Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1987 год
Поняв тщетность попытки, я отправилась ползком в обратный путь.
Вячеслав Александрович, наблюдая за моими злоключениями с дальнего расстояния, решил, что я все делала неправильно, как того и следовало ожидать от женщины, а вот он сейчас покажет, как надо. Начальник экспедиции взял в руки баллон с краской и помчался к лежащей чуть поодаль группе животных. Его стремительный бросок кончился тем, что моржи бросились врассыпную, несколько животных сошли в воду. Только сам начальник экспедиции оказался «помечен» голубым цветом, так как он распылял краску на бегу...
Прошло несколько дней, и мы перестали сокрушаться, что моржей не удалось пометить. Оказалось, что многие животные имеют характерные природные «метки» — шрамы, обломанные зубы. Мы подробно описывали приметы таких животных и следили за всеми их перемещениями. Уйдя с лежбища, наши «подопечные» часто возвращались через несколько дней и даже недель, и мы с радостью встречали своих старых знакомых. К концу сезона мы уже знали почти сотню зверей «в лицо». Время летело незаметно. Мы часами сидели, лежали, ползали вокруг залежки, фотографируя наиболее интересные сцены.
Об одной самке хочу рассказать особо: вместо двух длинных зубов у нее было четыре! И раньше находили трех- и пятизубых зверей, однако эти находки были сделаны в прошлом, когда массовый промысел моржей был неограничен. Из тысяч черепов один мог оказаться с такой редкой зубной аномалией. Мы очень горевали, что не смогли сфотографировать эту удивительную самку: пока она лежала на косе, шел дождь. На следующий день я помчалась к лежбищу с надеждой увидеть ее, но самка уплыла. И вдруг спустя 25 дней она появилась снова. Тогда я побила личный рекорд по продолжительности неподвижного стояния на коленях. Мне позавидовали бы самые неистовые схимники: 2 часа 40 минут в одной позе... со взведенным затвором фотоаппарата. Именно столько пришлось ждать, пока лежащая среди других моржей четырехзубая самка подняла голову.
В хорошую погоду нам удавалось проводить по десять-двенадцать часов непрерывных наблюдений: один работал, другой готовил еду и носил к лежбищу. Зоолог Вадим Мужчин-кин предпочитал работать в одиночку, совершая дальние маршруты по берегу. Он главным образом изучал поведение моржей в море и на льдах, разглядывая животных в бинокль.
Особенно тяжело приходилось нам всем в дождь и сильный ветер: записная книжка намокала, бинокль заливало водой, фотографировать не имело смысла — изображения получались нечеткими. В такую погоду мы проводили у лежбища не более четырех часов в день, остальное время уходило на просушку вещей над печкой, обработку материалов, разные хозяйственные дела. Если оставались силы, по вечерам немного читали.
Осенью начались морозы, и возникли новые трудности: стали нестерпимо мерзнуть руки, плохо срабатывали шторки фотоаппарата; каракули в записной книжке и испорченные негативы остались нам на память об этих холодных днях.
Интересную и важную особенность поведения моржей для последующего их учета нам удалось понять благодаря работе метеорологов. Чувствуя, что поведение животных явно связано с переменами погоды, уже в августе мы параллельно наблюдениям за моржами начали заносить в дневник данные метеонаблюдений. Подтвердилось, что моржи чутко реагировали на изменение атмосферного давления, силу и направления ветра и, конечно же, на ледовую обстановку. Оценив это, мы смогли дать рекомендации для специалистов, проводящих авиаучеты моржей на лежбищах.
Очень большую помощь в работе мы получили с совершенно неожиданной стороны: от повара полярной станции Веры Петровны Петровой. Повар — это только должность Веры Петровны по штатному расписанию, но, по сути дела, она хозяйка станции. Огурцы и помидоры на окнах, ослепительная чистота, уют, и, главное, хорошее настроение полярников — это ее заслуга. Вера Петровна очень наблюдательна, ее интересует, какие растут растения, какие гнездятся птицы, как живут звери. Вместе с Володей Пчелиным, уже после отъезда экспедиции в октябре, до ухода последних моржей, Вера Петровна каждый день ходила к лежбищу и потом подробно писала нам об увиденном.
Через год Вячеслав Бычков едва дождался сезона и опять возглавил экспедицию на море Лаптевых. Мы учли ошибки предыдущего года: взяли удобные палатки, больше продуктов. Мы стремились определить пути миграций моржей, места их размножения. Популяция моржа моря Лаптевых остается до настоящего времени практически не исследованной, а изучать ее и вводить дополнительные меры охраны животных необходимо. Статистика тревожит: численность этого подвида моржей за последние годы не увеличивается, хотя промысел давно запрещен.
За время второй экспедиции нам удалось увидеть выход на лежбище первых моржей и уход последних. Я снова повстречала знакомую четырехзубую самку, а Рапак однажды сообщил лаем о визите в лагерь огромной белой медведицы. Мы уехали, когда после короткого арктического лета началась зима, замерз залив и встал припай.
Москва — Хатанга — море Лаптевых
Татьяна Вишневская, сотрудник ВНИИ охраны природы и заповедного дела
Из «мерседеса» и банки шпрот
Экзотика исчезает на планете — на это жалуются не только любители путешествий и приключений, не только фоторепортеры и кинооператоры. Даже исследователям трудно отыскать в самых глухих уголках старинные костюмы и утварь. Где ныне прославленные кузнецы Африки — особая каста, тесно связанная ремеслом, обрядами, ритуалами, а зачастую, и общим происхождением? Внимательный взор, однако, увидит в современной жизни африканских стран (да и не только их) черты, унаследованные от прошлого...
Кофи потихоньку приложился к бутыли, из которой минуту назад заполнял емкость для тормозной жидкости. Увидев ужас в моих глазах, он расхохотался:
— Не бойтесь, не бойтесь! В Гане давным-давно нет никакой тормозной жидкости. Мы для этого пользуемся пивом. Но только нигерийским. Ганское не срабатывает.
И заботливо закрывая капот моей «тойоты», с которой по-братски поделился пивом, добавляет:
— В любом случае машина пойдет.
Собственно говоря, трюк Кофи не должен был бы меня удивить, поскольку он — автомеханик, а, значит, человек, владеющий множеством чудодейственных способов починить машину. Хронический дефицит запасных частей и их бешеная дороговизна привели к тому, что ганские мастера развили в себе такие качества, как импровизация плюс виртуозное владение ремеслом. Из кусков металлической решетки делают винты и гайки, из ящиков — кузовы грузовиков. Такие грузовики с крытым кузовом курсируют между Кейп-Костом и окрестными деревнями. Детали, изъеденные ржавчиной, мастера ухитряются отшлифовать так, словно они только-только прибыли с завода. В испорченный радиатор насыпают маниоковую муку, которая, разбухая, заполняет мелкие трещины. Они могут заставить двигаться машину, которая в Европе давно покоилась бы на свалке металлолома.
Без этих скромных тружеников в Гане давно прекратилось бы дорожное движение. Зарубежные фирмы, правда, открыли в стране предприятия автосервиса, но, во-первых, их мало, а, во-вторых, для местного населения они слишком дороги. Необыкновенное искусство ганских умельцев породило множество слухов — во всяком случае, сами ганцы, которые у них чинят машины, убеждены, что за авторемонтом скрывается нечто таинственное.
Таксист, везший меня из столицы Аккры на юго-запад, в Кейп-Кост, был в этом уверен:
— Когда они вам чинят машину, сразу понимаешь, что тут дело нечисто! Это колдовство!
Для этой поездки нужны были сильные нервы. Или хотя бы — пояс безопасности. Перед колдобинами таксист ничуть не сбавлял скорость. Но тряска почти не чувствовалась.
— Они мне собрали рессоры, взятые от разных автомобилей. А смотрите, как работают! Это, по-вашему, нормальный человек может сделать?
Хасану, мастеру-ремонтнику, у которого я провел целый месяц, пытаясь постигнуть тайны его искусства, пятьдесят лет. Тридцать из них он упражняется в искусстве импровизации, ремонтируя автомобили. Живет в скромном домике, обставленном отдельными элементами мебели, зато заработка хватает на то, чтобы прокормить трех жен и тринадцать детей.
Смолоду он работал на поле своего отца, потом чинил велосипеды в мастерской дяди.
— В автомастерскую попасть было нелегко. Очень важен обряд, с которого все начинается. Он и сейчас не изменился. Повезет — увидишь. В Сивуду Кокомбе часто берут новых учеников.
Сивуду Кокомбе — это квартал Кейп-Коста, где больше всего авторемонтных мастерских — во многом мог бы служить образцом. Здесь мирно уживаются люди из разных племен, приверженцы разных религий. Помогают друг другу, одалживают один другому инструменты, выступают единым фронтом перед клиентами. Все важные решения мастера принимают сообща на еженедельных совещаниях. Решают, например,— позволить ли открыть мастерскую в квартале новому человеку; наказывают тех, кто нарушил цеховые правила, но прежде всего соображают, как избежать правительственного контроля.
