Маэстро - Мария Лысых
Фавн отложил сирингу в сторону и взял протянутую Тео флейту. Покрутил в руках, поднес к губам и легонько подул. Звук, похожий на свист охрипшего соловья, резанул по ушам. Нимфы поморщили носики. Тео покраснел.
— Она, наверное, не подойдет. Зря я это всё, — залепетал паренек.
— Подожди, — отмахнулся от него фавн.
Он положил флейту на стол и провел над ней ладонями. Золотистые искорки соскакивали с рук маэстро на инструмент.
— Попробуем еще раз, — предложил он.
На этот раз в звуках флейты слышался шум леса, завывание ветра в горных ущельях, журчание ручьев меж камней. Нимфы перестали щебетать и замерли, мечтательно вслушиваясь в сотканную маэстро мелодию чувств и воспоминаний. Гость оторвался от инструмента и протянул флейту Тео, беззаботно махнув рукой на сцену:
— Начинай, — велел он.
— Мне идти на сцену? Играть? — удивился юноша.
— Конечно. Ты же этого хотел?
Задумчиво держа инструмент в руках, Тео поднялся на сцену. Повернулся к публике, занятой разговорами и не обращающей на него никакого внимания. Поднял флейту, закрыл глаза. Пара ударов сердца. Пальцы скользнули по гладкой отполированной поверхности. Глубокий вдох и полилась мелодия. О моментах радости и грусти, надежды и разочарования. О распустившемся нежном цветке любви. Не Тео играл на флейте — играла его душа. Разговоры в таверне стихли.
Тео открыл глаза и увидел восхищенные взгляды посетителей. Ни один орк, гном или нимфа не отвлекались на еду или выпивку. Все слушали его! Парень пробежал взглядом по залу. В тот момент, когда он нашёл Катрин, сердце остановилось.
Она не слушала его. Не смотрела с восторгом, забывая дышать. У стойки бара непринуждённо расположился фавн. Нахально ухмыляясь, он что-то рассказывал девушке. Катрин краснела и отводила взгляд. На мгновение фавн посмотрел на сцену, улыбаясь кивнул Тео, и снова направил все внимание на Катрин.
Юноша почувствовал, как кровь в отошедшем от шока сердце вскипела и хлынула к щекам. Его мелодия становилась все яростнее. Взбудораженные посетители не знали, куда себя деть. Они не могли усидеть на месте. Из-за стола у сцены вскочила фея и понеслась к Тео, бросив своего спутника гоблина в одиночестве.
Не владеющий собой уязвленный соперник тоже направился к юноше, чтобы отплатить за нанесенную обиду. Орк отбросил ветреную подругу, залез на сцену и схватил парня за ворот рубашки. Уткнулся плоским уродливым носом ему прямо в лицо и зарычал.
Флейта выпала из рук новоиспеченного маэстро, пелена музыкального дурмана схлынула. В наступившей паузе раздался звук катящегося по полу инструмента и утробное рычание гоблина. В следующую секунду все нерастраченная гостями энергия выплеснулась в драку, какой еще не видели стены таверны.
В одно мгновение зал наполнили крики, звуки ударов и стоны. Во все стороны летели щепки и осколки. На шум выскочила из кухни повариха и тут же укрылась от летящей мимо тарелки под ближайшим столом. Бледная Катрин с трепетом наблюдала, как гоблин трясет Тео, словно тряпку. Она уже не слышала речи фавна и бросилась к сцене. Девушка схватилась за край жилетки и тянула, пытаясь привлечь внимание разбушевавшегося посетителя. Орк приложился огромным кулаком по голове парня, швырнул его в угол, как огрызок яблока, и резко развернулся. Катрин потеряла равновесие и полетела на пол. Гоблин, яростно рыча, склонился над нею и потянул крючковатые пальцы к шее девушки.
— Рамиса, зови хозяина! Скорей! — завопила Катрин.
Топот маленьких ног, скрип двери и спустя мгновение на пороге появилась заспанная морда господина Васкаускаса. Шерсть спуталась и торчала клочками. Желтые глаза злобно щурились — за прерванный сон кому-то придется заплатить сполна.
— Ор-р-р-ркины ош-ш-шшметки, мррмяяяооооу, — белая молния метнулась на спину гоблина.
Господин Васкаускас царапал мясистую шею орка, кусал длинные острые уши, бил хвостом по глазам. Остальные посетители столпились кругом и с ужасом следили за расправой над гоблином. На многих лицах читалось подобие сочувствия, вкупе с облегчением, что под горячую лапу хозяина сегодня попались не они. Рычание несчастного давно превратилось в вой, когда запыхавшийся кот наконец спрыгнул на пол.
— Воооуун, все воооон! — остервенело проурчал господин Васкаускас.
Склонив головы, посетители направились к выходу. По пути обсуждали, что драка сегодня особенно удалась, но хозяин уж больно зверствовал. Кто-то неразборчиво бурчал под нос что-то про службу отлова.
Господин Васкаускас посмотрел на разгромленную таверну, сидевшую в углу Катрин, едва пришедшего в сознание Тео, и разочарованно помотал головой.
— Вы знаете, чтоуу делать, — бросил он Рамисе и скрылся в кладовке.
Полная Луна мелькала меж темных ветвей ночного леса. Уханье совы перемежалось скрипом колеса открытой повозки. Утомленные нимфы дремали, лишь одна сидела, уткнувшись в плечо фавна, и задумчиво играла волосами.
— И зачем вам это, маэстро? — устало вздохнула она. — Грязные пабы, захолустные таверны, пьяные драки…
— Я просто люблю повеселиться, — с расслабленной улыбкой промолвил фавн.
Вскинув брови, нимфа недоверчиво взглянула на маэстро. Тот ухмыльнулся:
— Ну да, не только. Но мелодия влюблённого сердца может раздаться даже в самых злачных местах этого мира. В моих силах дать ей шанс быть услышанной.
Дорога свернула к реке. Вдоль берега тянулись заросли тростника, длинные листья с шелестом бились о бока повозки. Фавн протянул руку, но то ли из-за ветра, то ли по воле судьбы, они ускользали от прикосновения, царапая пальцы острыми краями.
Уже занималось утро, когда Катрин прикладывала холодное влажное полотенце к ссадинам Тео.
— Тебе понравилось, как я играл? — несмело, будто вскользь обронил юноша.
— Дурак ты, Тео. Ой, дурак, — покачала головой Катрин и мягко коснулась ладонью его щеки.
