Няня без башни - Инга Максимовская
– Заявление по-собственному оставишь у Светки. Тоже мне, акула пера, только и можешь, что щеки раздувать, да «нарывать инфу второй свежести». А как посложнее задача, сразу в кусты, – махнул рукой чертов босс. Жабыч он Жабыч и есть. Фиг ему. Я Люся Зайка. И я наизнанку вывернусь, но докажу этому гаду, что я у него в этом пасквильном листке лучшая. Докажу, а потом сама уволюсь, к чертям собачьим. К чертовой бабушке. – И зад прикрой, Люся Зайка. А то распугаешь мне тут всех мужиков репортеров своим тылом. Представительница древнейшей профессии, блин. Журналисткааааа голозадая.
Я ухватилась руками за филейную часть и поняла, почему мне стало так свободно. Юбка треснула по шву над проклятым разрезом. Гадкая униформа. Проклятая газетная редакция, мерзкий начальник. Черт, но мне очень нужна эта работа.
Лев Метельский
–«Элитная няня», так вроде называется твое агентство? – скривился я, глядя на холеную блондинку, слишком красивую для умной бабы, которая ведет свое дело стальной рукой. Лиза подняла бизнес с нуля и преуспела. Я обвалился в слишком мягкое кресло, стоящее в холле офисного особняка, больше похожего на пряничный домик, и уставился на фотографии счастливых карапузов, развешенные по стенам. В голову словно клещи впились раскаленные. Мигрень вцепилась в правый висок и потянула болючие щупальца к глазу. – Лиза, твои няни не профессиональны.
– Мои няни лучшие в городе, – оскалила белоснежные зубы хозяйка рекрутингового агентства. Единственного агентства, которое еще пока не перестало со мной общаться. – Вы несправедливы, Лев Александрович. Лидия Степановна, которая вчера сбежала из вашего дома, дипломированный детский психолог, педагог с пятнадцатилетним стажем. Она не справилась с двумя семилетними девочками, и разболелась на нервной почве. Ушла из профессии, решив, что она дурной педагог. Катенька Салимова, та, что была до нее, работала с трудными детьми в коррекционной школе, стаж десять лет. Она хотела работу найти менее затратную в плане нервных эмоций. Сейчас Катенька решила, вернуться в коррекционное учреждение. Сколько до Кати у вас было моих протеже? Если я не ошибаюсь, порядка пятнадцати. По-моему, только Александра Степановна продержалась неделю, если мне память не изменяет. И то, только потому, что ваши девочки были больны.
– Что ты хочешь сказать? – прохрипел я, борясь с дурнотой и болью. Кинул в рот таблетку, которую достал из кармана, проглотил не запивая.
– Я хочу сказать, что ни одна из моих девочек, ни за какие деньги, не желает наниматься няней в ваш дом, – улыбку словно ластиком стерло с лица Елизаветы Аркадьевны. И зрачки ее превратились в две крошечные, с игольное ушко, точки. – Лев Александрович, я не имею права обсуждать семейные трагедии клиентов. Но… Вашим девочкам нужна не няня. Им нужен дрессировщик, ну или экзорцист. Или… Им нужна забота родителя, которую не заменит им ни одна профессионалка. Я понимаю, что дети так реагируют на потерю. Отрицание, боль, нивелируют проделками, которые не всегда безопасны для окружающих.
Я молча откинулся на гнутую спинку кресла, обтянутую тканью, и закрыл глаза, борясь с желанием сжать виски пальцами. Сейчас бы растерзать эту наглую холодную бабу, и разнести к чертовой матери этот миленький особнячок, и поехать куда угодно, только не домой. Снова спрятаться в свою раковину, закрыться от всего мира и вновь и вновь переживать чувство, скручивающей в узел, вины. Но сил нет даже на то, чтобы послать красотку Лизавету на три веселых буквы. Что бы она понимала, эта ледяная кукла Барби. Ей повезло, что у меня страшно болит голова. Настолько, что я даже команду «фас» своим охранникам, рассредоточившимся по периметру милого проклятого особнячка агентства «Элитная няня», не могу. Да и не хочу. В сущности она права, эта холеная стервоза. Моим дочкам нужны забота и внимание, не чужих теток, а родного отца. Но я не в состоянии им дать нужного, потому что сам не знаю, как жить после чертовой аварии, в которой потерял жену.
– У меня остался один вариант. Это будет последнее наше сотрудничество, простите Лев Александрович, – поднялась со своего места Елизавета Аркадьевна. Ноги у нее, конечно, просто огонь. У моей жены были лучше. Были… В голову снова впивается раскаленный металлический штырь, я едва сдерживаю стон. – Завтра пришлю няню к вашим девочкам. Она немного нестандартная. Но очень надеюсь, что справится. Потому что если не она, то кто?
– В смысле нестандартная?
– Людмила Петровна спортсменка бывшая. Ядро метала. Потом на рыболовном траулере работала поварихой. Теперь решила, что пора на покой, но без работы не может сидеть. Женщина честная, порядочная, я пробила ее по всем каналам. Я ее не хотела нанимать, типаж не нашего уровня… Ладно, не важно. Берете?
– Беру, – черт, ну зачем? На кой черт мне в доме тетка похожая на бомбовоз в переднике. Но и отказываться от такого подарка судьбы у меня не хватило ни сил, ни безумия.
Глава 2
Люся Зайка
Двери крепкие, а петли хлипкие.
Меня сожрали комары. Обглодали, почти до мослов. Все тело нещадно чесалось, а ноги, покусанные не менее злыми муравьями, жгло и раздувало. Я сидела в живой изгороди, окружающей шикарный особняк, вот уже полтора часа и рассуждала о бренности бытия и широте сознания. Ну, если честно, я наблюдала, анализировала и пыталась сообразить, как мне пробраться в чертово логово неприступного Метельского. Пролезть между стальными прутьями забора, которые обвивали чертовы кусты, у меня не получилось. А перелезть через ограду, утыканную по верху острыми пиками, можно было только в одном месте, которое простреливалось со всех углов двора насквозь. А я глупая еще удивилась сначала, что такой охраняемый дяденька живет в таком незащищенном месте. Кусты еще эти, как специально высаженные, для лазутчиков и всяческих темных личностей. Но потом поняла все коварство замысла. В дом проникнуть кому-то, кого в нем не ждут, оказалось практически невозможно. А судя по тихому потрескиванию, постоянно заглушаемому комариным писком, скорее всего верх ажурного забора еще и под напряжением. И в этих красивенных цветущих кустах поди скелетов больше чем в шкафу у Чикатило.
Был еще вариант позвонить в домофон, представиться, получит под зад сокрушительного пендаля и с повинной головой вернуться к Жабычу. Но это самый неприемлемый вариант для меня.
А так, как отступать не в моих правилах, я решила лезть через забор, в том месте, где проходит поливочный шланг. Очень надеясь, что там где вода электричества нет. Замечательное место для проникновения в чужое жилище. Скрытое от глаз, камеры отвернуты чуть в сторону. Есть шанс остаться незамеченной.
