Нулевой. Начало - Алекс Бредвик
Два человека прошли в указанную сторону, а учёный, старик, подошёл чуть ближе ко мне и начал осматривать, что-то очень тихо проговаривая себе под нос. Сто процентов, те двое, это та же самая парочка, которую я недавно слышал, пока блокировали моё восстановление. Одного зовут вроде как Шримфолл… но могу ошибаться.
— Итак, что именно будет смотреть, — достаточно тяжело вздохнул Хендмейн. — Первое, естественные возможности организма по восстановлению, в частности, может ли испытуемый при полном отсутствии конечности восстановить её из собственных запасов, потом с использованием обычного мяса, а потом нашего… скажем так, специального средства. В последнем я уверен на сто процентов, но лучше проверить, если согласны, то кивните, обойдёмся без слов с вашей стороны, чтобы не допустить нарушения правил нашего… кхм… заведения.
Оба кивнули, первый, что был ближе ко мне и чуть выше, кивнул моментально, второй явно задумался, а потом медленно и даже видно, что не особо уверенно, кивнул. Второй несколько раз косился на первого, явно что-то хотел спросить, было видно по не скрытым одеждой глазам, но не хотел нарушать протокол, выдавать себя. Промолчал, а я до последнего надеялся услышать его голос и занести в базу данных моих целей, либо сформировав новую, либо дополнив старую…
— Замечательно, — продолжил Хендмейн, явно изображая интерес и дружелюбие к этой парочке, у него явно был на них зуб, они что-то сделали ему, из-за чего он лишь играет учёного-изверга, а не пытается им быть на самом деле. — Далее мы будем проверять устойчивость организма, смотреть, как именно привела это система в числовые значения и что мы имеем на самом деле. Далее будут различные отравляющие вещества, кислота и газы. Вопросы все потом, после испытаний, вы программу, в принципе, видели, примерно должны понимать. Насчет того, что Нулевой может умереть, не переживайте. У нас есть средства восстановления, плюс, вы из докладов убедились в том, что в случае критических повреждений, запускается протокол реанимации, который разово тратит достаточно большой количество массы. Ну или как это записано в его системе — подконтрольного вещества.
Проверив всё моё тело, прощупав, осмотрев, даже прослушав с помощью стереоскопа, чёрт, словно с детства помню, что это за хрень такая, после чего отошёл к инструментам. По всей видимости, он был просто обязан сделать проверку как меня, так и всего оборудования, чем он сейчас и занимался. Проверял каждый инструмент, проверил работоспособность резака, прочность нескольких одинаковых ножей. После этого он проверял манипулятор, или как эта ерунда называется, каждый подвижный механизм руками сгибал-разгибал, смотрел на инструменты, которые там были в базовой комплектации.
Когда учёный убедился во внешней целостности и подвижности всего и вся, он проследовал за стол, нажал на единственную механическую кнопку на столе, видимо, кнопка включения, подачи питания, после этого немного подождал. На огромном манипуляторе сначала засветилось несколько лампочек, немного подвигалось несколько «рук», а после этого он начал совершать всевозможные движения.
— Итак, для протокола, надеюсь камеры записывают, а не как с последним испытуемым… — помотал головой, шумно выдохнув, учёный. — Сейчас я произвёл внешнюю проверку испытуемого, инструментов и оборудования. Сейчас происходит первичный контроль оборудования с целью выявления возможных неисправностей, согласно ТК двадцать шесть ноль восемь, пунктов три, пять, семь, при использовании данного устройства мы обязаны это делать каждый раз.
В глазах рядом стоящих людей было видно, что им плевать на все эти слова, им хотелось приступить к самому главному — к моим пыткам. Когда высокий поворачивался в мою сторону, у него буквально блестело всё, что может блестеть, начиная от радужки и белка, заканчивая этой чёрной точкой по центру… чёрт, забыл, как её называют… зрачок?.. Второму было по большей части всё равно, он был нейтрален и смотрел даже не на меня, а на агрегат, который продолжал крутиться и вертеться, пока не занял исходное положение.
— Итак, — быстро взглянул на меня учёный, потом на инструменты, потом на стол, у которого тут же выдвинул ящик и положил на стол маленькую коробочку, открыв её, — сейчас будет испытание с использованием лазерного резака. Для защиты наших глаз от яркого света предлагаю надеть светозащитные вакуумные очки с умным световым фильтром.
Все трое по очереди взяли очки и нацепили их на свои глаза. Умный светофильтр… надо запомнить, заставить чип провести исследование, возможно ли сделать такое же с моими глазами. Но не здесь, не сейчас, потом, когда снова окажусь в своей камере, в которой смогу себе хоть кровать выдвинуть из стенки… хоть минимальный комфорт…
Дальше он начал говорить тише, чем работали его аппаратура и агрегат предо мной. Он крутился, манипуляторы двигались, а учёный, по всей видимости, быстро вносил корректировки в устройство, в программу. Но потом, когда все наладилось, манипулятор взял со стола единственный распознанный предмет моей системой, направил его в мою сторону.
Медленно, но уверенно это дерьмо приближалось к моей руке. Я видел, как осторожно делал это учёный, я видел, как наслаждался моими дёрганьями в «цепях» высокий хрен. Скорее всего это был главный. Ну не может человек, которому такое не нравилось бы, едва заметно потирать ладони о края халата. Он явно хотел тут присутствовать не ради испытания, а ради наслаждения болью. Моральный урод, больной на голову кусок дерьма! Вот таких и надо уничтожать и подвергать таким же пыткам, как и меня!
В какой-то момент манипулятор застыл, я почувствовал, как в районе локтя полукольцо скрылось, а вот кисть и плечо продолжали удерживаться. Зато это дало возможность чуть получше подвигать рукой, хоть немного размять затёкшие мышцы. Но радость длилась недолго, очень недолго. Это была левая рука, моя не ведущая, но всё равно я опасался.
— Итак, — тяжело вздохнул учёный, явно нервничая, — сейчас проводим первый этап испытаний. Как и говорил, сначала будет проверять естественную возможность организма восстанавливать отдельные части тел. Далее с использованием натуральной органики, затем с помощью специального вещества. Если есть вопросы, то можете их задать с использованием моего устройства управления, форму для записи я вам открою.
Оба «учёных» за спиной Хендмейна не стали двигаться, просто продолжили стоять как монолиты. Подождав с полминуты, старик начал снова барабанить по только ему видимой клавиатуре, после чего резак включился. Левый глаз тут же начало слепить, а руку обдавать сильным жаром.
— Итак. Первый этап испытания через три… два… один… поехали…
— М-м-м-м-м-м-м! — хотел заорать я, и тут же стало понятно, на кой чёрт мне закрыли рот.
Боль! Боль невероятная! Боль истинная! Боль всеобъемлющая… боль ненавистная… боль… из-за того, что её приходится терпеть… я уничтожу их всех!
Глава 14
С первого раза у старика не получилось отрезать мне руку, пришлось лазером идти в обратную сторону. И уже было не то что больно… я уже не чувствовал, не воспринимал боль. Она была, да, но от неё оставался какой-то далёкий отголосок, который не сравнится с тем, что было раньше. И всё это время, пока резак делал своё дело, мой организм пытался восстановиться.
В конечном итоге лазер выключился. Я был уже без сил, обливался потами, как горячими, так и ледяными. Потом послышался звук задвижки, ещё одно металлическое полукольцо уехало. А потом гулкий удар. Видимо, упала рука. Я не видел. Я мог только слышать. Только понимать…
Шкала подконтрольного вещества убывала, медленно, но убывала. Учёные что-то говорили, но я не слышал. Это было словно так далеко. Или они просто говорили тихо? Или вообще не говорили, и это опять шёпот в моей голове? Но в любом случае шкала убывала, а значит, рука восстанавливалась.
— Итак, уважаемые наблюдатели, — на этот раз начал действительно говорить Хендмейн, — как мы видим, примерно за несколько десятков секунд его рука полностью восстановилась. Для этого была использована его мышечная и жировая масса, которая была накоплена ранее. Потрачено, к слову, оказалось не так много, критически важных органов в руке нет, только кости, мышцы, кожа… повышающих затраты коэффициентов нет. Итог… у него ушло всего пять сотых от шкалы. Не много, не критично. Если бы она была заполнена полностью, испытуемый явно не обратил
