Зигзаги судьбы. Жизнь продолжается - Таша Таирова
– Не вижу в этом ничего смешного. Эту тему затрагивать в беседе могут только невоспитанные и некультурные люди.
Почаева подняла голову и спокойно ответила:
– Элла Станиславовна, вы правы в том, что это средства, так сказать, очень личного применения, да только в современном обществе многих табу уже давно не существует. Даже на телевидении. Для вас же не секрет, что шампуни, гели для душа и женские прокладки являются отличной рекламой и средством для зарабатывания денег? Кстати, больших денег.
Подгорная прищурила глаза и едко выплюнула:
– Ну ещё бы вам этого не знать, Алиса Дмитриевна. – Она усмехнулась и оглядела сидящих в молчании сотрудников. – В вашей семье эта тема наверняка была принятой на ура. Да и кто бы стал с вами спорить, с вашим-то характером.
– Характер у меня прелестный, а вот нервишки у вас дрянь. – Почаева прямо смотрела на Подгорную, медленно сжимая кулаки. – И я бы советовала вам вернуться на своё рабочее место, а то мало ли...
Подгорная резко развернулась и выскочила в коридор. Глеб внимательно посмотрел на Алису, но та лишь растянула губы в кривоватой улыбке и махнула рукой.
– Если заколоть человека сосулькой, то она растает, и орудие убийства никто не найдёт. Эта мысль не даёт мне покоя, – в полной тишине произнёс один из дежурантов.
– Поздно, коллега, морозы уже тю-тю.
Почаева резко встала и обвела взглядом сидящих в тягостном молчании сотрудников:
– Так, заканчиваем дебаты. Артём, где гитара?
– Это я щас, Алисочка, я быстро!
И уже через несколько минут раздались первые аккорды и Городецкий с улыбкой запел:
– Светофоры, дайте визу,
Едет «скорая» на вызов.
Кто-то на Пушкарской задыхается.
Есть тревога на лице,
Есть магнезия в шприце,
Щас она там быстро оклемается.
Все оживились, защёлкали пальцами, кто-то притоптывал ногами, кто-то барабанил чайной ложкой по блюдцу, а Артём продолжал:
– Девять-девять, восемь-восемь,
Снисхождения не просим,
Трудимся, как негры на плантациях,
Самая передовая,
Образцовая, лихая –
Первая гвардейская подстанция.
Доктор Бун и Альперович,
Регельман, Гильгоф, Н. Львович,
Гур-Арье, Симуни, Лехцер с Рохманом,
Что не лекарь – то еврей,
Штильбанс, Зусес и Палей,
Розенбаум, Шноль и Коган с Гофманом.
Приходите, покатаем,
Под сиреной полетаем
Белыми ночами ленинградскими.
Возле «Медного коня»
Поцелуешь ты меня,
А потом домой, на Петроградскую.*
Раздались последние аккорды и все рассмеялись. Настроение как-то сразу поднялось, несмотря на слякоть и холод, все расслабились, Алиса с бабой Женей расставляли чашки на столе, кипел чайник, в воздухе витал аромат малинового варенья. Артём провёл пальцами по струнам и подмигнул одной из дежурных фельдшеров:
– Ну что, Яковлева, тряхнём стариной?
Сидящая у окна молодая женщина пожала плечами и запела. Её чистый голос летел по коридорам подстанции, заставляя всех задумчиво замереть. Каждый слушал и думал о своём. К поющей женщине присоединился Городецкий, и их сильные голоса неожиданно заставили расправить плечи, стряхнув накопившуюся усталость.
– И пусть будет нам нелегко в пути –
Вместе сможем мы всё перенести,
И беда тогда повернётся вспять,
Если вовремя вам «03» набрать.
Ведь у нас судьба на всех одна,
Мы один народ, мы одна страна,
Вместе мы пройдём, нам нет преград.
Всем десятков лет – «Скорая» виват!**
– Семнадцатая, на вызов! – раздался голос из динамика. Сотрудники подстанции переглянулись и дружно громко выдохнули. Глеб Назаров и Богдан Шанин вышли из комнаты, Алиса выключила верхний свет и тихо проговорила:
– Ребята, пока есть время и нет работы – немного отдохнуть можно. Громко не храпеть, дабы не разбудить ближнего, всем понятно?
Кто-то хихикнул и наступила тишина. Матвей прислушался к гулу мотора отъезжающей машины, поднялся и вышел в коридор. Он думал об этом уже несколько дней. Но найти решение не мог. Он внезапно для себя понял, что полюбил. Самую красивую, самую смешливую, самую нежную девушку на свете. И теперь часто вспоминал один вечер, что они провели с отцом наедине, потому что маму в очередной раз увезли в больницу. Отец тогда сидел в одиночестве у огромного незажжённого камина, пустыми глазами глядя на поленья и шевеля губами, будто молился. Сначала они просто молча сидели в тёмной комнате, а потом папа начал рассказывать о своей любви. Нелёгкой, выстраданной, со своими страхами и надеждами. Они долго говорили, даже спорили – Матвей доказывал отцу, что женщин он видит сильными, стильными, сексуальными, вызывающими азарт охотника. На что отец вздохнул и усмехнулся.
– Ты ещё очень молод, сын, а я видел многих женщин. И именно таких, как ты их описываешь. В наших профессиональных кругах много таких, что вызывают так называемый азарт охотника. Но я тебе скажу вот что. – Он задумался на несколько секунд, медленно поднялся и подошёл к фотографии мамы, что стояла на каминной полке. – Когда-то мне попалась одна книга... автор Дмитрий Брилов. Он очень хорошо написал о женщинах, о женской природе. Он писал, что в жeнщинaх мужчины чacтo нe видят глaвнoгo. Они видят их кpacивыми и ceкcуaльными, пpитягaтeльными и oпacными. Опасными, м-да... Βcё этo тaк, нo ecли пocмoтpеть глубжe, тo можно увидеть там внутри мaлeньких дeвoчeк. Βнeшняя кpacoтa – этo нaпуcкнoe, изменяемое, приобретённое. Βнутpи всё мягкoe и нeжнoe. Тaм peбёнoк, сын, маленькая девочка. В некоторых случаях весёлая и озорная, в других – испуганная и печальная. С гoдaми женщины нe мeняютcя внутpи. Β тeчeниe жизни в пoвeдeнии они, возможно, cтaнoвятcя жёcтчe, язвительнее, нo вcё этo тoлькo зaщитa от окружающей действительности. Πoняв этo, ты будешь знать, кaк cдeлaть полюбившуюся тебе девушку cвoeй. Ηaдo зaвoeвaть eё, кaк peбёнкa. Сeкpeт пpocт – внимaниe и зaбoтa. Πocтoяннoe внимaниe! Понимаешь? Μeлoчи. Тaкиe кaк пoжeлaть дoбpoгo утpa, узнaть кaк oнa ceбя чувcтвуeт, ела или гoлoднa, oдeлacь ли тeплee в хoлoдную пoгoду. Или выcлушaть и пpocтo oбнять, уметь peшaть eё пpoблeмы, cтaть тeм, зa кeм oнa зaхoчeт cпpятaтьcя, дaть oщущeниe зaбoты и нaдeжнocти... – Отец провёл пальцами по фотографии мамы и уверенно закончил: – Тaкиe мeлoчи в oтнoшeниях peшaют вcё.
