Я буду первым - Натали Лав
Тогда зачем мне еще одна разбитая иллюзия? Будто той, что есть, мало.
— Подожди! — останавливаю его.
Начинаю стягивать одежду. Мне ничего от него не надо. Ни нежности, ни любви. Тем более, ее все равно нет.
Раздеваюсь быстро, скидывая вещи на ходу. Сама иду в спальню. Знаю, Платон идет за мной. И смотрит, смотрит.
По обнаженной коже скользит россыпь мурашек. То ли от холода, то ли от нервов.
Оборачиваюсь. Он меня рассматривает ошалелым, пьяным взглядом. Причем сам тоже не терял времени даром. На нем остались только штаны. Шагает ко мне, его руки скользят по моим плечам, потом одной ладонью он накрывает мою грудь, слегка сдавливает ее, трогает большим пальцем сосок. Поднимает меня и укладывает спиной на кровать.
Сам нависает сверху.
Тишину в квартире нарушает наше тяжелое дыхание и его вопрос:
— Ты уверена?
Еленка
Странный вопрос. И у меня нет ни малейшего желания над ним задумываться.
Вместо ответа веду ногтями по его обнаженной спине. Он выдыхает сквозь стиснутые зубы. Я голая. Совсем. С бесстыже разведенными ногами. Платон придавил меня к матрасу, но тяжесть его тела мне нравится. Как и запах. Я дышу глубоко. И он заполняет мои легкие вместо воздуха.
Его губы покрывают поцелуями мою шею. От этого я расслабляюсь. Мое тело окутывает тепло.
Внизу живота и в промежности рождается потребность чего-то ранее неизведанного.
Того расстояния, что сейчас между нами, чересчур много. Хочется быть еще ближе к нему. Стать с ним одним целым.
Я подставляю под жадные мужские губы свои, выгибаю шею под его поцелуями, вздрагиваю, когда он прикусывает мне сосок. Из моего рта вовсю раздаются поощрительные стоны. А тело льнет к его рукам, требуя еще больше ласки.
Я вообще ощущаю себя непонятно. То ли тело слишком тяжелое, что нет сил сделать лишнее движение. То ли наоборот, оно слишком легкое и парит в состоянии эйфории.
В какой-то момент я тоже начинаю изучать мужское тело, ощупывать и гладить. Оно на меня реагирует, мускулы напрягаются. Кожа горячая и шелковистая. Я его не рассматриваю, веки закрыты. Я полностью сосредоточена на тактильных ощущениях.
Глаза открываю только тогда, когда понимаю, что Платон избавился от одежды полностью.
И я промежностью ощущаю его член. Последние остатки разума вопят о том, что нужно воспользоваться средствами защиты.
— Презерватив, — говорю ему.
Он ругается, но я не разобрала, что именно он сказал. Слезает с меня, роется в карманах брюк, потом шуршит фольгой, ложится на спину и натягивает резинку. Я получаю возможность разглядеть его. У него толстый и длинный член с вздувшимися венами, мошонка побрита. Кожа члена и мошонки темно-коричневая. А головка розовая. Я рассматриваю его жадно, сама поражаюсь своему интересу. Но потрогать не решаюсь. Платон натягивает презерватив, и в голове проносится, наверное, неуместное сравнение с упаковкой колбасы.
Сладкая истома охватила все мое тело. Низ живота требовательно ноет.
И когда Платон вновь оказывается сверху, я лишь шире развожу ноги. Он упирается руками в постель, стараясь уменьшить свой вес, потом одной рукой направляет член в меня и двигается вовнутрь. Сначала я чувствую натяжение своей плоти. Становится неприятно.
А потом, почувствовав преграду, мужчина совершает резкий толчок бедрами, разрывая девственную плеву.
Больно-то как! Вскрикиваю, хоть и привыкла терпеть боль. Внутри все натянуто до предела, горит и саднит. Зажмуриваюсь, чувствую, как по щекам стекают слезы. Желание испаряется. Хорошо хоть Платон больше не двигается.
Только тяжело дышит, как загнанный конь. Открываю глаза. И ясно осознаю. Никакого продолжения сейчас не будет.
Он сдерживается. По вискам течет пот, зрачки почти закрыли радужку, стук его сердца я слышу также отчетливо, как стук своего собственного.
— Лен? — со звуком моего имени он отстраняется.
Но явно не для того, чтобы прекратить.
— Хватит! — голос звучит слабо, но он не мог не услышать.
Однако ничего не происходит. Он всё еще во мне.
— Слышишь?! Всё! Хватит! — повторяю я громче.
На этот раз он точно меня слышит, потому что стискивает челюсти. Его глаза загораются ненормальным блеском. Платон явно не собирается останавливаться. Он чуть движется вперед. А я не могу терпеть.
— Маленькая, сейчас пройдет, — успокаивающе шепчет он мне на ухо.
Не знаю, что там и у кого пройдет, но резь внутри усиливается, становясь непереносимой.
На фиг этот секс мне вообще сдался!
Выхожу из себя за считанные доли секунды. Мои пальцы с идеальным маникюром впиваются в мужские плечи. Это больно. Но взгляд Платона проясняется.
— Если ты сейчас с меня не слезешь, я воткну тебе палец в глаз, — шиплю я ему в лицо, сама себе напоминая змею.
Хорошо, что у него нет желания проверить, выполню ли я свою угрозу. Он скатывается с меня, матерится не то, чтобы громко. Мне плевать, если даже на меня. Подтягиваю ноги к себе, чувствую, как из меня вытекает кровь. Ее слишком много. Вряд ли он меня порвал. Скорее всего, особенность организма.
Платон попадает в поле моего зрения. Кажется, ему тоже несладко. Член не упал, мошонка вся сжата, так что выделяется ее шов. Бедра и член испачканы моей кровью. Глаза бешеные, руки мелко трясутся. Вот это я довела мужика.
Меня начинает бить крупная дрожь, да так что стучат зубы.
— Лен, что не так? — почти рычит Хромов.
Вот только выяснения отношений мне не хватало!
— Платон, одевайся и уходи. Кина не будет, — с трудом выговариваю.
— В каком смысле? — его голос становится все злее.
— Да свали ты уже отсюда! — не выдерживаю я и ору на всю квартиру.
— Психопатка ненормальная! — орет он в ответ, — Я куда теперь так должен идти?!
— Подрочишь! Не переломишься!
Он замолкает и в спешке одевается, пачкая одежду. Делает это быстро, но я все равно никак не могу дождаться, когда он уйдет. Потребность остаться одной не передать словами.
Потом Платон вылетает из квартиры, хлопая дверью так, что, мне кажется, она сорвется с петель.
Я аккуратно сползаю с кровати. Стоя становится еще хуже. Начинает кружиться голова. Держусь за стенку и иду в прихожую. Запираюсь. Замечаю, что кровь течет по ногам. Неужели придется ехать в
