Злые грибы - Петр Сосновский
Село, в которое приехал отдыхать Евгеша, располагалось на возвышенности, окруженной лесами. Оно было большим и имело все необходимые для современной жизни элементы цивилизации: во многих домах были холодильники, телевизоры, радиоприемники и даже телефоны.
У мальчика, когда отец принялся перечислять улицы, вначале назвав свою улицу, на которой он вырос, а затем уже остальные, не хватило на руках пальцев. Многие из улиц были заасфальтированы.
В селе была церковь, время от времени заполняемая старушками, Дом культуры, где молодежь смотрела фильмы или же танцевала под магнитофон, большая двухэтажная школа, библиотека, поликлиника, больница.
Дом, в котором Евгеше предстояло прожить целое лето, стоял на окраине села. Он был большой, каменный на три окна с железной крышей. Усадьба, стараниями дедушки Володи, была огорожена высоким забором. У окон дома, по весне цвела черемуха, и, распускался, заслоняя высокое солнце каштан.
За дорогой, черной лентой, бегущей в город, районный центр, виднелся Чуров лог, заросший лозняком, ольховником и прочей влаголюбивой порослью, чуть далее Лукьяновский лес.
После обеда и небольшого отдыха бабушка Надя отправила Семена Владимировича вместе с Евгешей навестить родственников. Семен Владимирович идти не хотел, но бабушка Надя настояла.
«Поход» Евгеше понравился. Вечером, когда они возвратились домой, внук с удовольствием делился с ней своими впечатлениями, а вот Семен Владимирович если и открывал рот, то был не многословен, кроме слов: «да» и «нет» он ничего не знал.
Бабушка Надя, глядя на него, хмурилась:
— Сеня, ну что же ты так? К кому нужно было сходить, не сходил. Брата родного навестить святое дело и то не зашел. Рядом был, в ста метрах…
За годы жизни на чужбине, в далекой Москве сын очень сильно изменился: в детстве по его глазам Надежда Кондратьевна могла читать — светлые-светлые, теперь потемнели — попробуй, догадайся, что у него на душе.
— Ох уж эти Волковы, — думала она. Внука бабушка Надя в счет не брала. Он был ясен и чист, но сын до неузнаваемости становился ей не понятным. — Вылитый отец, «благоверный» Владимир Иванович. Намучилась она с ним. Не раз убегала. Однажды, волчицей продираясь сквозь заросли Чурого лога, готова была даже пропасть в черноте болот. Спас Мрачный старик, лесник, живущий в Лукьяновском лесу. Тоже оказался из их породы, но более добрым и отзывчивым чем другие родственники. Сунул какую-то травку, просил попоить ее отваром своего Володю, да и самой попить.
— Ты попей, попей, вреда не будет, — сказал, словно пролаял Мрачный старик.
Раньше, когда Сеня был еще мальчиком, она часто отправляла его вместе с братом Сашей к леснику. Казалось бы, не так часто приезжает домой, мог бы и навестить старика, так нет, не зашел. Пусть говорит Александр к нему ходит он ведь его любимец.
Не зашел Семен Владимирович и к бабе Любе, знахарке. А ведь в детстве она его лечила. Может, когда посмотрела и Евгешу. Что-то виделось ей в мальчике странное — нехорошее.
Конечно, Лукьян Пантелеймонович более сильный знахарь. В отличие от бабы Любы он применяет даже яды. Его в селе побаиваются, некоторые колдуном зовут. Однако ссориться со знахаркой бабушка Надя не хотела, так как та негласно считалась в роду старшей.
Ярой вражды в большом семействе Волковых не было. Однако распри случались. Связаны они были часто с бабой Любой. Знахарка никак не могла примириться с мыслью, что кое-кто из родственников, тайком от нее, бегает лечиться еще и к «мрачному старику».
— Знать не доверяют, хотя и лукавят, что любят, — не раз говорила она своим посетителям, выпроваживая их за двери своего дома.
Надежду Кондратьевну баба Люба, не считала своей и поэтому многое ей позволяла. Она пользовалась этим и в случае конфликтов между родственниками стремилась сгладить их. Трава, которую когда-то, вырвав из-под ног, Лукьян Пантелеймонович показал бабушке Наде, служила ей не только для примирения ее с мужем, но и для многочисленной родни. Она запомнила ее и научилась находить в нужное время на болотах среди кочек.
Во время приготовления ужина бабушка Надя достала припрятанную в чулане сумочку с травой.
После выпитой вечером, а затем еще и утром чашки отвара Семен Владимирович без лишних слов готов был отправиться с Евгешей куда угодно. Однако бабушка Надя, чтобы не задерживать сына в селе, как ни как ему нужно было собираться в Москву — ждала работа, отпросился у начальства ненадолго, отправила Семена Владимировича только к брату. «Мрачному старику» и знахарке она решила преподнести от имени сына подарки и тем самым загладить его вину.
Дядя Саша был одиноким, не обремененным семьей, человеком. Разговора у него с братом не получалось. Какие-то давние обиды не позволяли им быть открытыми между собой. Может, быть, по этой причине дядя Саша больше внимания уделял мальчику, а когда узнал, что Евгеша на все лето остается в селе, обрадовался.
— И правильно, и правильно, что в городе делать, — говорил Александр Владимирович.
В день отъезда папы в Москву, дядя Саша по просьбе бабушки Нади приехал его провожать на своей машине, синем «Москвиче». Евгеша поехал с ними и с удовольствием прокатился до районного города, где находилась железнодорожная станция.
Уезжал Семен Владимирович с легким сердцем: житье у бабушки и дедушки сыну пришлось по душе. Только в поезде, он вдруг вспомнил о своих обещаниях данных жене и долгое время пути переживал, что не смог предупредить родителей о том, чтобы они не дай бог не оставляли мальчика одного и, конечно же, не отпускали его далеко от дома. Однако что-либо предпринимать было уже поздно. Махнув рукой, Семен Владимирович понадеялся, что сын, оказавшись, в той обстановке которая виделась ему во снах, может даже вылечиться, так как реальное часто бывает менее страшным чем надуманное, сотканное фантазиями мозга.
Глава 2
Дядя Саша был известным в селе человеком. Он работал в торговле. У него всегда были в карманах жвачки, что привлекало к нему ребят. Ему не представило труда познакомить с ними
