Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1979 год
— Геологические карты, — дополняет Станислав Иванович, — это, если хотите, тоже поле, на котором можно открывать месторождения. Ведь они суммируют все виды геологических исследований, поисковых, разведочных и других работ. Знаете, сколько было открыто месторождений кубинскими и нашими геологами только за последнее время?
Вместе с Норманом он начинает перечислять, припоминая название за названием. Хукаро, Манагуа, Унион, Санта-Люсия, Кастельяно, Карлота, Гуачинанго... Провинции Пинар-дель-Рио, Сьенфуэгос, Ольгин... Месторождения медных руд, полиметаллов, сульфидных руд, никелевых...
— Сейчас, — добавляет Норман, — с помощью Советского Союза, стран СЭВ строятся два никелеперерабатывающих завода. Это в провинции Орьенте; обновляется целый горнорудный район, реконструируем всю систему разработки месторождений. Эта стройка объявлена молодежной. По запасам никеля и по экспорту его Куба занимает одно из первых мест в мире.
— Группа наших нефтяников, — говорит Мормиль, — постоянно работает на Кубе. Вместе определяем перспективы нефтегазоносности. Признаки ее обнаружены у северного побережья в полосе Мариель-Варадеро.
Станислав Иванович не один год работал в Сибири, Казахстане, на Урале, в Монголии. Но Куба была совершенно особым полем — геология ее очень специфична. Это-то как раз и оказалось интересным: ухватить логику, почувствовать закономерности строения острова... И еще — очень приятно работать с такими учениками, как кубинцы, — вот-вот обгонят учителей. Геология Кубы переживает новый этап: начались научно-тематические геологические исследования. В контакте с Министерством геологии СССР кубинские ученые приступили к созданию новых прогнозных металлогенических карт, дающих ключ к познанию закономерностей распределения полезных ископаемых. В этом, конечно, принимает участие и Кубинский центр, который становится еще центром воспитания научных кадров. Сегодня геологическая наука Кубы выходит на современный уровень исследований...
— Взгляните на геологическую карту Кубы, — Норман разложил огромный лист на столе.
Я увидела остров, сплошь покрытый разноцветными мазками — синими, желтыми, красными, серыми, зелеными, розовыми. Кубики и кружочки, обозначения полезных ископаемых, сосредоточились группками на западе, в центре и на юге. Но многие районы были еще пустынны.
— Пестрота карты — подтверждение сложной геологии острова, — пояснил Норман. — А вот прерывистость значков вовсе не значит, что эти земли пустые, бедные. Просто они пока не исследованы. На нашем поле работы еще хватит...
Гавана — Москва
Трудовое море
Это очень хороший обычай — давать новым судам имена старых, заслуженных капитанов.
Наверное, Льву Михайловичу Соловьеву и в голову не могло прийти, что когда-то в будущем, в 70-е годы, его именем назовут крупный теплоход. В 1936 году он плавал вторым помощником капитана на черноморском пароходе «Харьков» и отвечал за грузы, а генеральным грузом была боевая техника и военное снаряжение для республиканской Испании. Пароход был захвачен франкистами, и Соловьеву вместе с экипажем пришлось пройти через фашистские застенки. Вскоре после возвращения Лев Михайлович стал капитаном-наставником управления Черноморского пароходства. В начале войны повел судно на Дальний Восток, там принял пароход «Петр Великий», затем капитанствовал на пароходе «Кола». 17 февраля 1942 года в Восточно-Китайском море судно торпедировала «неизвестная» подводная лодка. Так на 42-м году оборвалась беспокойная, недолгая, но яркая жизнь капитана Льва Соловьева.
В конце 1974 года его имя вспыхнуло на борту нового теплохода, сошедшего со стапелей Николаевского судостроительного завода. Теплоход замыкал серию сухогрузов, носящих имена черноморских капитанов, — «капитанскую серию».
Мы уходим в тропический рейс, везем различные грузы, что-то будем сгружать в одних заграничных портах, что-то принимать — так от Одессы до Японии.
Капитан Береснев. Владимир Иванович родился на Алтае, в сухопутнейшем поселке Железнодорожный. Однажды, в ту пору он окончил семилетку, Бересневу попалось на глаза объявление о наборе в Одесскую морскую школу. Моря он никогда не видел, только по книжкам, по Новикову-Прибою представлял: синее, бушующее — еще какое? Безбрежное? И пустился Береснев в дальнюю дорогу, в конце которой было море. К сорока годам он стал капитаном дальнего плавания. К сорока годам? Бывает, конечно, что капитанами становятся раньше, но, в общем, это возраст нормальный. Капитан не только почетная должность. Это еще и призвание, особое чутье моря и особая слитность с судном, когда и без взгляда на приборы — по скрипу переборок, гулу машины, почти незаметному изменению вибрации — знаешь и понимаешь, что делается на судне и вокруг.
И ответственность капитана со временем, пожалуй, лишь возрастает. За судно, за груз, за сроки, за людей, за честь крохотной, плывущей через моря и океаны частицы Родины. И еще — чего прежде не было — за сохранность самого Мирового океана, поскольку иная авария крупного современного танкера, да подчас и не только танкера, способна погубить все живое на огромных пространствах моря.
Век НТР не облегчил капитанскую жизнь. Обычный эпизод его работы. Средиземное море, Медитерраниа, виноцветное море Гомера, но вахтенному штурману некогда любоваться его красотой. Матрос Шаверин докладывает: «Слева 30 — судно», и Карплюк спешит на крыло мостика к пеленгатору. Небольшой танкер идет на пересечку нашего курса.
«Пеленг не меняется», — озабоченно говорит вахтенный помощник капитану.
Пеленг не меняется — это значит, что оба судна скоро встретятся в одной точке, то есть столкнутся. Танкер явно нарушает ППСС — Международные правила предупреждения столкновений судов, предписывающие судну, видящему встречный корабль у себя справа, уступить ему дорогу. Танкер видит нас справа, значит, должен изменить курс, но он упрямо продолжает идти на пересечку.
Ничего не поделаешь, надо принять меры безопасности. Срочно и безошибочно. Капитан Береснев приказывает перейти на ручное управление рулем... Удивительно, как смещаются в море понятия «далеко» и «близко». Только что встречное судно было слабым штришком на горизонте, за полдня не доплывешь, и вот оно вдруг выросло, разом и грозно приблизилось.
Разошлись...
Старший моторист Апреленко.
Осенью 1957 года это было. Отслужив в армии, 22-летний Миша Апреленко возвратился в Одессу на судоремонтный завод, на котором перед службой работал слесарем.
Три дня проработал Апреленко, а на четвертый заболел. Сказалось полуголодное детство на оккупированной Одессщине. Определили ему, проболевшему более полугода, группу инвалидности и написали: «Может выполнять легкую работу» — «Слесарем пошлите». — «Заладил — слесарем да слесарем. Не вытянешь ведь... Ну вот что, иди в доковый цех. Там слесарь нужен по ремонту пневматики».
После работы Миша пластом валился на койку. Гнал из головы одолевавшие сомнения: не лучше ли все-таки податься в кладовщики, в учетчики?
Прошел год, опять перекомиссия. «Ты здоров, Миша», — удивленно сказал уже хорошо знавший его врач.
Теперь он занимался ремонтом судовых дизелей, отмолотивших сотни тысяч морских миль. Потому ли стал Апреленко все чаще задумываться о дальних плаваниях, что хотелось ему постоянно видеть эти могучие двигатели в работе? Он сам затрудняется ответить на этот вопрос.
...Восьмибалльный шторм поднимал к небесам танкер «Сплит», многотонным молотом колотил по корпусу судна Бискайский залив. В разгар шторма вырвало верхнюю втулку выхлопного клапана, в машинное отделение рванулись отработанные газы. Пришлось срочно остановить двигатель. Судно без движения в штормовом море — это очень опасно. Мотористы, среди них и моторист 1-го класса Апреленко, с трудом удерживаясь на уходящей из-под ног палубе, подняли краном массивный клапан, закрепили оттяжками и заменили его запасным. Такая работа требует обычно двух-трех часов. Но тут положение было необычное, и мотористы управились за сорок пять минут.
Несколько лет Апреленко плавал на «Сплите», втором своем судне, потом с танкерного флота перевелся на сухогрузный. В мае 1976 года приказом начальника Черноморского пароходства Михаил Антонович Апреленко был объявлен лучшим мотористом.
Теперь он «пожинает лавры».
...В этом рейсе у Апреленко и у других мотористов невпроворот работы при сорокаградусной машинной жаре. Одно утешение: после такой работы одноместная с кондиционером каюта, где можно хотя бы поспать в относительной прохладе. На современных наших судах такие каюты практически у всего экипажа.
