Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 2008 год
В общем, настало время действовать. И да Гама вновь всех удивил. 19 августа захватил более десятка заложников, приехавших осмотреть «Сан-Габриэл» и «Сан-Рафаэл». Корабли немедленно развернулись бортами на рейде и отправили в порт парламентера с угрозой: все пленники будут навсегда увезены за море, если индусы немедленно не снимут арест с уже купленных предметов и не освободят офицера Диогу Диаша, который застрял на берегу с некоторыми нераспроданными еще европейскими товарами. Саморин, поразмыслив, решил уступить ультиматуму: отпустил Диаша (правда, отобрав часть португальской собственности) и даже отправил с ним письмо для «великого заморского короля», в котором сообщал о своем богатстве и просил прислать для обмена на пряности золото и серебро.
В ответ Васко да Гама отпустил лишь шестерых заложников из десяти, а остальных действительно увез в Лиссабон. Убедившись, что больше в Каликуте ничего не добиться, он, отпугнув арабское лодочное оцепление пушечным залпом, велел немедленно отплывать на запад.
Возвращение и горе
Разумеется, никто не рассчитывал на то, что обратный путь окажется более легким. Он и не оказался. Во-первых, да Гама был вынужден покинуть Индию раньше, чем задул попутный северо-восточный муссон, которым всегда пользовались арабы, — у него ведь просто не было иного выхода. Так что если в Индию корабли шли меньше месяца, то теперь дорога до Африки заняла целых три — с начала октября 1498 года до 2 января 1499-го. Цинга и лихорадка унесли еще 30 человек из и без того небольшого экипажа, так что теперь на каждом из кораблей оставалось буквально по 7—8 работоспособных матросов — явно недостаточно для эффективного управления судами. 7 января удалось добраться до дружественного Малинди, но здесь уж с «Сан-Рафаэлом» пришлось расстаться. Он не подлежал ремонту, и плыть на нем стало некому. Остатки команды с грузами из трюмов перешли на флагман, а «Сан-Рафаэл» сожгли. Но тут удача вновь вернулась к горстке португальцев — словно внезапно решила помиловать их на краю гибели. Без приключений обогнули мыс Доброй Надежды, а потом всего 27 дней шли с попутным ветром до Зеленого Мыса. Там, правда, попали в мертвый штиль, а потом сразу в шторм, который разделил корабли, но они благополучно встретились — уже в Лиссабоне.
Первым пришел в столицу на «Сан-Мигел» Коэльо — 10 июля 1499-го. У самого дона Васко на флагмане случилось горе — умер в пути на одном из Азорских островов его брат. Обычно безучастный к страданиям, капитан, очевидно, сильно переживал это событие. Во всяком случае, поручив вести каравеллу в Лиссабон Жоану да Са, он остался хоронить Паулу. «Сан-Габриэл» уже торжественно входил в порт приписки, а да Гама и не думал о триумфальном возвращении — он еще несколько недель предавался скорби в глуши Азор.
Таким образом, в Лиссабон капитан явился последним из экспедиции, после почти 26 месяцев скитаний. Король, однако, все равно принял его с помпой и велел устроить общественный показ привезенных им «диковин». Горожане с большим любопытством рассматривали иссиня-смуглых индийцев. Немногие выжившие моряки громогласно на всех перекрестках рассказывали страшные истории о бедствиях, через которые их провели воля и мужество их предводителя. Кроме всего прочего, как мы уже говорили, да Гама привез верные карты африканского побережья и доказал, что моря вокруг Индостана не являются внутренними.
Монарх высоко оценил все это — дал своему мореплавателю титул «адмирала Индийского моря», право вечного беспошлинного вывоза любых товаров из новооткрытой Индии и большую пожизненную пенсию. Впрочем, в духе времени самому награжденному этого показалось мало, и он попросил дать ему в личное владение родной город Синиш.
Тут возникла загвоздка: ранее город принадлежал ордену Святого Иакова, великим магистром которого числился герцог Коимбрский, незаконный сын покойного короля Жоана II. Король жалованную грамоту адмиралу подписал, и папа выразил свое согласие, но якобиты категорически отказались отдавать свою собственность. Монарху ничего не оставалось, как задобрить да Гаму дополнительной прибавкой к пенсии. Впрочем, вскоре мореплаватель утешился — где-то между 1499 и 1502 годами он женился на некоей донье Катарине де Атаиде, дочери весьма влиятельного сановника. Супруга впоследствии родила ему семерых детей. Но любил ли он их — неизвестно. После смерти брата Паулу гуманные черты в характере Васко да Гамы больше не появляются на страницах хронистов, которые отныне словно стремятся убедить читателей: этот человек внушал только страх, а стремился только к власти.
20 мая 1498 года. Португальский капитан встречается с раджой-саморином в Каликуте. Фото AKG/EAST NEWS
Гроза Индии
Двор португальский, как и любой другой европейский двор XV века, кишел шпионами соседних стран. Сведения о новых открытиях при всем желании не удалось бы скрывать долго. Следовательно, необходимо было решительно продолжать начатое дело, чтобы никому не дать обойти себя в Индии. Мануэл I незамедлительно развил бурную деятельность: уже на следующий год по проторенному пути отправилась эскадра в 13 судов и полутора тысяч человек. Сам адмирал, правда, уклонился от участия в экспедиции. Флот возглавил знатный дон Педру Алвареш Кабрал, которому повезло открыть «по дороге» Бразилию и Мадагаскар. В Каликуте его тоже ждал успех — внушительный вид флотилии быстро настроил индусов на мирный лад. Установились нормальные коммерческие отношения, и португальцы сразу получили баснословные прибыли. На целых 90 лет их страна стала абсолютным монополистом в торговле с Южной и Восточной Азией.
Васко да Гама вернулся к активным делам через полгода после возвращения Кабрала. 10 февраля 1502 года он во главе десяти крупных кораблей вновь отправился к открытым землям. На сей раз эскадру сопровождали еще и пять быстроходных военных каравелл под командованием дяди адмирала — дона Висенти Судре. На этот раз Васко да Гама проплыл какое-то время вдоль побережья Бразилии и посмотрел на землю, открытием которой португальцы отчасти были обязаны ему. До Индии добрались практически без происшествий. По дороге 14 июня успели основать первую факторию на восточном побережье Африки, в порту Софала: сюда везли золото и зубы бегемотов, которые, будучи более твердыми и белыми, ценились тогда даже больше, чем знаменитая слоновая кость. На острове Килоа, неподалеку от Занзибара, португальцы обложили налогом местного эмира Ибрагима и заставили его признать владычество короля Мануэла. Наконец на подходе к Индостану, у острова Анджидива в районе Гоа, адмирал — скорее просто от застарелой ненависти, чем ради выгоды — ограбил встречное арабское судно «Мери» и сжег его вместе с тремя сотнями пленных, включая женщин и детей.
В дружественном Каннуре тоже основали факторию, форт и взяли порт под полный таможенный контроль. Теперь португальские канониры топили любые суда, входившие без разрешения в гавань.
30 апреля 1502 года, когда Васко да Гама добрался до основной своей цели — того же Каликута, — это был уже далеко не слабый и измученный странник с парой кораблей и горсткой таких же «доходяг» матросов. Местные жители увидели во славе могущественного повелителя целой флотилии, вооруженной до зубов. Саморин, хоть уже и встречался в таких же условиях с Кабралом, вновь перепугался не на шутку и незамедлительно отправил послов с предложением мира и возмещения нанесенного ранее ущерба. Но адмирал и тут переборщил — заломил слишком высокую цену за спокойную жизнь индийского города. Он потребовал изгнать из Каликута всех арабов. Раджа, как ни опасался пришельцев, отказался. Португалец реагировал опять же в своем духе — повесил 38 захваченных на берегу индусов и начал планомерный обстрел города. Правитель отправил нового «переговорщика» — своего верховного жреца, которого португальцы отправил обратно, отрубив нос, уши, руки и подвесив все это на шее несчастного! А дон Васко, оставив семь кораблей для блокады Каликута, уплыл в Кочин торговать.
3 января 1503-го в Кочин прибыл еще один дипломат от саморина с предложением мира. Но тут уж европейцы заподозрили неладное — не могли индусы легко простить такие великие обиды. К послу применили излюбленный прием — пытки, и тот признался, что его государь совместно с арабами собирает большой флот для борьбы с португальцами, а пока просто усыпляет их бдительность. Дон Васко немедленно отплыл в Каликут и уничтожил неподготовленные еще суда противника. Часть их расстреляли из мощных пушек, часть взяли на абордаж. На захваченных кораблях нашли много золота, а на одном — целый «гарем» молодых индианок. Самых красивых отобрали в подарок королеве, остальных раздали матросам.
20 февраля адмирал отправился домой, оставив в Индийском океане постоянную эскадру из восьми кораблей. 11 октября он уже был в Лиссабоне — и хотя встречали его с теми же почестями, что и в первый раз, теперь для этого имелось куда больше оснований. С собой дон Васко привез горы ценных товаров, важные торговые договоры, заключенные от имени короны, а главное — свидетельства фактически начавшегося процесса реальной колонизации.
