Тот самый сантехник 7 - Степан Александрович Мазур
Затем он дал резкий старт и снова вклинился во всё увеличивающийся поток, и думать не зная ни о каком подворотнике.
* * *
«Ну, по крайней мере мы живы», — прикинул внутренний голос Бориса.
Закончив фразу, идеальный для пассажиров маршрутки водитель вскоре дал по газам. А двое остались у обочины на ветру.
— Да уж, о таком в книгах на напишут! — заявила Вика. — Читал «горе, о, туман»? Или «мёртвые в душе»? Чему только классика людей учит? «И диодов» на всех не хватает!
«Не, только 'Тарас и бульба». И «трое в лодке, нищета и собаки», — подумал Боря с таким видом, чтобы сама додумала.
И пока одна снова втыкала в телефон, другой только на пост посмотрел, затем перевёл взгляд на автомобиль и зрачки расширились.
Это же тот самый автомобиль!
Подняв руки к небу, Боря сделал жест «спасибо», замычал для привлечения внимания спутницы и устремился к Урусу через дорогу. Ведь с левого края автомобиль по-прежнему выглядел прилично и не сразу можно было заметить, что стоит впритирку к стальному ограничителю дороги.
Следом Глобальный устремился за руль прямо с дроги, но дверь оказалась закрыта. Пришлось обходить с другой стороны. А там двое в форме стоят и зелёных жилетах красуются.
«Охраняют», — подумал Боря и хотел уже руки пожать доблестным служителям порядка на дороге.
Но едва сантехник голову повернул и увидел автомобиль с другого края, как челюсть отпала. Точнее, собиралась отпасть, но больно кольнуло. Так что челюсть перегонщик придержал.
Зато какими стали выразительными глаза!
Боря замычал уже как следует. Упал на колени и воздел руки к выбитому стеклу, потом потянулся к переднему правому колесу. И замычал ещё сильнее!
— Эй, убогий. Хрена ты тут забыл? — глядя на мужика с оплывшей рожей с синяком на половину лица, в шортах, куртке и шлепанцах, спросил Колокольцев. — Капитан, тут церковь рядом построили что ли? Или переход заработал? Что за экземпляры попёрли с утра?
Боря замычал ещё сильнее. Из протеста. И почти перешёл на ультразвук, едва взгляд за корпус зацепился. Машина уже не была на вид как новая.
«Ни разу», — подтвердил и внутренний голос.
От осознания этого перегонщик схватился за голову и принялся наклоняться, покачиваясь.
— Эй! Горемыка! — повторил лейтенант.
Но Сергеев лишь положил ему руку на плечо:
— Оставь его. У них сейчас утренняя молитва. Не церковь это, походу, а… другое здание.
— Синагога? — с сомнением переспросил Колокольцев, так как переаттестации не проходил, а пришёл в штат из нового набора.
А тех и так недобор. С них особого не требовали. Некоторые даже через курсы умудрились на службу поступить, отсидев пару месяцев за партой вместо нескольких лет.
Продолжая мычать, Глобальный вдруг подскочил и стартанул побыстрее сесть за руль. Во-первых, так согреется и от ветра хотя бы с трёх сторон защита. Во-вторых, документы проверить в бардачке надо и брелок вернуть с меткой.
Но едва коснулся двери, как Сергеев схватил его за руку, шиворот и исполнив разворот, швырнул подальше от автомобиля.
— Ты с ума спятил? — добавил он и показал куда-то в сторону пешеходной дорожки. — Иди там молись!
Глобальный мог простить москвичам разное: налёт, сломанную челюсть, госпитализацию и одежду не по погоде. Всё-таки что первое подхватили с собой, в том и отвезли. В больнице даже незаметно было. Как и в такси, пока дорогу переходил, холода не замечал. Но теперь — он резко замёрз. На нервной почве.
— Оставьте его! — бежала через дорогу Вика, но на высоких каблуках это было делать не так просто. — Это его автомобиль!
— Что она кричит? — не понял Колокольцев на ветру.
Глобальный же крик как раз расслышал, так как давно настроился на низкий звук звучания блондинки. И решив было, что всё улажено, снова рванул к рулю.
Но на этот раз Сергеев не церемонился. С возгласом:
— Как же вы все меня заебали! — он рванул автомат на себя и припечатал Глобального в многострадальную нижнюю челюсть.
Когда Вика подбежала и повторила «это его автомобиль», гость столицы уже валялся на асфальте, а челюсть на этот раз была вывернута в другую сторону.
— Ё-моё! — только и сказал Сергеев.
Колокольцев же, предчувствуя скорое понижение коллеги, лишь потёр лоб, усмехнулся и спросил:
— Андрей, а ты кто по гороскопу? А то овнам и скорпионам сегодня рекомендовали сидеть дома по радио. Ну вот и нахуй ты на работу пошёл?
— Походу, по гороскопу я теперь пассатижи, — признался Сергеев и приложив дуло автомата к виску, решительно вдавил спусковой крючок.
Но рожок уже опустел. А второго не выдали.
— Тьфу! — ругнулся капитан, убрал автомат и попытался хотя бы потерять сознание.
Но и этой опцией природа его не наградила.
* * *
Лариса слушала дыхание Богатырёва. В аппарате-ИВЛ вроде не нуждается, дышал сам и реанимации удалось избежать. Но всё равно выкупила на неделю вперёд отдельную палату и внимание медперсонала, чтобы до верного лечили. На всякий случай — от всего, включая чуму и бешенство.
Для профилактики.
Теперь Володя валялся на мягкой кровати в окружении аппаратуры, которая улавливала каждый нюанс. А в палату каждые десять минут заглядывала медсестра и каждые полчаса наведывался врач.
Пока лечение заключалось лишь в капельницах, уколах и покое, но после утреннего обхода обещали «заняться им как следует».
А пока Лариса сидела у кровати и читала книгу «интересные факты о Техасе». Предпринимательская чуйка подсказывала ей, что через пару-тройку лет у них там начнётся.
Приборы пикали, она порой косила на них взгляд, не особо разбираясь в показании кривой. Конечно понятно, что пока не станет прямой, всё в порядке. Но может не чёрточкой ей стоило отмечаться, а галочкой? Этого она не знала, зато из книги с жёлтой обложкой подчерпнула для себя много интересного.
Например, то, что в Техасе находится часть ядерного арсенала США и Южно-Техасская АЭС а так же гигантский завод по производству ядерного оружия «Пэнтекс». И для государства, что было независимым целых девять лет (с 1836 по 1845 годы), это немало значит в условиях не стабильного, быстро меняющегося мира.
А ещё Техас называли «штатом одинокой звезды» и он был больше любой европейской страны, если не считать Европой и Россию. При этом обладал возможностями двенадцатой экономики мира, лавируя где-то между
