Грустный клоун - Элли Джелли
— Больной чтоли? — теперь я говорю напугано.
— Я серьезно, болезная! Если вдруг моя Миледи от меня уйдет…
— Кто уйдет? — я хмурю брови и переспрашиваю.
— Моя Миледи! — поясняет агрессивно.
— Это я Миледи, меня так со школы называли… — бубню и думаю о том, как все это странно.
Одноклассники почти хором цитировали Трех Мушкетеров: «Если бы я стреляла в вас! Я стреляла в лошадь!»
— Лечись и не забывай пить таблетки! — Костик надувается и поворачивается ко мне спиной, стоит молча до тех, пор пока Михалыч не запускает лифт.
Девушка, ребенок, испуганные глаза и истеричные обвинения в каких-то грехах… Не очень-то похоже на романтическую историю знакомства и красивую историю любви. Это простое совпадение. Кого ты смешишь, Бэлла, твоя судьба- это вечное одиночество. Завтра жаба у меня выхватит!
Глава 11
Игошин
Тревога! Красный уровень опасности! Все плохо!
Три дня не могу найти себе места, с тех пор, как в нашей спокойной жизни нарисовался этот двухметровый Лось, что б его! Андоленко весь вечер рыдала и никак не успокаивалась, ночью уехала на Скорой, ничего серьезного, какой-то тонус, но на всякий случай ей дали больничный. Это даже немного хорошо, пусть лежит дома, потому что я теперь хожу, оборачиваюсь и круглосуточно очкую. Не по поводу того, что он может меня отмудохать, я боюсь, что он ее заберет. Пока Алина рыдала, поведала мне, что он не просто не хотел ребенка, а еще и изменил ей, она сразу собрала монатки, везде его заблокировала, поменяла номер, съехала в первую попавшуюся комнату и устроилась к нам на работу. Она специально не общалась ни с кем из старых друзей, на всякий случай, чтобы этот черт не пришел мириться. Такое вроде бы не прощают, но они так друг на друга смотрели… Еще и дома теперь снова депрессия, Андоленко больше не рыдает, бережет ребенка, но ее кислое лицо меня страшно нервирует, кто знает, что творится в ее голове и о чем она переживает. Еще три дня назад я добивался одинокую, брошенную, никому не нужную, беременную девушку, а теперь нарисовался заинтересованный папаша, который говорит, что ее любит. Да за что мне это? Так хорошо жили! Гладил живот, чувствовал себя счастливым батей и почти что мужем!
Еще и ведьма всплыла, опять чуть не обосрался! Почему у нас в стране нет принудительного лечения? Шастают по улицам, как нормальные и здоровых людей пугают. По-любому, это она что-то нахимичила… Я не верю в эту хрень, но видели бы вы ее смеющееся лицо в свете мигающей лампочки, тоже бы захотели исповедаться. Пошла к черту! Брысь из моей головы и без тебя все сыпется!
Вообще не сплю, много думаю. Раньше казалось, добиться Андоленко- дело моей жизни, но теперь есть задача посерьезней, потому что Лось, судя по всему, планирует переодически маячить на горизонте. Этого допускать нельзя, надо как-то от него избавиться, чтобы раз и навсегда. Во-первых, он черт поганый, во-вторых, никому я ее не отдам, прикипел уже очень сильно и слишком долго чувствовал себя счастливым, чтобы откатываться к своей прошлой, одинокой жизни. Пока разработал пару вариантов, не знаю по какому пути пойдет Лось, чуйка ничего не подсказывает и я от этого в бешенстве, потому что не понимаю откуда ждать удара.
После работы Игошинская великая чуйка наконец-то просыпается, жопой чую надвигающиеся неприятности и снова не ошибаюсь. Только заворачиваю на офисную парковку, вижу гигантскую фигуру Лося, удобно устроившуюся на капоте моей глянцевой ласточки. Куда залез, детина, проломишь! Держись, Игошин, не забывай, ты мелкий, но хитрожопый! Иду спокойно и всем своим видом транслирую, что совершенно не очкую.
— Ну привет, мелюзга! — Лосяра спрыгивает с капота и встает вплотную ко мне.
Капец, какой огромный! Эх, Алина, не могла себе выбрать кого-нибудь не такого ужасающего?
— А ты чего трубку не берешь? — спрашивает ехидно, — Страшно?
— Так это ты звонил? Я незнакомым номерам не отвечаю, — говорю спокойно, — У меня кредиты просроченные, шифруюсь маленько…
Надеюсь, мой взгляд сейчас не выдает, как мне боязно, по крайней мере, я очень стараюсь его контролировать.
— Мы с тобой в прошлый раз не договорили, — скалится и очень победоносно смотрит на меня сверху вниз, как на несчастного клопа, — Где Алина?
— Я откуда знаю? — я равнодушно пожимаю плечами, — Мне ехать надо…
Быстро огибаю капот, прыгаю на свое сиденье и жду, когда Лось залезет в мою тачку. Молодец, дылда, очень предсказуемый!
— Слушай, чувак, мне не нужны никакие неприятности, давай вылезай!
— Обязательно уйду, как только ты ответишь на все мои вопросы! — он раскидывается на сиденье и дает мне понять, что никуда не уйдет.
Давай, чертила, верти башкой! Надо как-то тянуть время, а то он смотрит только на меня и дико меня пугает. Не хочет… приходится ему помогать. Тянусь к зеркалу над головой, делаю вид, что рассматриваю свое лицо, на том месте, где совсем недавно лежала икона, воткнута небольшая фотография, сделанная в Майкин первый День Рождения. На ней я, Машка и Майка, их лица разрисованы аквагримом, под зайцев, а я моя рожа совсем обычная, мы сидим на диване, как примерная семья и смотрим в камеру.
— Мне дочку нужно из садика забирать, жена болеет, — поясняю на тот случай, если он совсем тупой.
— Тогда в твоих интересах рассказать все побыстрее…
— Да что рассказывать? Не знаю я где она живет, я довез ее только до Пятерочки в соседнем квартале, она попросила тормознуть и вышла! — говорю невозмутимо.
— Откуда ты вообще ее знаешь?
— Работали вместе недолго, случайно встретились в кафешке, вот и все… Демид, давай вываливайся, я правда очень спешу! Разбирайтесь сами, ты вообще не там копаешь!
— Где работали вместе? Когда? Хочешь побыстрее уехать, выкладывай все, что знаешь! — Лось сверлит меня тяжелым взглядом и сжимает челюсти. Вот ведь тестостероновая дылда!
— Да в НИИ! Она в начале осени устроилась секретаршей на испытательный срок. Я вообще
