем же трубам с высоты 300 метров на лопасти турбин.
К июлю 1965 года строительство Хоенварте-2 полностью закончится. Щедрый поток дополнительной электроэнергии хлынет в часы «пик» на заводы и фабрики страны.
А. Зверева
Осьминог в шоколаде
Джон Прайс, натуралист из Кембриджа, приехал в Гонолулу в канун больших праздников. Все хозяйки были на пляже и, как ему показалось, занимались стиркой. Он присмотрелся — отбивали они не белье, а какие-то весьма странные предметы. «Прачки» засмеялись, заметив его удивление: за длинную лапку-щупальце они вынимали из корзин головастых уродцев, бросали на камень и колотили скалками.
— Клянусь Нептуном, — воскликнул Прайс, — они избивают осьминогов!
Некоторые женщины принесли на пляж старые стиральные машины и протягивали осьминогов между их вальками, пока мягкотелые хищники не превращались в лепешки.
Секрет странных манипуляций раскрывался очень просто — то был первый этап в подготовке праздничного стола — ведь не отбитого как следует осьминога невозможно разжевать.
«Приготовление осьминога, — пишут знатоки этого дела Джен и Барни Крайл, — подобно двенадцати подвигам Геракла» — столько физических усилий требуется от повара.
Но люди не жалеют сил, чтобы получить лакомый кусочек. Видно, осьминог — очень вкусное блюдо.
«Черный суп» спартанцев
Когда знаменитый археолог Генрих Шлиман откопал древнюю Трою в Малой Азии и царские могилы в Микенах, глазам ученых впервые открылось множество вещественных памятников древнего мира. Были здесь неожиданные сюрпризы и для зоологов: отлитые из золота фигурки кальмаров и каракатиц. Каракатицы часто встречались и на орнаментах, украшавших предметы обихода древнегреческих царей.
Стенная роспись с изображением каракатиц найдена также в домах Помпеи, а рисунки осьминогов — на критских и этрусских вазах.
Говорят, будто путь к сердцу человека лежит через его желудок. Если так, то древние греки и римляне полюбили, видно, головоногих моллюсков за их гастрономические качества. Античные писатели оставили много сообщений о кулинарном искусстве своей эпохи. «Прекраснейшей рыбой» называли повара древности кальмара. В те времена люди относились без предубеждения к головоногим моллюскам.
Гурманы античного мира разрезали щупальца осьминога на части, голову начиняли специями и запекали в большие пироги.
Рассказывают, что лакомка Филоксен из Сиракуз съел однажды за обедом большого полипуса (то есть осьминога) длиной в метр и заболел от излишества. Врачи сказали, что жить Филоксену осталось несколько часов. Тогда неисправимый Гаргантюа потребовал осьминожью голову, оставшуюся от обеда. Он съел ее и покорился судьбе, сказав, что не оставил теперь на земле ничего, о чем, как ему кажется, стоило бы сожалеть.
