Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1990 год
Все! Вершина! Высота 5621 метр! 1 июня 1989 года, 17.00 по московскому времени. Тщательно фотографирую. Володя торопит, ведь контрольное время восхождения на Эльбрус — 15 часов, надо успеть засветло вернуться на Приют-11. Пытаюсь объяснить ему, что с собаками мы в любую погоду, даже ночью, пройдем точно по тому же маршруту, по которому поднялись, но время особенно не тяну, и мы уходим вниз.
С вершины до седла спускались, притормаживая нарты; собаки бежали рядом. Около избушки остановились, запрягли собак. Не успел я сказать Володе, чтобы держался крепче, как собаки дернули, нарты наехали полозом на камень и перевернулись вместе со мной. Метров двадцать они тащили меня по острым камням. И отпустить не могу — тогда упряжка вернется домой без нас. А дойдем ли мы засветло? И хватит ли у меня сил своим ходом спуститься к Приюту-11? Все это промелькнуло за мгновение... Я инстинктивно, из последних сил, держался за нарты. Собаки остановились. Подбежал Володя. Дальше спускались почти без приключений. Только несколько раз перевернулись на крутых склонах в снегу, и тогда оставили в упряжке три лайки. На них к восьми часам вечера и подъехали к Приюту-11. Остальные собаки пришли следом.
Не успели мы вернуться с Эльбруса, как стали думать: а почему бы не подняться на пик Ленина на Памире, высота которого 7134 метра?
Тянуть нарты, работать в упряжке может любая собака. Но полярные лайки — потомственные ездовые. У них и характер особый, я бы сказал — более человечный, и едят они все что жуется (правда, могут съесть на себе и упряжь, обгрызть ремешки на нартах), и место отдыха и ночевки для них — там, где остановилась упряжка.
Ездовых лаек кормят один раз в сутки — вечером, в экстремальных же условиях они могут не есть по несколько дней и работать. Эти собаки хорошо запоминают дорогу, хорошо ориентируются. Охотники на Севере в сильную пургу нередко доверяются упряжке.
Эльбрусское восхождение показало, что и в горах ездовые собаки могут работать. Но появилось и множество вопросов, ответы на которые частично может дать экспедиция на Памир. Прежде всего мы предполагаем вести более серьезный контроль за состоянием собак — взвешивание, дозированное питание, измерение температуры тела, анализы крови и так далее. Результаты Памирской экспедиции покажут, насколько осуществима наша идея — использовать собак для транспортно-спасательных работ в горах. Скажу только, что уже после Эльбрусской экспедиции пришло предложение о сотрудничестве с альпинистским клубом из Алма-Аты...
Вообще ездовые собаки в горах могут обслуживать и туристские маршруты, просто катать детей и взрослых на турбазах — короче, приносить доход. И когда мы говорим об этом, все соглашаются — да, это интересно и перспективно, но где взять ездовых собак? Даже на Севере сейчас упряжку не везде встретишь...
Мы готовы заниматься развитием ездового собаководства в нашей стране. Опыт есть, есть небольшая база. А с учетом того, что гонки на собачьих упряжках скоро станут олимпийским видом спорта (разговоры об этом идут), самое время создавать у нас в Свердловске центр ездового собаководства. Ведь во многих европейских странах этот вид спорта сегодня развивается, на Аляске проводят чемпионаты мира. К тому же это не только спорт, но и помощь в воспитании в детях и взрослых утерянного чувства доброты и любви к животным. Мне кажется, что у ездового собаководства есть будущее.
Павел Смолин Фото автора
Подданные Марии Лионсы
Они тронулись в путь, когда над Гренадой еще царила душная тропическая ночь. Такси с бешеной скоростью мчало их по спящим улицам Гренвиля. Но к месту сбора верующих они все же опоздали, а потому сразу же отправились на священную реку. Корреспондент западногерманского журнала «Штерн» Хуберт Фихте попал туда одновременно с автобусом, битком набитым верующими. Из него высыпала пестрая компания с барабанами, белыми в красную и желтую крапинки флагами и какими-то свертками. Все спустились к воде, распевая песни на африканские мотивы. Можно было разобрать имена духов: Шанго, Ошун, Аду...
Под барабанный бой и песнопения люди стали сыпать в воду рис и кукурузу, выливать растительное масло, молоко, мед. Они побросали в речушку принесенные с собой на огромных подносах фрукты, хлеб и пироги. Возбужденные верующие постепенно входили в экстаз. Вот какой-то крупный мужчина начал дергаться в трансе и, разломив буханку хлеба, побрел через речушку к водопаду, чтобы подставить хлеб под его мощные прозрачные струи. За ним побрел другой. Какая-то девочка, потеряв контроль над собой, упала в воду. Пожилая женщина прыгнула в реку и попыталась плыть против течения.
Похоже, холодная вода немного отрезвила людей, и все отправились в город.
Теперь их путь лежал в молитвенный дом этой секты в Гренвиль. У входа в святилище в специальном ящике лежала голова барана. Дети схватили ее и стали пародировать танцы и состояние экстаза, пока взрослым это не надоело и малышей не отослали мыть руки. Тем временем женщины разложили на полу в два ряда листья бамбука, прямо на них насыпали рис, сладкий зеленоватый картофель, бананы, баклажаны, тыквенное пюре, мясо, рыбу. Ровно тридцать кучек — по числу детей. Помолившись, все сели на корточки и начали руками есть приготовленное угощение.
Совместная трапеза была заключительным этапом церемонии жертвоприношения духу дождя — здесь, на острове Гренада в Карибском море, сохранился наиболее ярко этот древний африканский культ, пришедший сюда столетия назад с Черного континента.
Афроамериканские религии оказались одним из самых живучих феноменов культуры. Ни массовое истребление негров, ни работорговля, ни лишения в резервациях, ни голод не смогли заставить потомков черных африканцев, перевезенных в Америку, отказаться от своих культовых обрядов.
Вообще, современная Латинская Америка представляет собой необычайно пестрое нагромождение и смешение культов, религий и верований. Самым значительным центром афро-американских религий остается, пожалуй, бразильский штат Байя. Здесь, например, в культе кандомбле смешалась анимистическая вера йорубов с верой в Христа да еще с примесью индейских верований. Тут же часть населения поклоняется другим духам — кабокло, макумба и умбанда. А третьи основали тайную секту поклонников духов мертвых — эгун-гун. При этом из поколения в поколение передаются секреты особой религиозной кухни каждого культа, покрои священных одеяний, язык и архитектура святилищ.
А на острове Тринидад можно встретить религию, представляющую собой причудливый сплав протестантского сектантства, африканских культов и индейских обрядов. Широкое распространение в бассейне Карибского моря получил и гаитянский культ вудуистов.
В последнее время вместе с ростом национального самосознания чернокожие граждане Нового Света все охотнее вспоминают свои старые культы и создают новые, например, культ Марии Лионсы в Венесуэле.
Здесь, на склонах горы Сорте, в штате Яраку, каждый год по церковным праздникам собираются тысячи и тысячи приверженцев культа Марии Лионсы. Зона паломничества оцеплена армейскими подразделениями. Перед входом — киоски с едой и прохладительными напитками. Здесь же продаются гамаки.
Солдаты проверяют документы и лишь потом допускают людей на склон священной горы, которую сама природа отделила от остального мира небольшой речушкой. Ведь там, на горе, как верят паломники, обитает царица Мария Лионсе. Сотнями переходят люди эту речушку вброд, неся на плечах газовые плитки, матрасы, канистры с водой и транзисторы.
В лесу на склоне горы развешивают гамаки, строят прозрачные, покрытые полиэтиленовой пленкой шалаши. Верующие расставляют образки святых и рисуют с помощью талька фирмы «Джонсон» специальные знаки на земле. Ночью вся гора покрывается огоньками свечей, мерцающих сквозь полиэтилен, и кажется гигантским святящимся айсбергом.
С утра каждый наряжается как может. Некоторые просто в купальных костюмах с накинутыми сверху красными балахонами. На лбу — повязка с перьями, многие пользуются косметикой. У небольшого водопада — столпотворение. Паломники бросаются в воду, а служители культа ловко подхватывают тела и окунают их с головой. На краю ручья стоит большая кукла, закутанная в пурпурную мантию царицы Марии Лионсы. Путь к ней указан камнями, на которых разложены нарезанные плоды папайи и дыни.
Какой-то священнослужитель: индеец приказывает своим помощникам выстроиться в ряд и повторять за ним священные жесты. Тут же в ручье купается женщина. По словам индейца, он собирается излечить ее от некой болезни. Для этого женщина ложится на землю со связанными руками. По контуру тела ее обставляют свечами и осыпают тальком «Джонсон». На землю насыпают кресты из пороха и поджигают. Затем все окропляют водкой, а священник рассыпает цветы над телом лежащей. Больная засыпает. А за алтарем уже выстроилась целая очередь «на прием».
