Гарри Поттер, эльфы, люди и притворщики - Таня Белозерцева
Глава тринадцатая. Морское правосудие
Дул ровный пассат, словно в помощь мотору, и стройный клипер летел вперед, что называется, на всех парусах.
Плавание было всё-таки тяжелым для лошадей, они маялись в трюме в постоянном полумраке и тихо сходили с ума от безделья и неподвижного стояния на одном месте. По этой причине Лери безвылазно торчала там и как могла развлекала их, чистила, расчесывала, пела песни и рассказывала истории. А где песни и сказки, там и дети, вечные маленькие любители послушать.
Хотя кто знает, может, она зря переживала за лошадок? Ведь по определению лошади с ума не сходят в буквальном смысле, а всего лишь портятся, приобретают дурные привычки и наклонности. А ещё лошади умеют ждать, как и все животные, впрочем, но Лери переживала за них, и этого достаточно для того, чтобы все остальные переживали за неё. И, в свою очередь, в трюме дежурили по очереди Михаэль, Гарри и Северус, составляя компанию для Лери, ну а с Гарри, конечно же, приходили друзья: Гермиона, Драко, Полумна и Невилл. И, надо сказать, к каждому Лери находила подход и общий язык, и как-то незаметно для самих себя ребята начинали доверчиво рассказывать о себе и своих проблемах. Невилл, к примеру, сразу же пожаловался на Лестрейнджей, сказал, что это они довели его папу и маму до такого состояния, Лери возмутилась, вызвала на ковер мужа и его братца и строго спросила, что делают у них на корабле насильники и маньяки Лестрейнджи? Михаэль схватился за сердце и с немым укором воззрился на Северуса, вопрошая о том же. Северус же, загнанный в угол, тут же перевел стрелки на Люциуса Малфоя, дескать, это его гости и родственники, а я тут ни при чем… Ну и дальше, по цепочке, на разбор полетов вызвали Малфоев. И вот стоят они втроем навытяжку перед генералом в юбке и слушают её претензии насчет социально опасных элементов в лице бывших приспешников Темного Лорда, да что они делают здесь, да куда они смотрели и тэдэ, и тэпэ. Высказавшись и потрепав всем нервы, Лери внезапно отпустила их, сказав напоследок:
— Ладно, идите. А ты, Невилл, запомни, судья над нами только один, и имя ему — Бог. Только он имеет право судить всех, и раз Лестрейнджи с нами, то так тому и быть, не тебе решать, лично мне они пока ничем не вредили. Так что запомните, вы все, пока вы безопасны, я вас терплю, но стоит вам хоть чем-то навредить мне, моим детям и моим родным, вам — не жить!
Её выслушали и покинули трюм какие-то огорошенные. Северус робко обратился к Михаэлю:
— Строгая она у тебя.
— Угу, врагов у неё обычно нет, не выживают… — флегматично ответил Михаэль.
Люциус споткнулся и нервно дернулся, а Драко с опаской спросил:
— А что она с врагами делает?
— Да откуда я знаю?! У неё их нет. Правда… помнится, был один случай, взяла она себе ученика, с полгода с ним поработала, а потом прогнала со скандалом, когда этот кретин поторопился и ударил свою лошадь для ускорения, так Лери его тем же хлыстом отходила, да так, что места живого не оставила. Но идиот выжил, потому что не был врагом, а просто тупым учеником, совершившим ошибку в её школе, он нарушил главное правило, ударил лошадь. Лери говорила: полгода работы и всё коту под хвост, стукнутая лошадь снова перестала доверять человеку. Да и не ученик он вовсе, а так, актеришка на понтах, решивший покрасоваться на голой лошадке.
Возле Азорских островов, куда пришлось причалить для пополнения запасов питьевой воды для дальнейшего перехода через Атлантику, произошла неприятная встреча.
“Фродо Бэггинс”, как всегда, стоял на якоре, дожидаясь баржу, катер уже разворачивался, чтобы покинуть порт, когда вдруг им наперерез устремились четыре катера береговой охраны и голос, усиленный не мегафоном, а Сонорусом, прогремел:
— Именем Закона приказываю остановиться и вернуться в порт.
Данила выругался и дал малый задний ход, притормаживая “Поли”, катерок чихнул и остановился. С катера береговой охраны к ним перебрался полицейский, отсалютовал Даниле и сказал:
— Нам сообщили, что на вашем корабле скрывается беглый преступник. Велено арестовать его и доставить в Английское консульство.
И фотографию под нос Даниле сует, а на ней Северус Снейп во всей своей красе изображен. Не отвертеться, никак…
Но Данилушка-то наш не абы кто, а Притворщик. Присмотрелся он к полисмену, да и подметил малю-ю-юсенькие признаки заклятия Империо, и аккуратненько ткнул того носом в бумажку с вопросом:
— Здесь написано, что сбежал он из Азкабана… Офицер, это что, шутка? Какой-такой Азкабан, мать его? Сроду не слышал о такой тюрьме… где она хоть находится-то?
Извилины импернутого мозга офицера со скрипом провернулись, и бравый страж порядка пришел в себя. Он озадаченно огляделся по сторонам, начиная соображать, что здесь что-то не то. И брякнул:
— А где старуха? Тут старушенция была с ниггером, здоровенным таким…
— Старушка со здоровенным негром? — уточнил Данила.
— Ага, с серьгой в ухе… — доверчиво доложил полицейский. — Негр, в смысле.
В общем, расстались мирно, извинились за задержку и доставленные неудобства и разошлись. И “Фродо Бэггинс” в сопровождении “Поли” в фарватере снова устремились в открытый океан.
А зайчиков, безбилетных пассажиров, «обнаружили» лишь спустя пару часов, когда вокруг был только океан и ни одного лишнего корабля поблизости.
Полосатую кошку-британку и черного, простите, скунса выследили собаки и тут же без церемоний выгнали их на верхнюю палубу, под суровые очи капитана и прицелы всех волшебных палочек. Пришлось превращаться обратно, и вот — перед ними стоят Минерва МакГонагалл и Кингсли Бруствер.
Гарри скривился, а Драко едва подавил рвотные позывы, фу-ты… министр-то — вонючка, оказывается. Данила смерил волшебников-зайцев скептическим взглядом и ехидно осведомился:
— Ну и как вы нас нашли?
— Я их позвала! — раздался скрипучий голос и в полной тишине вперед протолкалась Августа Долгопупс и встала рядом с Минервой: — Сил моих не осталось ждать, когда же справедливость свершится! И я хочу, чтобы они, наконец, понесли наказание, — её подагрически-кривой палец ткнулся в сторону Лестрейнджей, замерших подобно соляным столбам и круглыми глазами смотрящих на старую ведьму. Северус передернул плечами и вставил свои пять кнатов:
— Я тоже имею, так сказать, вопрос. Зачем вы с Дамблдором забрали меня от родителей, Минерва?
Лестрейнджи переглянулись и с живым интересом уставились на МакГонагалл, а правда, зачем? Невилл, едва живой от стыда от предательства бабушки, тоже невольно отвлекся и вопросительно смотрел на
