Отец жениха - Елена Сотникова
– Шикарно! – выплевываю в сердцах, прячась под козырек попавшейся на пути аптеки. – Просто замечательно. Хоть назад возвращайся.
За какие-то доли секунды с неба на землю обрушиваются тонны воды, и асфальт частично скрывается под грязными лужами. Дойти до универа сухой уже не выйдет, если только дождь не прекратится в течение пяти минут или не появится волшебник на голубом вертолете. Что вряд ли. Чудеса в моей жизни, увы, не случаются.
Я вынужденно открываю приложение такси, чтобы вызвать машину и доехать эти несчастные сто или двести метров в сухости и комфорте, но, увидев цены, взвинченные непогодой, со вздохом убираю телефон в сумку. Бюджет у меня в этом месяце урезанный. Тимур вычеркнул из списка трат все, без чего, по его мнению, можно было так или иначе обойтись, аргументируя это вынужденной экономией. На деле же я понимала, что он просто пытается задушить на корню все мои протесты. Чтобы даже думать не смела в этом направлении. Хотя я уже и так смирилась. Его козыри мне нечем было бить.
От резкого порыва ветра кожа покрывается мурашками. С грустью вспоминаю о том, что сейчас как нельзя кстати пригодилась бы моя ветровка, которую я оставила в универе перед походом в кафе, не желая таскать лишнее на обеденный перерыв. Ладно, не сахарная, не растаю.
Делаю шаг в сторону пешеходного перехода, жду разрешающего сигнала светофора, чувствуя, как холодные струи дождя мгновенно насквозь пропитывают тонкую ткань моей блузки, и вздрагиваю, когда справа раздается громкий звук клаксона.
Что я там говорила насчет волшебника? Не на голубом вертолете, но все равно, кажется, накаркала.
Ноги прирастают к месту, когда мимо меня плавно, как в замедленной съемке, проезжает темный внедорожник и останавливается за пешеходником. Светофор переключается на зеленый, народ толпой валит на другую сторону, а я, не в силах сделать шаг в нужном направлении, так и стою, ощущая, как по лицу текут тонкие струйки воды, как промокает насквозь и становится холодной ткань блузки.
Ну же, Лиля, вперед! У тебя еще есть тридцать секунд, чтобы сделать вид, что ты никого не заметила, перейти улицу и скрыться за поворотом. Он за тобой не погонится. Двадцать пять секунд. Девятнадцать. Десять. Четыре, три, две… Не успела. Вот черт!
Настойчивый звук клаксона снова привлекает внимание, и я понимаю, что теперь уже поздно. А сердце колотится пойманной птахой, грозя выпрыгнуть из груди. И в горле встает плотный ком.
Как я сяду к нему в машину? Как заговорю? Как буду смотреть в глаза и делать вид, что ничего не произошло? Как останусь с ним наедине?!
В глазах на секунду темнеет от мощного выброса адреналина в кровь. То, что внедорожник остановился по мою душу, очевидно. Особенно когда он, видимо устав ждать, включает заднюю скорость и катится в мою сторону.
Лиля, выдыхай! Все нормально. Ты уже встречалась с ним на ужине, и он тебя не узнал. Да, именно так! Потому что, если бы было наоборот, Марк дал бы тебе это понять. Намекнул ли, сказал бы прямо – неважно, но вряд ли бы смолчал. А так он даже не смотрел в твою сторону, болтая весь вечер с Тимуром. И когда ты побежала вслед за будущим родственником на улицу, чтобы остаться наедине, чтобы выяснить в случае чего ситуацию, он тоже не проронил ни слова о том, что вы пересекались. Не заикнулся же?! Да ему вообще не до того было. Он уже договаривался с новой дурочкой о встрече с продолжением. И вряд ли помнил ту, с которой накануне провел ночь.
Сколько у него таких развлечений в месяц? Или даже в неделю? В день? Шикарный холостой самец в самом расцвете сил, да еще и с деньгами. Он наверняка даже имен не запоминает, не говоря уже обо всем остальном, так что будь уверена: беспокоиться не о чем. Абсолютно не о чем. Наверное.
Тремор немного отпускает, да и дождь поливает так, что стоять дальше под открытым небом нет сил, поэтому я заталкиваю свои страхи подальше, открываю дверь машины и ныряю в салон. Приятное тепло тут же окутывает с ног до головы.
– Добрый день! – здороваюсь вежливо.
Взгляд поднять не решаюсь и делаю вид, что что-то настойчиво ищу в сумочке.
Авто мягко трогается с места.
– Судя по твоему внешнему виду – не такой уж он и добрый? – звучит насмешливо.
То ли от его голоса с хриплыми нотками, то ли от горьковато-древесного мужского парфюма, которым пропитан воздух в машине, то ли от промокшей одежды я вся покрываюсь мурашками. Хорошо, что сижу на заднем сиденье и Марк может видеть меня только в зеркало заднего вида откуда, надеюсь, не заметно оного.
– Да, есть немного, – отвечаю удрученно.
Представляю, как выгляжу со стороны: мокрая, жалкая, растрепанная.
– А почему пешком? – застает врасплох вроде бы обычный вопрос.
Я даже отвечаю не сразу:
– А я всегда пешком. Редко, когда на такси. Мне, кстати, в универ, – подсказываю направление.
Я действительно единственная с нашего потока, у которой не только машины, но даже прав нет. И в ближайшее время в планах не стоит. Увы, пока я финансово зависима от отчима, а он считает, что женщина за рулем – это обезьяна с гранатой, мечтать о своей собственной ласточке бесполезно.
Может быть, позже, когда встану на ноги, начну зарабатывать сама – да, а пока – привет, общественный транспорт и такси.
– Принципиально? – Марк подъезжает к универу и останавливается на разрешенной стоянке.
Я все-таки не выдерживаю, поднимаю голову и встречаюсь с карими глазами, которые пристально прощупывают меня взглядом. Марк заглушил авто, развернулся и сейчас не стесняясь оценивающе разглядывает меня в упор. Лицо, грудь, ноги, снова грудь. Мне кажется, его взгляд на секунду задерживается в этой области. Словно я не девушка его сына, не будущая невестка, а…
Мне резко становится жарко. И в горле ожидаемо пересыхает.
Я вынужденно прокашливаюсь, отворачиваюсь и внезапно замечаю, как провокационно просвечивает ажурный бюстгальтер сквозь мокрую ткань блузки, как видно ложбинку между грудей, да и саму грудь, наверное, тоже. Кровь приливает к щекам, когда я понимаю, насколько вызывающе выгляжу в таком виде. И что именно узрел Марк.
