Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1983 год
— По тропе индейцев. Другого пути нет.
— Гм... Если навьючивать по двадцать галлонов на лошадь, понадобится целый табун. Где ты собираешься доставать полсотни кляч? И на какие деньги? Я-то, считай, почти банкрот.
Я угрюмо молчал. Вскоре подошли рабочие утренней смены и сбились в кучу, вполголоса обсуждая случившееся. Гарри остался с ними, а я вернулся на ранчо.
— Как Мозес? — спросил я Джин.
— Все будет хорошо, — ответила она, подавая мне кружку с чаем. — Выпейте.
Я повалился в кресло, проглотил чай, потом заставил себя подняться и, собрав кое-что из своих вещей, побрел на конюшню. Джин догнала меня, когда я уже садился в седло.
— Куда вы? — спросила она.
— Хочу связаться с Джонни. Может, он согласится привезти нам топлива.
— Я с вами.
— Это еще зачем?
— Так надо. Одного я вас не пущу.
Выражение ее лица разом отбило у меня охоту спорить. Я оставил Гарри записку, подождал, пока Джин оденется, и минуту спустя мы уже скакали в горы. Лошади бежали с ленцой, и нам то и дело приходилось их понукать. После бессонной ночи самочувствие у меня было отвратительное.
— Кстати, откуда вы собираетесь звонить вашему Джонни? — спросила Джин, нарушая затянувшееся молчание.
— Из «Золотого тельца». Мак разрешит.
Она засмеялась.
— Эх, Брюс, наивный вы человек. Да разве не ясно, что после вашего дурацкого взрыва на дороге вам в Каним-Лейк все кости переломают? Собственно, одной из причин моего приезда в «Королевство» было желание уберечь вас от тумаков.
— Так вы по совместительству еще и нянька? — иронически спросил я.
Джин и бровью не повела.
— Придется звонить из Кейтли, — невозмутимо произнесла она.
— Черта с два! — отрезал я. — Ближайший телефон в «Золотом тельце», и мы едем туда.
— Так уж и быть, соберу ваши косточки, — пожала плечами Джин.
Когда мы поднялись на холм перед Каним-Лейком, ярко светило солнце. Дверь конторы Треведьена была распахнута настежь. Должно быть, он заметил нас, потому что вышел на крыльцо и пристально посмотрел в. нашу сторону. Мы не обменялись ни единым словом, однако я успел краем глаза заметить, что Питер довольно ухмыляется.
На улице не было ни души. Мы привязали лошадей к перилам окружавшей гостиницу террасы, и Джин провела меня внутрь через черный ход.
Полин встретила нас изумленным взглядом, а мгновение спустя послышался яростный скрип стула и ко мне со всех ног кинулся Джеймс Макклеллан. Лицо его было перекошено от злости.
— А, явились! — закричал он, сжимая кулаки. — Я вас давно поджидаю, Вэтерел! Эх, и скажу же вам сейчас пару ласковых...
— Кто поджег наши бензовозы? — быстро спросил я. — Треведьен или вы? Воинственный пыл Джеймса как рукой сняло.
— Что?! И вы еще смеете меня обвинять?..
— Ни в чем я вас не обвиняю. Просто спросил интереса ради. Это ваших рук дело?
— А, ну вас к лешему, — огрызнулся он и оставил меня в покое.
Я протиснулся в каморку Мака и позвонил в Джаспер Джефу Харту. Через полчаса нас соединили, и я объяснил ему, как обстоят дела. Выслушав меня, Джеф извинился и сказал, что сам он, к сожалению, приехать не сможет, однако постарается разыскать Джонни и в любом случае перезвонит мне сегодня же вечером.
Я вышел в кухню, где Джин о чем-то оживленно разговаривала с Полин, и присел на стул.
— Нам пора ехать, Брюс, — сказала, обернувшись ко мне, Джин. — У барака уже собралась какая-то шайка. Не иначе Треведьен их науськал.
— Мне должны позвонить, — возразил я.
— Хотите, чтобы вас взгрели?
— Ничего, уж как-нибудь сумею с божьей помощью за себя постоять.
— Не думаю, что у вас хватит сил расправиться с целой толпой, — произнесла Джин. — Это вам не паинька Джимми, которому ничего не стоит заткнуть рот.
В глубине души я, конечно же, соглашался с ней. Мне вовсе не улыбалось прослыть трусом, однако я понимал, что хорохориться сейчас не время. Вздохнув, я неохотно поднялся со стула, и тут Полин неожиданно взяла меня за руку.
— Если вам позвонят, я отвечу, а потом все передам, — пообещала она.
— Ладно, ваша взяла, — поколебавшись, сказал я. — Если мой друг найдет возможность приехать, спросите его, где и когда мне с ним встретиться, хорошо?
— Поняла. Вечером я приду к мисс Гаррет и все расскажу.
Поблагодарив Полин, мы выбрались черным ходом на улицу и пошли к нашим лошадям. Однако не успели мы сунуть ноги в стремена, как к нам подбежали несколько человек во главе с плюгавым мужичонкой с подленькой физиономией.
— Это он! — закричал коротышка, разглядев меня. — Попался, гад!
Мы с Джин быстро вскочили на коней и с решительным видом поехали навстречу разгоряченной толпе, намереваясь пробиться к окраине городка. Это нам удалось, и мы, наверное, смогли бы избежать столкновения, но тут плюгавый подал громкую непечатную реплику, адресованную Джин.
Не помню, как я соскочил с лошади и вцепился ему в глотку. Помню только, что мы повалились в уличную грязь, и секунду спустя десять пар рук принялись тянуть меня за одежду, стараясь перевернуть на спину. Кто-то сильными пальцами ухватил меня за волосы и несколько раз пребольно ударил головой о щебеночную мостовую, а в следующий миг раздался сухой треск пистолетного выстрела.
Меня разом отпустили. Я сел и, ошарашенно оглядевшись, увидел Джин с дымящимся «люгером» в руке. Ее бледное лицо словно бы окаменело, а пистолет она держала так, будто стрельба была для нее столь же привычным делом, как прогулка или катание на лошади.
— Вы в порядке, Брюс? — спросила она.
— Да, — прокряхтел я, с трудом поднимаясь на ноги.
— Тогда в путь. А вы, — она повернулась к шайке, — передайте своему Треведьену, что я его убью, если он посмеет еще раз поднять руку на мою собаку!
Она сунула «люгер» в мою седельную кобуру, и мы, молча развернув лошадей, выехали из Каним-Лейка.
— Спасибо, Джин, — выдавил я, когда мы спешились на лужайке у ручья.
— Это вам спасибо, — с грустной улыбкой ответила она. — Хоть вы и вели себя как школьник. Стоило ли так рисковать из-за какого-то паршивого слова?
— Как вы узнали, что пистолет в седельной кобуре?
— Случайно нащупала еще там, в горах. Я все время чувствовала беду, поэтому и решила поехать с вами. Вы странный человек, Брюс. И зачем только вы ввязались в это дело?
— А вы? — в свою очередь, спросил я. — Почему вы решили оставить мне в подарок этот пистолет?
— Я предвидела, что он вам понадобится.
— Не лукавьте, Джин, причина совсем в другом.
Она вздохнула и протянула мне руку.
— Давайте не будем об этом, Брюс. Тем более что вы и так уже догадались. Пол Мортон, тот самый Пол Мортон, который бросил Стюарта в беде, был моим отцом.
— Да, Джин, — пробормотал я. — Простите меня.
— За что?
Не дожидаясь ответа, она отошла в сторону, а я растянулся на траве и тут же впал в дремоту. Джин разбудила меня на закате. Мы сели на лошадей и, обогнув Каним-Лейк, въехали в городок с противоположной стороны.
Сестры Гаррет приняли нас, дрожа от волнения. Бедная Сара даже не могла нормально говорить; она возбужденно шептала, глаза ее сверкали, щеки раскраснелись. Руфь в силу своей рассудительной практичности держалась поспокойнее. Она несколько раз проверила, хорошо ли заперта дверь, потом принесла нам кофе и кое-какой снеди. Старушки уже знали об утренней потасовке и теперь, должно быть, мнили себя участницами смертельно опасной авантюры. Со стороны это выглядело донельзя нелепо, но мне, честно говоря, было вовсе не до смеха.
Окончание следует
Хэммонд Иннес, английский писатель Перевел с английского А. Шаров Рисунки Г. Филипповского
Восьмое путешествие без Синдбада
З найте, о благородные люди, умеющие читать, что не прошло и трех лет с того дня, как славный мореход Тим Северин с товарищами снарядил прекрасный корабль с парусами из красивой ткани, где драконовой кровью изображены были две скрещенные боевые сабли и кривой кинжал, и отправились они из города Маската, и путешествие их шло хорошо, и ветер дул в одну сторону, и ехали они морем дни и ночи, и проходили мимо островов, переходя из моря в море и от суши к суше.
И было в первые дни много такого, что всегда бывает в начале путешествий, и канаты развязывались, что были плохо завязаны, и вещи терялись, что были плохо уложены, но вскоре порядок дел и событий установился, и капитан учинил вахты, так чтобы каждый четыре часа трудился, а потом восемь часов отдыхал, а в иные моменты порядок вахт нарушался, потому что надо было перекидывать паруса, и было это трудным делом, ибо только рей на главной мачте весил две тысячи ритлей, что по мерам франков, живущих на севере, составляет почти тонну.
