Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1974 год
Даже на малюсеньком острове Иттыган в проливе Сенявина жило несколько семей эскимосов. На острове я сильно заболел. Я метался в жару в натопленной яранге, и мои добрые хозяева много дней подряд не отходили от меня. Помню, они все время просили меня измерять температуру большим метеорологическим термометром, чтобы узнать: лучше мне или хуже?
А заболел я потому, что не учел исключительно резкого контраста погоды на побережье Чукотского полуострова. Я проводил топографическую съемку возле Пенкегнейских источников горячей воды. Там, где били эти источники, зеленели травы, водоросли и мхи; температура приземного воздуха была положительной, а в 100 метрах от них — 35 градусов мороза. Да еще с ветерком! Так начался для меня Север — каждый раз неожиданный, разный.
Я думаю, что и присутствующие здесь представители молодого поколения освоителей Севера испытали при первом знакомстве с ним нечто похожее.
М. АДЖИЕВ. Безусловно. Хотя, говоря современным языком, первоначальной информации о Севере у нас было больше, чем у наших учителей. И тем не менее... На студенческой скамье я мог довольно точно, как мне казалось тогда, объяснить всем, «что такое Север». Первое же очное знакомство развеяло всякие иллюзии. И вряд ли я сейчас смогу ответить на этот вопрос исчерпывающе, хотя поиски ответа на него — тема моей научной работы, а с Севером я практически знаком не один год...
Что такое Север? Место, где снег, мороз, метели? Если так, то наше благодатное Причерноморье может быть названо Севером — с точки зрения жителя Экваториальной Африки. А с точки зрения, например, москвича — он начинается уже где-то возле Вологды. Для норильчан же Вологда — знойный юг. Искать золотую середину в этом вопросе, исходя из приблизительных, бытовых представлений, по-видимому, бесполезно. Ответить твердо можно только на вопрос: где самая «северная» точка Севера? На полюсе, конечно. Ну а где южная граница его?
...Можно попытаться Севером назвать территории, лежащие севернее или восточнее экономически развитых районов. Но ведь места, что сегодня пустынны, безлюдны, завтра могут стать мощным экономическим и производственным центром. Иными словами, если придерживаться этого критерия, по мере развития народного хозяйства территория Севера будет все уменьшаться и уменьшаться — и в конце концов вообще «официально» исчезнет.
B. БУРХАНОВ: Это особенно хорошо видно в исторической перспективе. С 1917 по 1941 год в народное хозяйство северных территорий было вложено около 2 миллиардов рублей. К 60-му году эта сумма увеличилась почти в семь раз, а к 70-му — в 15 раз! Иными словами, сейчас осваивается капитальных вложений в год почти в 4 раза больше, чем в первые 20 лет. Следовательно, то, что только с экономической точки зрения было еще недавно Севером, сейчас уже так названо быть не может. А ведь Директивами XXIV съезда КПСС намечается еще большее увеличение темпов роста его экономики.
М. АДЖИЕВ. Была также предложена карта, на которой северная зона очерчивалась границей продвижения зерновых культур. Но ведь и эта граница не может считаться постоянной. Сейчас, например, на Колыме выращивается овес. По мнению биологов, в ближайшем будущем ожидается сельскохозяйственное освоение болотных массивов в Западной Сибири Согласитесь, без Колымы, без Васюганья — Север не Север.
C. РАКИТА. Нельзя также забывать, что определение понятия «Север» на наших глазах перестает быть только теоретическим.
В нашей стране накоплен весьма богатый опыт его научного изучения. Но до недавнего времени главным образом уточнялась географическая карта, исследовались природа и недра. Это было время познания закономерностей жизни огромного «белого материка»... Я не хочу сказать, что этот процесс уже закончен. Он идет, и он бесконечен, как и все процессы научных исследований.
Но сейчас изучение Севера вступило в новую фазу, неразрывно связанную с качественно новыми экономическими требованиями.
Какие причины заставляли людей в прошлые времена, рискуя жизнью, идти в этот край? Их было много. В том числе получение дефицитного сырья, редкостной пушнины, кости и т. д. Любым способом, ценой любых жертв. Освоение было, как мы называем, очаговое, выборочное. Масштабы — локальные, узкие.
После Октябрьской революции бурно развивающаяся экономика нашей страны стала требовать все больше и больше дефицитного сырья. А в хорошо к тому времени освоенных районах его уже было мало или же оно отсутствовало... Развитие экономики кардинально изменило и само понятие «дефицитное сырье» И — самое главное — столь же кардинально менялось и представление о рентабельности северного хозяйства. Иными словами, прежняя формула освоения «увидел — взял» уже перестала отвечать требованиям времени. На повестку дня стала задача — как взять?
Следовательно, появилась необходимость сформулировать некий «свод требований» к технике, зданиям, сооружениям.
Так время заставило на поэтический вопрос — что такое Север? — искать ответы математически точные.
П. ШВЕЦОВ. Хочу добавить, что на Крайнем Севере особенно сильно выявляется такой экономический фактор, как «затраты живого труда». Известно, например, что забить гвоздь там стоит в несколько раз дороже, чем в Подмосковье.
В. БУРХАНОВ. Если продолжать это сравнение, необходимо сказать и другое. Сейчас необходимо учитывать, сколько стоит забить гвоздь в Норильске, а сколько, к примеру, в Магадане или в Оймяконе. Может быть, когда подсчитаем да сравним, окажется, что дешевле везти в Оймякон бревно с уже забитым гвоздем, чем везти их порознь, а в Норильске все-таки экономически целесообразней забивать гвозди на месте.
М. АДЖИЕВ. ...А для этого необходимо учесть огромное количество факторов — начиная от состояния дорог, кончая экологическими последствиями. В конце концов, может статься, что ущерб от незабитого гвоздя с лихвой окупится сохранением экологического равновесия.
Нельзя делать на Севере то, что там делать необязательно Это уже стало невыгодно. Помимо специализированного производства, которое можно разместить, к примеру, только на Чукотке, туда не надо «тащить» и ремонтную базу, и разнообразное подсобное оборудование, и прочее и прочее, если подсчитаем, что это нерентабельно. Может быть, окажется, что выгоднее не вытачивать на месте испорченную деталь, а привезти новый агрегат.
В. БУРХАНОВ Но все это так только при общей хозяйственной политике. Рекомендовать такие мероприятия для отдельных предприятий бесполезно. Так мы подошли к основе основ дальнейшего хозяйствования на Севере — к поискам оптимальных вариантов комплексного освоения его.
И основные пути уже удалось нащупать. Мы рассматриваем Север как сложную систему «природная среда — техника — человек», взяв в основу высчитанный нами комплексный показатель, который мы назвали «баллом суровости».
Не будем вдаваться в технические подробности системы — это уже специальная тема. Важно другое — только комплексный подход позволит и разумно хозяйничать на Севере, и сохранить его природу!
А природа нужна не только как эстетический придаток к нашему бытию, но как необходимейшее условие завтрашнего производства.
М. АДЖИЕВ. В этом отношении Север — суровый, могучий, жестокий и т. д. — существо чрезвычайно хрупкое, а поэтому и коварное. Там, например, нельзя проложить нефтепровод «как обычно». Температура перегоняемой нефти во много раз выше температуры окружающей среды. Теплые трубы растопят слой «вечной мерзлоты» — и нефтепровод просто-напросто прорвется. Американцы, кстати, столкнулись с этим на Аляске.
С. РАКИТА. Подобных примеров можно привести множество. А сколько последствий мы пока еще не можем предусмотреть!
Комплексный же подход к освоению Севера дает возможность как бы «закладывать» в сегодняшние расчеты даже то, что может стать известным лишь завтра.
Ликвидация вредных выхлопов, сокращение или даже полное уничтожение ядовитых сбросов в реки — этим не исчерпывается защита природы. Это пассивная защита. А вот определение принципов взаимоотношений процессов производственных и природных и на основе этого плановая регулировка промышленной деятельности — это единственный выход.
В. БУРХАНОВ. И в связи с этим мне хочется сказать еще вот что. Освоение Севера — это сейчас общепризнано — является одной из главнейших проблем нашего века. Я бы даже сказал, что значение ее выходит за пределы чисто экономической необходимости... Мне и многим-многим моим коллегам, «северянам», видится иногда Север неким всеобъемлющим Университетом Культуры Хозяйствования в будущем. Культуры, основанной на научно-обоснованных критериях взаимоотношений Человека и Природы. .
П. ШВЕЦОВ. Не могу в связи с этим не вспомнить слова Карла Маркса. Еще в 1856 году, когда экологическая проблема была, по сути дела, лишь теоретической, он сказал: «Победы техники как бы куплены ценой моральной деградации. Кажется, что, по мере того как человечество подчиняет себе природу, человек становится рабом других людей либо же рабом своей собственной подлости. Даже чистый свет науки не может, по-видимому, сиять иначе, как только на мрачном фоне невежества». Нельзя забывать и другое положение Маркса: «Труд не есть источник всякого богатства. Природа в такой же мере источник потребительных стоимостей (а из них-то ведь и состоит вещественное богатство!), как и труд, который сам есть лишь проявление одной из сил природы...»
