Смертник из рода Валевских. Книга 1 - Василий Михайлович Маханенко
Потому что даже смерть не является оправданием того, почему маг не уничтожил противника.
Глава 1
— Иди сюда! — я схватил смеющуюся девушку и притянул её к себе. Пышная грудь очутилась в моей ладони, и я с наслаждением принялся её мять, заряжаясь для очередного раунда.
— Господин Максимилиан, да вы просто ненасытны! — засмеялась… кажется Лана. Или Дара? Вечно путаю этих близняшек. Что не удивительно — даже родной отец не с первого раза мог отличить, кто где.
— Оставьте и мне немножко, господин, — послышался второй голос. Вот! Теперь я точно понимал — у меня в руках Дара, позади находится Лана. Её мягкий и нежный голосок не спутать ни с кем. Девушка прильнула и начала целовать меня в шею. Её картинно возмущавшаяся сестра не отставала, целуя меня спереди и начиная опускаться всё ниже и ниже. Милашки прекрасно знали, что мне нравится, поэтому старались отработать своё привилегированное положение. Даже удивительно, насколько красивые и нежные дочери родились у обычного крестьянина.
— Где он?! — зычный крик оборвал нас в самый ответственный момент. Лана и Дара резко отстранились и забились под одеяло — встречаться с Густавом им хотелось меньше всего на свете. Тем более голыми. Дверь в спальню распахнулась, и ко мне бесцеремонно вломился обладатель пышных усов. Густав считал их личной гордостью, ежедневно затрачивая уйму времени, чтобы придать им замысловатый вид.
— Кандидат, встать, одеться, приготовиться! — по-армейски рявкнул мой тренер, помощник, наставник… Да кем только Густав не был. Двадцать лет гвардейской императорской службы отложили свой отпечаток на характере мужчины, превратив его в несгибаемый стержень. Безжалостный и беспощадный. Помню, в шесть лет я стоял под проливным дождём и ревел, не в силах держать деревянный меч, что нисколько не смущало моего мучителя. Он жаждал одного — чтобы его указание было выполнено чётко и без погрешностей. Проревевшись, я поднял казавшийся тяжёлым меч и продолжил занятие, но в тот же вечер нажаловался отцу на Густава. В первый и последний раз в жизни. Барон Нар Валевский, мой отец, вызвал наставника, объяснил причину вызова и лично всыпал пять ударов плетью. Мне. С тех пор вот уже двенадцать лет у меня не было ни единого желания кому-то на что-то пожаловаться. Если я не могу решить проблему имеющимися у меня ресурсами, значит проблема не решаема вообще. Точка.
— Нельзя вот так бесцеремонно вламываться ко мне в спальню! — заметил я, принявшись, тем не менее, поспешно одеваться. Приказ есть приказ.
— Так ты тут не один? — Густав на мгновение опешил и только сейчас заметил две подозрительные горки под одеялами. — А ну брысь отсюда, бесстыжие! Нашли время развлекаться! Брысь, я сказал!
Одеяла зашевелились, и мои нежные ласточки упорхнули за дверь, стараясь не смотреть на злого дядьку. Я печальным взглядом проводил белоснежные округлости шикарных задниц — в ближайшие пару дней мне не удастся ощутить их упругость. Сегодня мне исполнилось восемнадцать лет, что означает только одно — грядёт ритуал инициации в мужчины. Архаичный, древний и безумно глупый. Насколько мне было известно, от него отказались все наши соседи и только наш отец упорно придерживался традиций. Предки завещали воспитывать детей в строгости — каждый из трёх сыновей получил своего мучителя. Предки завещали в восемнадцать проводить инициацию — извольте выполнять. Интересно, если бы предки завещали не вытирать задницу, отец стал бы выполнять и этот указ?
— Куда меня отправят? — спросил я, подходя к арсеналу.
— Господин барон выбрал море, — ответил Густав, что послужило критерием выбора оружия. Двухметровое копьё. Море действительно имелось в наших угодьях — в восьмидесяти километрах от замка. Вот только между нами и морем находились густые и местами непроходимые леса с неприятными болотами. Копьё подойдёт идеально. Густав кивнул, одобряя выбор. Наставник учил пользоваться меня любым оружием, но основной упор шёл на меч и копьё. Мне, как представителю рода Валевских, пять лет предстоит провести на Стене, отражая атаки тёмных тварей, так что выбор оружия был предопределён.
Ворота замка открылись и на полном ходу в замок ворвался мой старший брат, едва успев придержать коня рядом с нами.
— Младший, ты почему ещё копаешься? У меня и так дел невпроворот, чтобы ещё и с тобой возиться. Его проверили?
Наследник рода баронет Ронуальд Валевский вернулся со Стены пять лет назад. Женился, завёл детей, активно помогал отцу вести дела и готовился к тому, чтобы в какой-то момент принять на свою голову корону барона. Как по мне — такая себе работа. Несмотря на обширные земли, что в незапамятные времена выделил нашему роду император, мы считались достаточно бедной семьёй. Огромные леса, заполонившие большую часть земель, двадцать пять деревень, несколько десятков тысяч крестьян, миниатюрная армия из сотни бойцов, месторождение соли — вот, пожалуй, все активы нашего рода. Открытых участков земли едва хватало, чтобы обеспечивать нас продовольствием, так что о продаже излишков даже речи не шло. Если бы не постоянная потребность империи в строительной древесине, род Валевских давно пошёл бы по миру. Радовало одно — из-за текущего положения мы были крайне непривлекательны, поэтому активных споров за территорию с соседями не было вот уже сотню лет.
Ко мне подошёл Густав и похлопал по карманам. Согласно древней традиции, на инициацию будущий мужчина имел право брать с собой лишь оружие. Ни еды, ни эликсиров, ни карты. Ничего, что могло облегчить испытуемому выполнить свою задачу. Сама инициация, как я уже говорил, была до невозможности глупой и бесполезной. Меня отвезут за восемьдесят километров от дома и оставят одного. Всё, что мне требуется — добраться до дома, причём время вообще никак не ограничивали. Хоть за сутки, хоть за год — главное вернуться. Считалось, что бывшие юноши таким походом отказываются от своего детства и превращаются в мужчин. Дебилизм во всей его красе. Густава бы им в наставники, так он это детство лет в десять выбил бы даже из самых упорных.
— Чист, ваше благородие!
— На коня! — приказал Рон. — Отправляемся немедленно!
— Как прикажет ваша светлость, — язвительно поклонился я и запрыгнул на коня. Отношения с братьями у меня были, скажем прямо, натянутыми. Вечно занятый Рон, грезящий величием семьи, требовал от младших подчинения и уважения. Даже там,
