Заброшенный город - Рина Эм
— Мы тебя ценим, Самдей, — тихо сказал Алин. — Ты у нас самый лучший из всех командиров!
Никто ему не ответил и вскоре над поляной раздавалось лишь сонное дыхание семерых людей.
Прошло пол часа. Самдей поднял голову и прислушался к чему-то. Потом встал на колени. Лионелл, услышав шорох, приоткрыл глаза:
— Что там, Самдей? — прошептал он.
— Слушай!
Приподнявшисьна локте, Лионелл замер.
— Ну?
— Что-то есть… дребезжит будто вдали?
— Да, я тоже слышу. Буди людей!
— Может не надо, Самдей? Мало ли что там? Далеко ж!
— Вставайте! Подъем! — не слушая больше, чуть прибавил голосу командир.
На ноги вскочили в один миг. В Пустоши иначе нельзя. Сонные люди потянулись к оружию.
— Оружие — на место, собираемся и быстро уходим! — скомандовал Самдей.
— Да что такое? Куда уходим? — не выдержала Риа. — Мы же совсем не спали! Зачем бежать? От кого?
— Дай бог и не узнаем, — Самдей уже вскидывал мешок на плечи. — Ну? Что встали? Быстрее!
— Совсем уж ты нас загонял! Мерещиться тебе что-то, а мы — страдай. И как мы пойдем в темноте? Или прикажешь огонь зажечь, чтоб уж точно все чудовища на свет сбежались?! — ворчал Йона.
— Там звук какой-то, — сказал Лионелл, оправдывая командира. — Я сам слышал, будто дребезжит что-то… а может уже ушел? — он повернулся к Самдею:
— Давай еще послушаем, прежде чем уходить?
Самдей кивнул:
— А давай! Слушайте.
Все замерли. В тишине отчетливо было слышно дребезжание, мелкое, противное и ритмичное. Будто кто-то вдалеке тряс маракасы.
— Вроде ближе стало? — тревожно спросил Лионелл.
Самдей скомандовал и все встали, тревожно слушая, но сколько не прислушивались, дребезжания больше не было.
— Ушло? — предположил Алин.
Самдей пожал плечами:
— Ближе, — кивнул Самдей. — Уходим.
Больше никого уговаривать не пришлось. Охотники вскинули мешки на плечи. Идти в кромешной тьме, по густой траве — то еще удовольствие. Через час Самдей скомандовал и все встали. Но сколько не прислушивались, дребезжания больше не было.
— На всякий случай еще немного пройдем.
Еще через час встали Самдей скомандовал становиться на привал. Уставшие люди не разговаривая рухнули на землю, едва развернув одеяла. Казалось, они только закрыли глаза, как Самдей снова разбудил их. На этот раз никто не спрашивал в чем дело — дребезжащий звук теперь был хорошо слышен, и пока они скатывали одеяла, стал громче и приблизился.
Снова пошли вперед в темноте.
— Кто это за нами идет, Самдей? — спросил Лионелл тяжело дыша.
— Не знаю, — ответил он, — да только лучше нам не встречаться.
Вскоре звук стал стихать, отдаляться и вовсе пропал.
— Хорошо, что мы быстрее, — сказала, поежившись, Риа. — Снова обогнали.
— Это пока силы есть, — тихо ответил Космин. — А если оно так и будет за нами идти?
— Устанет когда-нибудь, — отмахнулась Риа.
— А если не устанет?
— Все устают. — Спим, — скомандовал Самдей. — Через три часа — подъем.
— Как подъем, мы же всю ночь не спали?! — воскликнул Гиллим.
— И что? Теперь весь день дрыхнуть собираешься? А потом идти ночью? — шикнул на него Самдей.
— Ну нет, конечно. Ты прав.
Все начали укладываться. Прошло от силы пол часа, как затрещала охранная сеть.
— Господи, ну что опять?! — застонал Гиллим, но отвечать ему никто не стал — в воздухе раздавалось знакомое дребезжание, итак все было ясно. Шатаясь от усталости люди поднялись на ноги и пошли вперед. В этот раз им пришлось идти больше часа, прежде, чем дребезжание исчезло.
К обеду все семеро едва дышали от усталости. Тяжелые мешки пригибали к земле, лица заливал пот.
Самдей принял решение не останавливаться на обед.
— Нужно оторваться, выиграть хоть немного времени на сон.
Никто не спорил, но через несколько часов Лионелл тяжело дыша опустился на землю:
— Я больше не могу! Оставьте мне оружие и уходите.
— Ты с ума сошел?! — воскликнула Риа. — Что это ты удумал?!
— Да я не могу идти дальше! Сил у меня больше нет! И вам не дам спастись, и сам помру! Оставьте оружие, пару свитков, и бегите! Может я его задержу хоть ненадолго!
— Лионелл дело говорит! — воскликнул Гиллим. — Чего всем помирать? Пусть спасет нас, а уж мы твою семью не оставим, и долю твою отдадим и чего надо по хозяйству поможем…
— Скотина! — заорал Йона. — Какая же ты скотина, Гиллим! Гнилой ты человек! С тех пор, как ты требовал, чтобы Космин из своей доли доложил за те драгоценности, что при переправе потерял, я это знал! Вот ты и оставайся тут, а мы твоей семье поможем!
— Стойте! — воскликнула Риа, вклиниваясь между ними. — Погодите! Может не все так худо? Что мы бежим как зайцы? Надо остановиться и принять бой! Мы же справлялись прежде с чудовищами! А сейчас побежали сами не знаем от кого!
— Верно ты говоришь, Риа, — воскликнул Алин. — Давайте останемся и убьем зверюгу! Может она маленькая и слабая? А гремит так, для острастки?
— Это стрекот, — сказал молчавший прежде Самдей. Все повернулись к нему. На лицах охотников было недоумение, только Лионелл понимающе кивнул и помрачнел лицом.
— Стрекот? Что за тварь такая?
— Какого он размера?
— Как с ним сладить?
— Никак, — отрезал Самдей. — Лучше стрекота обходить десятой дорогой.
— Да кто он такой? В Пустошь я не в первый раз хожу, ни сам такого не видал, и от других не слыхал! — сказал Космин.
— Это потому, Космин, что мало кто после таких встреч выживает, — хмуро ответил Самдей. — Стрекот — чудище большое. Если встанет на задние лапы, передние как раз до крыши твоего дома достанут. Весь покрыт костяными пластинами. Толстыми, с палец. Они-то и дребезжат, когда он двигается. Отсюда и название.
— А слабые места?
— Медленный он. Огромный, но медленный. Быстро идущего человека с трудом догоняет. Но неутомим. Стрекот может не спать хоть десять суток. Со следа его ничем не собьешь — нюх у него лучше, чем у собаки. А еще, на морде пластинки тоньше, чем по всему телу. Если «огненный шар» взорвать прямо перед мордой, можно оглушить и мечами добить. Только это уж в самом крайнем случае. Очень он сильный да и в высоту почти три метра, я говорил…
— У нас же есть! Есть огненный шар! — воскликнула Риа. — Мы купили свиток перед походом же!
— Ты командира слышала, али нет? Сказал он: до морды высоко! А если промахнемся? Тогда и сбежать не успеем! — презрительно бросил ей Гиллим. — Вот бабы! Волос долог, а ума нету! — обводя всех остальных взглядом, словно ища поддержки, добавил он.
— Ты бы помолчал, Гиллим, о ее уме! —
