Понятие о сокровище - Ирина Игоревна Голунцова
И знаете, как одиннадцатилетке втиснуться в компанию семнадцатилетних начинающих бандитов? Правильно — через знакомства с четырнадцатилетними бандитами. Точнее, быть настолько гениальной и отважной после многочасовых просмотров фильмов, чтобы додуматься проследить за ними, выбраться из приюта, протиснуться как мышь сквозь какие-то щели и дыры, а потом в самый ответственный момент заставить их спасать и свою задницу. И, казалось бы, все, погорело дело! Кто бы мог подумать, что уже одиннадцати лет от роду Джулс Бонавиль, забавный ребенок с вечно сбитыми коленками, познает искусство шантажа? Фраза «я все настоятельницам расскажу, если не возьмете меня с собой» имела колоссальный успех у меня, а также лютые проблемы у ребят.
Тем не менее, настоятельниц они боялись куда больше проблем.
Они долго отнекивались, не хотели учить, как мне казалось, своим тайнам — взлому замков, бесшумной ходьбе, фокусам с картами для развития моторики, приемам отвлечения. Потихоньку все же им пришлось уделить внимание мелкой заносе в заднице. А у занозы, как потом выяснилось, талант… быть занозой. Ну и еще таскать все подряд неплохо получалось.
Так что угадайте, кто стал королем подпольного рынка католической школы? Правильно! Не я. Завистники доложили о моих спекуляциях, и в пятнадцать лет пришлось перейти на другой уровень.
Я не горжусь собой. Не горжусь своей деятельностью, однако горжусь навыками, которыми удалось обзавестись. Они помогали мне в тяжелое время. Из приюта меня вышвырнули в восемнадцать, как только, так сразу, и даже не стали помогать с поступлением в колледж, поставив крест. Обидно, но ожидаемо. Но грызть гранит науки в те годы мой авантюрный дух не собирался, ведь перед ним лежал огромный мир, столько возможностей!
Столько провалов…
Но одно оставалось неизменным — старая банда. Что удивительно. Некоторые из ребят успели отсидеть в тюрьме за мелкие кражи, выйдя на свободу не юными птенцами, а матерыми воронами. Парочка из них выглядела особо пугающе, но в наших отношениях было что-то… теплое. Все относились друг к другу, как к семье, и всем не хватало старшего брата — Сэма. Порой он появлялся, брал кого-то в дело, иногда и мне выпадала возможность подзаработать с ним вместе.
Почему-то те времена воспринимаются теперь как что-то далекое, хотя прошло от силы года два с нашей общей встречи. Сидя в аэропорту, окруженная шумной толпой и смесью из запахов жареных сосисок и металла, я все никак не могла поверить, что теперь нашего старшего брата нет. И почему-то где-то в глубине души скреблись кошки, а гнусавый голосок повторял «это твоя вина». Моей вины здесь, конечно, как пользы в хотдоге, однако я не уставала задаваться вопросом — а что если бы Сэм позвал кого-то другого, то он выжил бы?
Меня мучило не чувство вины, а тоска. Разумеется, ничего бы не изменилось. Ведь я навязалась Сэму, он меня не приглашал.
От мыслей порой отвлекали сообщений, разрывающие телефон. Писал Нейтан. Спрашивал, добралась ли до аэропорта? Я немигающим взглядом смотрела на бледно-зеленый экранчик, хмуря брови и ощущая, как глубже и глубже меня засасывает черная бездна. Добралась, добралась. А вы, мальчики, продолжаете веселиться без меня? Словно стены в той гостинице были недостаточно тонкие. Что вам удалось отыскать в развалинах крест Святого Дисмаса, как вы обсуждали возможность продолжить поиски в Шотландии…
Нейтан реагировал вяло, не удивительно, он же потерял брата, и отправляться на поиски сокровищ без него все равно что предательство. Зато Рэйф едва ли не как петух хорохорился, для него Дрейки лишь парочка наемников, плевать он хотел на потери. Одним больше, одним меньше; а вот двумя меньше — еще лучше, он не видит никакого прока в девчонке, которая висит якорем на шее.
Я и не настаивала, тихо собрала скромные пожитки, получив на лапу деньги за проделанную работу. «Работу».
— Ну, удачного пути? — несколько скомкано бросил тогда Рэйф, когда я смотрела на деньги, которые взяла у него.
Отказать себе в удовольствии скорчить рожу было невозможно, пусть думает, что я умом тронулась от горя. Как же далек мир богатых, обеспеченных людей, которые отправляются на приключения от скуки, в то время как подобные мне видят в опасности единственный способ выжить.
Надо теперь думать, что делать дальше. Возвращаться в свою старенькую съемную квартиру на отшибе Сиэтла, или же разумно потратить деньги Рэйфа Адлера? Разумно потратить деньги… вложить во что-нибудь? Во что? Мой накопительный счет в банке — это смех, да и только.
Стоит провернуть большое дело — такую идею мне подкинул промаринованный горем и пивом мозг, когда я смотрела на табло с рейсами отбывающих самолетов. Большое дело… в принципе, да, надо же когда-то становиться профессионалом, черт возьми. Я знаю, где и как закладывать вещи, знаю людей, которые за процент или сумму помогут перепродать довольно ценные находки. Краденные украшения и шедевры искусства. Проблема в том, что я не знала, что и у кого красть… ладно, будем честны, знала, уже список составляла, а вот с реализацией у меня была беда. Потому что я боялась провала, боялась быть схваченной, боялась впустую потратить деньги на оборудование, которое себя не оправдает.
А вот Сэм не боялся. Они с братом проникли в тюрьму, судя по синякам на лице Нейтана, довольно неплохо вжились в образ бандитов. И все из-за одной зацепки, чтобы поймать рыбу крупнее.
Если я так и продолжу вламываться в плохо защищенные дома и таскать мелочь, вряд ли сдвинусь с мертвой точки. Коли уж ума во мне недостаточно, чтобы сдать экзамены и поступить в университет, остается совершенствоваться в том, что удавалось лучше всего.
А удавалось… вляпываться в неприятности.
Но это пока забегая вперед. Часть меня кричала «да, мы сделаем это», а здравый смысл не уставая бил фразой «что-то пойдет не так». Что-то действительно пойдет, уже пошло не так, когда вместо билетов до Сан-Франциско я взяла билеты в Италию. Пункт назначения — Милан, вилла известного в узких кругах предпринимателя. Внимание привлек не столько сам Саниэль Гонсалес с его полулегальным бизнесом по добыче алмазов в Ботсване, сколько одна из главных его находок — алмаз весом в 135 карат очень редкого голубого сапфирового цвета. Замечательной чистоты и правильных пропорций. Как Алмаз Хоупа, который я рассматривала в Смитсоновском университете, только больше.
Откуда я об этом узнала? Мужик давал интервью одному крупному изданию, и по крохам мне удалось собрать достаточно информации, чтобы обнаружить цель. Итальянец хранил камень
