Журнал «Искатель» - Искатель. 1991. Выпуск №1
Размахнувшись, Роджер с силой ударил топором в створку чуть повыше замка. Лезвие застряло в древесине, и он с трудом вырвал топор обратно. Грохот, разнесшийся по всему дому, не остановил его. Роджер бил и бил топором, на пол летели щепки. Наконец в двери образовалась щель. Он просунул в нее руку в надежде нащупать ключ.
Ключа не было!
Он снова пустил в ход топор и бил им до тех пор, пока замок не ослаб и дверь не поддалась. Он был весь в поту. Снова послышался стон. Роджер ударил плечом в дверь, и она распахнулась. Включив фонарик, он вошел в комнату.
У стены, плотно прижавшись к ней, стоял человек. Роджер не видел его, пока тот не бросился на него.
Острые ногти впились Роджеру в лицо, и почти тут же противник нанес ему удар коленом в пах. Роджер отшатнулся к двери, а в этот момент сильные руки вцепились ему в горло. Роджер хотел пустить в ход топор, но нападавший прижал его руку к стене, и он никак не мог ее высвободить. Роджер почувствовал, что задыхается. Легкие сдавило, словно тисками, сознание покидало его. Он, извиваясь, отбивался ногами, но избавиться от объятий не мог.
Потом он упал на пол.
Глава II. Темная комната
Тьма.
Тьма и боль. Глухо ныло в груди, саднило лицо. Он никак не мог понять, что же произошло, пока не услышал… стон. И тут же все вспомнил.
Он лежал на полу и никак не мог понять, откуда доносился стон, а стонали где-то совсем рядом, в этой же комнате.
В паху сильно болело. Роджер сделал попытку встать, но боль стала такой резкой, что он упал, на мгновение потеряв сознание.
Придя в себя, Роджер осторожно перевернулся на правый бок и снова попытался подняться. Перед глазами пошли круги, но все же ему удалось встать. Он вытянул правую руку и нащупал стену, потом, шатаясь, сделал шаг вперед и прислонился к ней. В легких все еще ощущалась боль.
За окном, на улице, завывал ветер.
Внезапно возник еще один звук — шум автомашины на дороге. Но он постепенно стих. Роджер наклонился, и кровь ударила ему в голову. Но он все же превозмог себя, нащупал на полу фонарик, включил его и начал медленно водить лучом по комнате, пока не увидел женщину.
Она лежала на кровати, в двух ярдах от него, и рука ее свисала до самого пола — тонкая белая рука. Тело женщины, перевернутое на спину, казалось плоским. Одежда ее была в беспорядке, короткая юбка открывала длинные красивые ноги в нейлоновых чулках. Женщина выглядела молодой и привлекательной — не лицом, лица он еще не видел, а фигурой. Луч света упал на подбородок — точно такой, как у Джанет, поднялся выше, осветил ее лицо…
Фонарик выпал из рук, ударился об пол и потух, погрузив комнату в темноту.
Когда самый тяжелый шок прошел и Роджер снова обрел способность мыслить, у него сразу же возник вопрос: как она до сих пор еще жива? Как вообще могла сохраниться искорка жизни в этом страшно изуродованном теле?
За окном снова послышался шум автомашины — на этот раз почти у самого дома. Сначала Роджер не обратил на него внимания, но когда мотор заглох и хлопнула дверца, он понял, что кто-то подъехал к дому. Роджер не шевелился и не отрываясь смотрел на кровать. Послышались шаги, а затем громкий стук в парадную дверь.
Кто-то крикнул, но Роджер не разобрал слов.
Спустя некоторое время снова раздались шаги — ходили люди в комнатах нижнего этажа. Затем шаги. переместились в коридор. До Роджера доносился разговор, но слов было не разобрать. Несколько человек подошли к лестнице. Вот они начали подниматься, Роджер попробовал нащупать ногой фонарик, но ему это не удалось. Потом он увидел пятно света: гости осторожно приближались, освещая себе путь.
Роджер облизал пересохшие губы и крикнул:
— Эй, кто там?
Шаги стихли, и тут же погас свет. Тогда он снова позвал:
— Ну, где же вы?
Послышался какой-то шуршащий звук, потом скрип ступеней лестницы, — и вдруг луч света ударил ему прямо в лицо. Он непроизвольно зажмурился, а когда открыл глаза, увидел перед собой двух здоровенных мужчин и еще одного сзади. В следующий миг сильные руки схватили его, а луч фонарика скользнул в сторону кровати.
Несколько минут — целую вечность! — никто не произносил ни слова. Потом хриплый голос сказал:
— Ну и зверь же ты!
— Послушайте, не валяйте дурака. Я-.. — начал было Роджер.
— Заткнись!
Говорить Роджеру тут же расхотелось. Он понял, что объяснение состоится позже. Это были, полицейские: два констебля и один в штатском. Из-за слабого освещения Роджер не узнал этого человека. Да и зачем ему было знать в лицо всех полицейских агентов в Саррее? То, что ему хотелось узнать, уже не имело значения. Страх, который перед этим исчез, снова вернулся.
Неужели это Джанет?
— Ну-ка, дай побольше света, — попросил человек в штатском. — Посвети сюда, Харрис.
— Сейчас, сэр.
Харрис, полисмен, стоявший ближе к двери, неохотно выпустил руку Роджера. Зато второй сильно, до боли, сжал ее. Но Роджеру было все равно. Он только хотел узнать, Джанет ли это.
Женщина перестала стонать.
Когда человек в штатском приблизился к кровати, Роджер сказал:
— Взгляните на ее правое плечо.
Полисмен, стоявший к нему спиной, направил луч фонарика на ее лицо…
— Посмотрите… — начал было Роджер. — А ты не лезь, — рявкнул второй.
— Здесь нужен врач, — заметил штатский.
Харрис, дымя сигаретой, вошел в комнату с зажженной лампой и поставил ее на туалетный столик. Человек в штатском тут же предупредил, чтобы никто ни к чему не прикасался. Харрис неуклюже опустил лампу. Теперь комнату заливал теплый, мягкий свет.
Роджер снова напомнил о себе:
— Единственное, о чем я прошу вас, это взглянуть на ее правое плечо.
Человек в штатском был довольно высоким, с тонкими чертами лица. Правда, освещение придавало его лицу немного желтоватый оттенок.
— Зачем?
— Посмотрите, есть ли у нее родинка возле лопатки на правом плече?
— Хочешь убедиться, ту ли ты убил?
— Потом вы будете громко смеяться.
— Тебе будет не до смеха, — отрезал штатский. Тем не менее он наклонился к плечу женщины. Она лежала неподвижно и уже не стонала. Теперь для нее лучшим выходом было бы умереть, чем остаться жить, но… все тот же вопрос словно тяжелым молотом стучал в мозгу Роджера, наполняя его невыносимым страхом: «Неужели это Джанет?»
Он заставил себя говорить спокойно.
— Не будете ли вы столь любезны взглянуть на ее правое плечо и сказать мне, есть у нее родинка?
Человек в штатском распорядился:
— Проводите-ка его вниз и попросите доктора Гилличка подняться ко мне. Если патрульная машина пришла, скажите им, чтобы были поосторожнее и не затоптали следы. Пусть начнут с окна. Когда потребуется, я позову их. Да, и пришлите сразу фотографа.
— Слушаюсь, сэр. — Харрис и второй полисмен потянули Роджера за собой.
«Если родинка есть — значит, это Джанет».
Роджер высвободил одну руку и сразу же понял, что за этим последует. Он повернул голову и тут же получил сильный удар в лицо, на глазах выступили слезы. Очертания женщины и человека в штатском превратились в бесформенные пятна. Роджера выволокли из комнаты. Потом один из полисменов ловко заломил ему руку за спину и подтолкнул к лестнице. Второй следовал сзади. В холле толпились какие-то люди, среди которых находился и средних лет человек с седеющими волосами и черным саквояжем в руках — доктор.
— Инспектор Хэнселл, поднимитесь, пожалуйста, наверх и возьмите с собой доктора.
— Что там случилось?
— Грязное, очень грязное дело, сэр.
Холодный взгляд серых глаз остановился на лице Роджера. Доктор ничего не сказал, но было видно, что поимку преступника он воспринял как должное. Роджера втолкнули в небольшую комнату, ярко освещенную лампой, и усадили на стул.
— Пожалуй, для него это слишком удобно, — заметил Харрис. — д ну-ка, ты, встань и сядь вон туда.
«Туда» — означало на табурет. Роджер даже не шелохнулся.
— Встань, я тебе сказал!
Спорить было бесполезно. Роджер поднялся и пересел на табурет рядом с массивной, старомодной лампой! Не успел он сообразить, в чем дело, как ощутил прикосновение холодного металла к руке и услышал щелчок замка, Его пристегнули наручником к бронзовому торшеру.
Теперь Роджер на себе почувствовал, что значит находиться по другую сторону закона, увидел, как обращаются с подозреваемым. Но надо быть справедливым: они обошлись без рукоприкладства. Удар Харриса был вполне оправдан: ведь Роджер пытался высвободить руку. Вряд ли можно упрекать Харриса за то, что он так силен. Наручники тоже оправданы, ведь он пытался бежать.
Интересно, почему они приехали так быстро и почему их так много?
Краснолицый, мужиковатого вида, Харрис не спускал с него глаз.
