Развод. Ищу папу для ягодки - Руфина Брис
— А что же делать? Переносить праздник? — ошарашенно распахиваю глаза.
— Нет, Татьяна Васильевна кого-то попросила помочь. Соседа своего, что ли. Хорошо, что Клеймёнова кобыла здоровенная, рост за сто восемьдесят, костюм должен подойти. Всё, Лорик, давай, встретимся в зале, мне к детям надо.
И мы разбегаемся. Влетаю в кабинет, закидываю на стул сумку, раскрываю и ставлю сушиться зонт.
Несусь в актовый зал, по пути переваривая новости. У Нептуна не очень много слов, но как посторонний человек справится, если у него нет опыта?
В зале шумно, на скамейках оживлённо общаются взрослые, педагоги суетятся, помогая расставить декорации. Открываю инструмент, плюхаюсь на круглый пластмассовый стульчик, быстро «разыгрываюсь»: пара гамм и этюд Черни.
— Лариса Вячеславовна, мы готовы, — трогает меня сзади за плечо заведующая.
От неожиданности вздрагиваю и оборачиваюсь.
— Ой, Татьяна Васильевна, — укоряю её, — зачем же так пугать⁈
— Прости, — улыбается, — тебе девочки доложили, что у нас замена? Нептуна будет играть мой сосед, я тебе о нём рассказывала. Ты не волнуйся, мы с ним всё отрепетировали ещё ночью. Но, если что, подсказывай, ладно? И костюм идеально сел, только обувь не подошла, ну, может, никто не заметит, что он в кроссовках… А вообще, я очень хочу вас познакомить, уж очень положительный молодой человек, отзывчивый. Тебе бы точно подошёл.
— Хорошо, хорошо, как-нибудь обязательно, — растерянно обвожу взглядом зал, — ну что, погнали?
Заведующая кивает и скрывается в толпе педагогов, столпившихся у сцены. А я поднимаюсь, нажимаю кнопку аудиосистемы, приглушённо включая марш Черномора Глинки.
Выхожу в центр сцены.
Радушно улыбаясь, начинаю:
— Здравствуйте, детишки, девчонки и мальчишки! Все ли вы здоровы? К празднику готовы? Будем дружно мы играть, веселиться и плясать.
Достаю из пластмассовых водорослей бутылку из тёмно-зелёного стекла, показываю зрителям:
— Смотрите, что нам штормом прибило к берегу. А внутри что-то интересное, кажется… Это же записка!
Вытягиваю из горлышка небольшой рулон, разворачиваю и удивлённым голосом читаю:
— «Я, морской царь Нептун, — Владыка морей и океанов, рек больших и речушек малых, всех ручьёв, озёр, прудов, болот и омутов, — хочу сегодня побывать у вас в детском саду на празднике!» Ребята, пригласим к себе в гости Нептуна?
Дети и взрослые дружно тянут:
— Даааа.
Татьяна Васильевна включает музыку громче и под ритмичные аплодисменты входит…
Я оборачиваюсь и потрясённо замираю. В бело-голубой длинной тоге, перетянутой широким золотым поясом, в короне из блестящего картона, в пышном парике и с кудрявой бородой в цвет волос, с трезубцем в руках появляется Вадим. И это точно не глюк. Я знаю его, чувствую ауру, ощущаю непреодолимое притяжение. Он потрясающе красив в этом костюме. Ни один мужчина не вызывал во мне таких трепетных, всепоглощающих эмоций. Я с закрытыми глазами почувствовала бы его.
Вадим делает несколько шагов по сцене в мою сторону.
Непослушными губами пытаюсь продолжать:
— Ребята, как вы думаете, что это за гость диковинный к нам пожаловал?
Кто ты, расскажи…
Мой голос сбивается. Поворачиваюсь к Нептуну и напрочь забываю текст. Тону во взгляде ярких, светящихся от радости голубых глаз. Мы замираем, заворожённо любуясь друг другом. Непроизвольно протягиваю руку и мягко поправляю завернувшийся уголок его накидки. Он перехватывает мою кисть и очень проникновенно отвечает:
— Я — Нептун, морей властитель,
Рыб, дельфинов повелитель,
Мой дворец на дне морском,
Весь усыпан янтарём.
Очень скучно одному мне живётся в моём подводном царстве!
Праздник я хочу большой, отдохнуть хочу душой.
Он делает паузу, ласково убирает прядь волос с моего лба и вполголоса заканчивает:
А потом свою жену утащить на глубину.
Ни акулам, ни волнам
Их с дочуркой не отдам.
Потому что я семью
Больше всех морей люблю.
Вадим притягивает меня к себе и обнимает, утыкаясь носом мне в затылок.
— Таких слов не было, — еле слышно шепчу в ответ, не в силах оттолкнуть его.
— Были. Всегда, — его низкий, бархатистый голос вибрирует внутри меня, перемешивается со взволнованным стуком моего сердца и отдаётся обволакивающим шелестом в ушах.
— Смотрите, Нептун в Ларисочку Славную влюбился! — раздаётся из толпы детей смешливый голос.
Кто-то возражает:
— Нет, это она в него влюбилась.
— Сами вы Нептуны, это папа мой, — возмущается на весь зал Сашка.
От её фразы я выныриваю из ступора, резко прихожу в себя. Что здесь происходит? Утренник сорван? Опять он делает это со мной, привораживает. Вот зачем⁈
Я возмущённо отталкиваю Вадима. Прижимаю к вспыхнувшим от стыда щекам руки и убегаю со сцены.
— Ларииииса, — осуждающе тянет Татьяна Васильевна, поймав меня в коридоре возле зала.
Мне не хватает воздуха. Я бессвязно пытаюсь оправдаться, уливаясь слезами:
— Простите… Не знаю, что нашло. Я всё испортила. Но сейчас исправлю. Простите…
Она берёт меня за руки, пристально всматривается в глаза:
— Тихо, тссс. Спокойно. Всё нормально. Никто ничего не испортил. Девочки продолжают. Слушай, слушай.
Я покорно навостряю уши. Да, действительно. В зале звучит смех, кто-то рассказывает стихи, уже какие-то конкурсы проходят…
Постепенно меня начинает отпускать. Я расслабляюсь, облокотившись спиной на стену. Татьяна Васильевна строго наказывает:
— Так, отправляйся в среднюю в группу, умойся, приходи в себя, и возвращайся к работе.
Судорожно сглотнув, киваю в ответ. Заведующая исчезает за дверью зала. А у меня в голове, наконец, всё встаёт на места. Нервно хихикаю. Вот, значит, что за загадочная «Татьяна В» звонила ночью Вадиму. А я приревновала, как дурочка.
Оставшийся час утренника прошёл без неожиданностей. Когда все разошлись из зала, ко мне заглядывает Вадим. Он держит за руку Сашку, улыбающуюся до ушей.
— Детка, поехали домой?
Эпилог
Лариса
Расстелив полотенце, лежу на берегу речки, загораю. Вадим с Санькой чуть поодаль ловят рыбу. А я, пользуясь моментом, дремлю.
Мы с Андрюшей половину ночи не спали. Но я не ропщу. Это не просто капризы, у сына лезут нижние клыки, болезненно и мучительно. Но сейчас ему легче, и он мирно посапывает в коляске, стоящей рядом со мной.
— Саня, ну что ты делаешь! — громко возмущается Вадим.
— Ну, он же дёрнулся… — обижается дочь.
Приподнимаюсь на локте, шикаю на них. Вадим расширяет глаза, виновато стучит пальцами по своим губам, потом, прислонив правую руку к сердцу, склоняет голову.
Продолжает ворчать на Саньку шёпотом:
— Не надо подсекать, как только поплавок дёргаться начал, подожди, пока он ляжет или под воду уйдёт.
Я поправляю фланелевую пеленочку, которой укрыт сын, и невольно любуюсь его длинными густыми ресничками, носиком-кнопкой, сладкими губками… Из-под синей банданы с эмблемой, на
