Наследники - Марина Акимова
«Откуда такие мысли? Я вернусь утром!», — тут же поправила себя, отгоняя тоску.
Он перекатился на правый бок, отворачиваясь от меня. Я вскинула бровь оценивая его открывшееся тело. Огорченно вздыхаю, но медленно закрываю дверь. На ходу надеваю джинсы и кофту, накидывая ее через горло. Мне предстоит долгий путь и надеюсь меня все ее ждут. В противном случае я возненавижу себя за то, что без весомых оснований покинула постель и его прекрасное тело.
Встряхиваю голову, приводя свои мысли в порядок быстрыми шагами преодолев лестницу, я выхожу во двор…
⸎ ⸎ ⸎
Стоило только войти на территорию старого города, как я почувствовала сильное жжение в груди. Предчувствие? Страх? Какие-то силы прошибали все мое тело и заставляли вздрагивать при каждом шаге. Я уверенно шла по узкой неосвещенной улице, оглядывалась по сторонам. Вдруг найду его по пути к нашему месту?
«Нет, нас никто не должен видеть», — тут же осеклась в своих рассуждениях, шагая дальше.
Я прикрывала лицо, натягивая капюшон кофты, отворачивалась от тех, кто шел на встречу. Группа парней присвистнув хотела обратить на себя внимание, но я только шикнула, предполагая, что все посмотрят на меня если я отвечу им. Один из толпы крикнул что-то нечленораздельное мне в спину. Я продолжала уверенно шагать. Знала куда мне нужно и что я точно опаздываю, задержавшись с ним. Нет! Оставшись. Осознанно. Принимая все взрослые последствия.
Интересно он будет думать, что я дала ему надежду или он как все взрослые люди подумает, что это для того чтобы сбросить стресс? Одни вопросы. Сплошные догадки. И ни одного ответа.
Поднимаю глаза к небу, ночь плотнее окутала город и мне как будто становится легче дышать. Ныряю в переулок и в первую дверь. Спускаюсь вниз по лестнице, я уже хорошо ориентируюсь. Точно знаю куда лучше всего наступить, а где опасный скол ступеньки. Последнее чего хотелось это сломать ногу и сгнить в том месте, куда бездомные даже не заходят. Вхожу в крошечное низкое темное и сырое помещение. Никого?
Никого!
Может он меня не дождался? Или сам опаздывает, с ним такое бывает…
«Нет, не бывает!», — противоречу своим мыслям.
Ловлю себя на мысли, что все хорошо, что он скоро придет, что мне совсем… Нет! Я точно волнуюсь и нервничаю.
Где ты?
Как загнанный волк я металась по комнате сбивая мусор под ногами. Сажусь. Тут же встаю. Проверяю каждый угол, полку в пыли. Вдруг он что-то мне оставил? Послание, например. Вдруг ему пришлось уйти! Ничего?
Ничего!
Дыхание участилось, грудь снова обожгло. В несколько широких прыжков, я поднялась по лестнице, оказавшись на свежем воздухе, и быстро вернулась на главную улицу.
Я, то замедляла шаг, то ускорялась. Он должен был меня дождаться. У нас был договор. Не могла поверить в то, что он просто ушел…или он не дошел? Самые ужасные мысли преследовали меня, стараясь их отмахнуть в дальний угол сознания, я заглядывала в переулки, тупики и все темные места, где он предположительно мог быть. Нет не мог, но я все равно высматривала его в каждом темном углу.
На главной улице стояла мертвенная тишина, казалось, что только мое громкое тяжёлое сбившееся дыхание слышно всей округе. Я резко остановилась. Замерла.
«Нет! Нет!», — мысленно умоляла я неизвестно кого.
Мое тело не подчинялось, оно предательски дрожало. Одним рывком я развернулась и вошла в темную нишу между домами. Вдалеке виднелось темное пятно. Крупное.
«Нет! Нет! Нет!», — снова повторяла я.
Я подошла ближе, видя светлое лицо и выбритый висок, на котором виднелась тоненькая татуировка, взвыла от боли, прикладывая ладонь к сердцу. Я бросилась к телу. Нет! Я все еще не верила. Нет! Это не он. Не может быть он! На темной куртке отблеском показался символ Министерства: чаша и крылья на синем фоне.
Протягивая руку к его лицу, заметила пирсинг в ухе. Черный камень. Нет! Должна была знать наверняка. Хотела подтвердить, что это не он, при всех косвенных признаках. Я повернула его лицо.
— Тай! — взвыла я с новой силой. Слезы полились. Боль, моя грудная клетка сжалась до судорог, и крик перешел на всхлипывания. — Нет, пожалуйста, — умоляла я судьбу. — Я опоздала, Тай! Прости меня, — шарила руками по его куртке, я вдруг подумала, что он все еще может быть жив. Приложив два пальца к шее. — Прости меня! — снова выпалила я, понимая, что его сердце больше не бьется. Я с новой силой кричала, набирала в легкие воздух и снова издавала надрывающийся крик.
Я склонила свою голову на его грудь и шептала:
— Тай! Ты ведь меня слышишь, правда? — я гладила его по голове, — Никаз[1], не заберет тебя у меня. Тай! Тебя ждут дома. А как же свадьба, Тай? А как же на всю жизнь? Клятвы? Тай!
С каждым словом, я больше глотала звуки, чем произносила их вслух. Набрав в легкие воздуха, я снова закричала, направляя свою энергию вокруг. Земля задрожала, и я почувствовала, как на меня сыпется штукатурка, рядом упало что-то тяжелое, соприкасаясь от удара с землей камень со стены дома рассыпался.
Я накрыла его тело собой, продолжая кричать. Сильнее и сильнее. Вокруг посыпались камни, что-то тяжелое ударило меня сначала по спине, потом по затылку. Я кричала, сожалея о том, что не пришла вовремя.
— Прости меня! — снова посылая энергию во все стороны, закричала не жалея сил. По домам поползли узорчатые трещины, раскачивая плотную кладку кирпича, заставляя их терять устойчивость и покидать мозаику на стене. Я почувствовала новый удар по голове. В миг мир потемнел для меня.
_______________________
[1] Ангел смерти
Здесь и далее, некоторые имена, заклинания и названия созданы автором самостоятельно на основе румынского и испанского языков.
Глава 1
Мы неприемлем измены и мортов в наших рядах. Сильнейшие представители кланов имеют большее влияние для нашего мира, нежели лицемерный человек, ищущий по всюду выгоду.
(Кифания Кой «Обращение к суду над сознающими»))
— Двадцать пять процентов — это даже не половина, — Гин передразнивал Кифанию Кой. Статную, чуть исхудавшую женщину средних лет, в костюме и блузкой застегнутой на все пуговицы; ее волосы уже тронула седина; директриса Академии зачесывала волосы в тугой хвост на затылке, придавая своему виду, как она считала, большую солидность. А черная мантия с вышитыми узорами из золота, служившая в качестве статуса профессора, оттеняла и придавала ее коже более бледный и уставший вид. — Мы
