Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1984 год
В гератском лицее, куда определили девушку, ей сначала приходилось трудно: она сторонилась бойких городских девушек, стеснялась преподавателей. Мухтар, понимая ее состояние, мало-помалу помогал сестре обжиться в новой обстановке. Никогда не жалел он времени на долгие беседы с Фазилей, носил домой книги, знакомил с соседями.
Герат — город необыкновенный. Чистый, залитый щедрым солнечным светом, с широкими улицами новых кварталов и глиняными лабиринтами старых домов, с обширным сосновым парком в центре, с голубыми куполами мечетей. Герат сразу пленил Фазилю своей красотой. Она подолгу бродила под стенами старой цитадели, заново переживая рассказы Мухтара о нашествиях на Герат Чингисхана и Тамерлана, часами любовалась уцелевшими минаретами давно разрушенного медресе «Мусалла», задумчиво стояла у древних усыпальниц.
Особенно поразила Фазилю расположенная в северо-восточной части города величественная мечеть «Джума Масджид», о которой Мухтар говорил, что она одна из самых больших и красивых на всем Востоке. Была какая-то необыкновенная тайна во всем облике мечети — в гармонии ее куполов и галерей, тонком рисунке глазурованных плиток, искусных орнаментах, затейливой вязи арабских надписей.
Но иногда в городе раздавались выстрелы.
— Скажи, Мухтар, чем провинился наш сосед, которого сегодня убили?
— Он ведь был дуканщиком, Фазиля, а всех торговцев душманы обложили налогом — под покровом темноты они пробираются в город, врываются в дома и требуют деньги,— Мухтар горько усмехнулся.— Утверждают, что эти деньги нужны им для «святого дела». Наш сосед отказался платить, вот они и расправились с ним.
— Ты когда-то обещал, что революция принесет с собой светлую жизнь, что люди перестанут бояться завтрашнего дня, кругом наступит мир и покой. Но революция произошла два года назад, а кругом все еще льются слезы.
— Ох и трудный у тебя вопрос, сестренка. Двумя словами на него не ответишь. Понимаешь, Фазиля,— объяснял Мухтар,— наша революция сражается сразу на нескольких фронтах. Самые многочисленные и хорошо вооруженные отряды у исламской партии, лидер которой Гульбуддин связан с американской разведкой и израильской секретной службой. Он хочет стать единоличным предводителем всех бандитов. Впрочем, другие главари тоже алчно мечтают о полной власти. У нас под Гератом и в самом городе окопалось с десяток банд, относящих себя к разным «фронтам», «движениям», «партиям» и «обществам». Они уверяют население, что борьба против демократического правительства ведется под зеленым флагом ислама. Однако религия — только ширма, которой душманы загородили свои истинные цели: захватить власть и вернуть былые времена. Нет, Фазиля, ислам тут ни при чем.
Пешаварские хозяева поручили Каюму сколотить свою банду в уезде Инджиль рядом с Гератом, в тех местах, где он знал каждую ложбинку, каждый кустик.
«Наука», преподнесенная ему в Пешаваре, пошла впрок: банда Каюма действовала изворотливо, хитро, коварно. Она насчитывала сорок человек, была вооружена автоматами, гранатометами, были у них и мотоциклы, портативные радиостанции. Обязанности главарь четко распределил между сообщниками. В банде имелся свой штаб из трех человек, который тщательно готовил все диверсионные акты. Разведгруппа обеспечивала сведениями о любых мероприятиях, которые проводила законная власть — будь то митинг на городской площади, или праздник урожая в сельскохозяйственном кооперативе, или открытие новой больницы. Гранатометчики караулили на дорогах отставшие машины и слабо охраняемые колонны. Душманы закладывали взрывчатку под мосты, взрывали корпуса промышленных предприятий. Каюма сопровождали личные телохранители, сборщики «налога» с местных крестьян, и курьеры, с помощью которых главари держали связь с базой в Пакистане и своими непосредственными начальниками на афганской территории — главарем крупной банды Камаледдином и неким Ходжой Кадыром, именовавшим себя «командующим фронтом».
Недавно Каюм заполучил от него 16-летнего мальчишку по имени Гулям Сахи, совершенно неграмотного, трясущегося от страха при одном упоминании имени Ходжи Кадыра. Когда-то давным-давно родители мальчишки взяли у феодала в долг немного пшеницы, а рассчитаться так и не смогли. Проценты с каждым годом росли, а долг стал таким большим, что работай они хоть круглые сутки, все равно им было не расплатиться. По «закону ислама» Гулям Сахи поступил в полное распоряжение Ходжи Кадыра, а затем и Каюма. Каюму нравилось иметь дело именно с такими забитыми парнями — помыкай ими как хочешь. Он приблизил к себе этого мальчишку, рассчитывая сделать из него террориста-смертника.
— Ты знаешь, что такое хашар? — спросил Фазилю как-то вечером брат.
— Знаю. Это когда в нашем кишлаке всем миром помогают кому-нибудь строить дом. Или рыть колодец.
— Верно, сестренка. Хашар — безвозмездная помощь соседу — наш народный обычай. Ну а если в помощи нуждается не один человек? И не два? И даже не сто? Больше, гораздо больше... Можно ли тогда организовать хашар?
Фазиля неуверенно пожала плечами:
— Я не знаю...
— Можно, сестренка. И я хочу, чтобы ты это увидела.
На следующий день Мухтар взял ее с собой.
— Куда мы идем?
— Потерпи, Фазиля. Сейчас ты все узнаешь сама.
Город в эти ранние часы выглядел необычно. Установленные на столбах громкоговорители наполняли осенний воздух звуками маршей. По направлению к центру то и дело проносились грузовики, украшенные флагами и революционными лозунгами. В кузовах ехали люди с кирками и лопатами.
— Рабочие текстильной фабрики,— объяснял Мухтар.— А это — с электростанции. Из педагогического училища, из типографии...
Люди в грузовиках стояли, обняв друг друга за плечи, и пели песни. Перед губернаторством Фазиля увидела колонну армейских машин, растянувшуюся на добрый километр,— солдаты и офицеры строились рядом, держа в руках не оружие, а кетмени и ломы.
— Это наши,— удовлетворенно заметил Мухтар.
Кто-то из офицеров уже бежал к нему с рапортом. Прозвучала команда. Дивизионный оркестр грянул марш.
Огромная площадь была запружена народом — здесь собралось уже не менее 20 тысяч человек, а из соседних улиц еще текли людские реки.
А через минуту Фазиля увидела брата на трибуне в числе самых уважаемых людей города. Она узнала секретаря провинциального комитета партии товарища Абдулгафара Озота, который бывал у них в доме, губернатора провинции, офицеров афганской армии. Ей объяснили, что молодой безусый парень, скромно занявший место позади Мухтара,— это секретарь комитета Демократической организации молодежи Афганистана — ДОМА, а девушка рядом — из Демократической организации женщин.
Согласно традиции первым к микрофону подошел мулла — это был известный всему городу моулави Ашукулла. Его все уважали, ему верили. Душманы давно объявили священнослужителя своим врагом — на его жизнь не раз покушались, однако моулави не только складно говорил, но и стрелял из пистолета как заправский военный, в рукопашной схватке он устоял бы один против троих.
Протяжно пропев суру из корана, мулла обратился с призывом устроить общегородской хашар: отремонтировать дороги, расчистить арыки, высадить на улицах фруктовые деревья, привести в порядок мечети.
Потом выступил Абдулгафар Озот. Сегодня, сказал он, учитывая приближение холодов, всем нуждающимся будут по льготной цене доставлены дрова. Семьям, пострадавшим от террора бандитов, бесплатно выдадут муку, масло, сахар, керосин. В разных местах города будут открыты медицинские пункты, где афганские и советские врачи окажут бесплатную помощь любому афганцу.
Когда брат сошел с трибуны, возбужденный и радостный, Фазиля попросила Мухтара дать и ей какое-нибудь поручение.
— Будешь работать с молодыми товарищами,— ответил брат.— Кадыр! — окликнул он того самого юного парня, который во время митинга стоял рядом с ним.— Подойди, я познакомлю тебя с моей сестрой.
В этот день Фазиля выполняла первое революционное поручение: вместе с другими ребятами она разносила нуждающимся семьям пакеты с продуктами.
С хашара Фазиля возвращалась вместе с новыми друзьями.
Кадыру еще не исполнилось и двадцати, он был невысок, и усы у него едва пробивались, но с товарищами он был строг, слова ронял скупо и веско. В ДОМА он состоял почти пять лет — с момента рождения организации, прошел подполье, тюрьму, пытки и потому — это сразу заметила Фазиля — авторитетом пользовался прочным.
Она познакомилась и с Халилем — уполномоченным ЦК ДОМА по северозападным провинциям, он был одним из тех, кто когда-то создавал организацию в Кабуле.
На следующий день ее встречали в комитете как свою: «Здравствуйте, товарищ Фазиля!» Рукопожатия, улыбки новых друзей. И каких друзей! Вот Нафиса, которая, словно дразня душманов, бралась за самые опасные поручения. Она была красива и гордилась своей красотой. Правильные черты лица, тонкая, изящная линия губ, пышные волосы. Нафиса никогда не прятала глаз, когда говорила с людьми,— всегда смотрела открыто и даже чуточку вызывающе.
