Тот самый сантехник 7 - Степан Александрович Мазур
Женщины перестали шушукаться. Только что сидели в телефоне на пару, составляя список покупок и оформляя доставку, чтобы на магазины времени не тратить, а теперь ускорили ход вдоль платформ и почти бегут к автомобилю.
Вскоре все вчетвером оказались в салоне жёлтого как лимон элитного внедорожника. Боря завёл с кнопки, по привычке подождал символические десять секунд и попытался вклиниться в трафик.
Володя оказался спереди на пассажирском. И тут же постучав по бардачку, спросил:
— Стоит наверняка как пара БТРов, — после чего погладил кожаный салон и спросил. — Слушай, а кем ты работаешь? На вид вроде простой рубаха-парень.
— Так я простой, только в спецовке. Сантехник я, — скромно ответил Боря и чуть тише добавил. — Просто… верчусь. А это Шаца машинка. Перегоняю. Надеюсь, никакое Порше по дороге в меня не влетит? И доберусь без эксцессов?
— Боря, ты бы не переживал по мелочам. А если что — звони, — тут же заверил Володя и черканул телефон на бумажке, оставив в бардачке. — Я этот номер восстановлю на днях. А что за Шац? Мы его знаем?
— А Матвей, он же Шац — это мой папа! — добавила Вика с заднего сиденья важную для семьи информацию. — И он сейчас где-то там же, откуда ты прибыл. А я, значит, Матвеевна. Прикинь!
— Вот это я понимаю известия. Так у меня есть тесть и он воюет? Решено… напьюсь, — весело протарабанил по торпеде Володя и закончил на собственной щеке, изобразив звук открываемой бутылки. После чего повернулся к Вике и просто сказал. — Вик, выходи за меня, а? Пора нам узаконить наши развращения.
Лариса только глаза округлила, а блондинка рядом покраснела и переспросила:
— Что, так сразу? А предложение? И встать на колено?
Володя тут же кивнул и добавил:
— Да, точно. Кольцо же надо достать. С делами сейчас только разгребу пару дней и займусь этим вопросом. Дай мне немного времени. Но я так подумал, пока время думать было. Раз выживать не успеваем, придётся жить. — после чего десантник повернулся к бывшей начальнице и продолжил. — И ты, Ларис, выходи. Чего нам стесняться? Как там у тайцев? «Миа ной»? Да? Так вот, будешь второй женой! Но не побочной, а… важной!
От такого даже Борис Глобальный чуть не присвистнул. Но вовремя вспомнил о примете.
— Володя, — тихо произнесла Лариса, как женщина обстоятельная, а не «ля-ля». — Давай ты сначала в себя придёшь. Тебя психологу надо показать, откормить и реабилитацию пройти.
— А что не так?
— Да на тебя сейчас школьный выпускной костюм налезть может! — добавила Вика. — Худенький такой стал.
Десантник только отмахнулся и тут же потерял интерес к заднему сиденью, переключился на водителя:
— Так ты продать тачилу вздумал?
— Перегоняю в Питер, — ответил Боря. — Шац просил. Только контузию словил где-то под Клещеевкой. Выпал из этого процесса. Что теперь делать, толком не ясно. Но вроде всё по-прежнему на мази. Вот и поеду меняться. Машинку на сумку.
Володя тут же хмыкнул, скривился:
— Да брось, оставь её ещё на год на руках. И продашь уже на пару миллионов дороже. Сейчас всё так подорожает, что ахнешь. Техника, квартиры, автомобили. Только жизнь человеческая подешевеет, Борь. Как говорится: «лес рубят — щепки летят»… А мы не щепки, Борь. Мы — люди! Все там — люди!
И Богатырёв отвернулся к стеклу. Глаза вдруг встали на мокрое место. Только показывать этого не хотел. Как и то, что стал нервным и дёрганным.
От Глобального не укрылось и то, что десантник никак не знал, куда деть руки. Что вообще пережил этот ранее здоровый мужик со шрамами на лбу, который теперь весил как школьник, сказать сложно. Видно сразу, что вместо мышц — жилы. Может пробежать в разгрузке кросс, а иная разгрузка уже почти как он весит.
«А всё потому, что вместо крови по тем жилам течёт — пламя. Им и выжил в свои двадцать пять-двадцать шесть», — заметил внутренний голос: «Ничего-ничего, в себя придёт, отойдёт, а проблемы и не проблемы вовсе».
Проехали в молчании автозаправочную станцию. Боря скосил глаза на таблицы. Цены в столице уже догоняли показатели в глубинке, где и добывают нефть и перегоняют дизтопливо и бензин. Но сделав круг, тот всегда отправляется обратно хоть на пару рублей, но дороже.
«Словно „Центральный Нефтеперегоночный“ завод прямо у Кремля стоит, а всем остальным за километраж начисляют», — заметил внутренний голос.
Тишина повисла в салоне, что напрягало. И чтобы как-то разрядить обстановку, Глобальный придумал шутку:
— Несмотря на падение цен на нефть, падение цен на бензин удалось избежать… Держимся, Володь?
Богатырёв смахнул слезу, потёр лоб, кивнул:
— Держимся, братан. Хрена делать? Всё просто в сравнении. Кто-то с чёрной икрой на завтрак за столом держится, а кто-то на воде и хлебе постоянного поста придерживаться должен. Не по своей воле. Но в целом — всем же тяжело? Так выходит?
Лариса, что только что улыбнулась предыдущей шутке, снова скисла, Вика вообще не поняла, промолчала.
Следом десантник повернулся к водителю, посмотрел пристально в ухо, а затем спросил:
— Так мы Соледар взяли?
И Боря понял, что он ещё там, на «передке». Слушает грохот арты и немного контужен. Ему всё равно, сколько капает на карту ежемесячно. Почти ничего не потратит или отправит домой почти всё. Он там и по-прежнему иногда выглядывает из окопа. А с наступлением темноты будет ждать атаки на редут. Но что-то сейчас их связывало. Общий интерес, к примеру. Большая часть страны сейчас обсуждала одно и то же на кухнях, остановках или в кабинетах.
— Да, взяли. Викин отец сказал, что вагнера теперь к Бахмуту стягиваются, — кивнул Боря и припомнил, что Стасян с мотострелками тоже там. И ВДВ где-то рядом, но о них ни слова. У них другой пресс-центр. Не такой раскрученный бренд, как у ЧВК.
Володя прислонился к стеклу, зевнул и вдруг сказал:
— Ночью — хуже всего. Когда температура окружающей среды уже упала, вокруг не видно ни зги, а в тепловизоры можно разглядеть каждого на позиции и обнаружить работающую технику. Вот тогда и наступает время жатвы… Тяжело.
— А днём? — спросил сантехник, что из всех грохотов на Новый год слушал лишь салюты и фейерверки
