Измена. Осколки нашей любви - Лада Зорина
— Охренеть… я тебя совсем не узнаю. Ты как с цепи сорвался! Там метель такая, что в двух шагах ни хрена не видно, а ты гонишь нас из дому?
— Это взаимно, Егор, — с олимпийским спокойствием отозвался Муратов-старший. — Я тоже с некоторых пор просто перестал тебя узнавать. И, кажется, наши душеспасительные беседы дают крайне слабый эффект. Я всё же надеялся, что мозгов у тебя больше.
Душеспасительных бесед?.. Невзирая на полувменяемое от происходившего состояние я почему-то всё-таки умудрилась зацепится за эту фразу. Почему-то после неё мысль о том, что Егора отговорили приобретать коттедж, только усилилась.
— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — прорычал Муратов-младший. — У тебя давно всё в жизни просто и предельно ясно. И ничего удивительного! Тебе ведь не нужно пытаться ещё и отстаивать свой статус! Ты же у нас альфа-самец, к которому никто сунуться попросту не отважится. А ты можешь представить, каково мне с этим моим прорывом пришлось? Можешь представить, как все пытаются…
Он осёкся и заморгал. Только сейчас, видимо, сообразил, что из него вольным потоком полилось самое сокровенное.
Господи, чего я ещё не знала о собственном муже?..
Он ведь никогда, ни-ког-да не заикался о том, что у него такие проблемы. Да, конечно, упоминал, что с расширением практики и сети клиник приходится очень непросто. Но я почему-то всегда была свято уверена, что речь идёт скорее об организационных вопросах. Он стал знаменит, востребован, обзавёлся широким кругом знакомств в профессиональной среде и не только. Времени на всё катастрофически не хватало…
Но ведь не о тайм-менеджменте сейчас речь, верно ведь?..
Выходит, он не считал нужным посвящать меня в свои сложности. Я никогда не была его тылом, человеком, которому можно было излить свои печали, да просто по-человечески на что-то посетовать и пожаловаться.
Мы будто всё это время жили в разных мирах.
Непостижимо…
— Вероятно, я тоже доставляла тебе массу проблем и неудобств, — услышала я собственный надломленный голос.
Сама не заметила, как заговорила. Просто в какой-то момент мои мысли свободно перетекли на язык, сами запросились наружу. Держать их внутри становилось больно до невыносимости.
— Нина, с чего ты взяла? Откуда такие идиотские выводы? — устало проговорил Егор, не обращая внимания на испепелявшую его взглядом любовницу.
— Они — прямое следствие твоих слов, — я подняла глаза на Муратова-старшего. — Александр, вы были правы. Эта ночь стала ночью настоящих сюрпризов…
К великому сожалению, далеко не таких, каких ждёшь в любую другую новогоднюю ночь.
— Нина, — вернул моё внимание муж. — Нина, нам нужно поговорить.
— Да неужели? — вырвался у меня истеричный смешок. — Знаешь, Егор, ещё несколько дней назад, я, может быть, тоже так посчитала бы. Я, может, тогда ещё верила, что разговорами тут можно что-то решить, но после этого…
Я махнула отяжелевшей рукой в сторону Синицыной и беспомощно замолчала.
Синицыну мой жест, представьте себе, оскорбил. Она так и сверкнула глазами.
— Ох, да бога ради! Было бы из чего драму устраивать! Егор вас больше не любит, и вам давно бы стоило с этим смириться, слышите? Он вас не любит, а может, никогда и не любил!
В её крови наверняка гулял алкоголь, потому что ничем иным объяснить такую открытую агрессию я не могла. Ладно бы мы вели этот разговор наедине, но в присутствии Егора и его брата…
— Лера, заткнись! — прошипел Егор, но его грубость действия не возымела.
— А почему я должна? Почему? Вы давно с ней не спите, ты спишь со мной! Вы давно друг к другу остыли, но на публику всё притворялись, что семейная пара. Мне как будто со стороны это было не видно! И вообще…
— Выметайтесь, — Алекс не повышал голос, но Синицына мигом смолкла. — Немедленно.
Егор без лишних слов рванул её на себя и потащил ко входной двери.
Почему-то он уже не возмущался жестокости старшего брата и не пытался уговорить меня на очень важный с его точки зрения разговор.
На пороге мой муж, однако, остановился и, что-то процедив на ухо только его и услышавшей Синицыной, метнул на нас прощальный взгляд.
— Всё это, — свободной рукой он махнул в нашу сторону, — всё это ещё не конец. Я вот так всё оставлять не собираюсь. Это понятно?
— Я бы советовал тебе действительно со всем этим разобраться, — Алекс не потерял ни грамма спокойствия. — А пока ты даже со своей полупьяной ассистенткой справиться не в состоянии.
Достойного ответа Егор, видимо, не придумал. Потому что лишь сверкнул напоследок глазами и вышагнул за порог вместе со своей белокурой подругой.
А я только сейчас поняла, что всё это время держалась исключительно на морально-волевых.
Но стоило входной двери за незваными гостями захлопнуться, и ноги меня подвели.
Тело мигом ослабело, словно из него все кости одним махом выдернули.
Боялась, что так и рухну от жуткого изнеможения на пол.
Но Муратов-старший каким-то образом сообразил, что мне сделалось плохо.
И не позволил упасть.
Глава 30
В себя я пришла не раньше, чем меня усадили на диван в тёмной гостиной.
— Я принесу вам воды, — раздался у меня над головой хрипловатый голос Муратова-старшего.
Он звучал абсолютно ровно, едва ли не буднично. Будто ничего и не произошло.
— После такого… вода не спасёт, — прохрипела я.
— Я вас услышал, — хмыкнула в ответ темнота.
Новый год наверняка давно наступил. А я сидела посреди погружённой во мрак чужой роскошной гостиной и пыталась смириться со всем, что только что пережила.
Я по-прежнему не могла отыскать в себе сил сложить всё в одну целостную картинку. Мозг будто бы сопротивлялся новому стрессу.
Мне нужно передохнуть. Отыскать в себе хоть какие-то силы функционировать дальше.
Жизнь у меня на глазах со скрипом и грохотом переворачивалась с ног на голову. При этом опасно кренилась, как старое, рассохшееся колесо, грозясь в любую минуту повалиться на бок и навсегда застыть никому не нужным мусором в дорожной пыли.
Мой муж, который когда-то спас нас вместе с сыном от нужды, оказался лжецом, изменщиком и предателем.
А его старший брат, который всегда смотрел на меня волком… кем он для меня оказался?
Я смотрела остановившимся взглядом в темноту, пытаясь свыкнуться с мыслью, что Алекс Муратов сейчас едва ли не открыто меня защищал.
Почему?
Или я всё это себе вообразила? Защищал он лишь свою собственность, а меня так, прицепом, как работницу, тут поневоле застрявшую. В это верилось чуточку проще, чем в то, что он вдруг ни с того,
