Мерикратор - Юрий Никитин
– Тогда ладно, – согласился я. – Вселенная образовалась за семитриллионную секунды. Ещё поживем!
Она заметила ядовитым голосом:
– Вселенная до сих пор ещё не образовалась, а продолжает… В общем, формируйте мнение насчёт этой войны! Сшиблись в смертельной схватке две крупнейшие страны региона! Если спросят, на чей вы стороне, что ответите журналистам?
– Да пошли они в жопу, – ответил я. – Почему я должен быть на чьей-то стороне?
Попивая молоко, одним глазом всё же смотрел, как одни дикари бьют других, а те лупят в ответ этих, потом мысленной командой переключил на новости хайтека.
Вот это да, это наше будущее, а война всегда дело дикарей, будь это суданцы, эфиопы, египтяне, немцы, русские или американцы. Да, эта война была ожидаемая, Судан давно строил плотину в верхнем течении Нила, наконец перегородил его, а Египту, что ниже по течению, остались одни крохи. Но раз война была ожидаемой, тем более её можно было и нужно предотвратить. А если не смогли и даже не пытались… Господь, жги!
Звякнул сигнал вызова, на соседнем с большим экране, появилось лицо Кирилла Шнырева, выглядит взъерошенным, как рассерженный еж, чем-то похож на британского Бориса, что снова пытается взобраться в кресло премьера:
– Шеф, вы слышали?.. А меня туда командировка на завтра, осмотр турбины! Что за идиоты? У них же снаппер сожрал половину населения! Теперь питьевой воды всем хоть залейся. Что за? Не па-а-а-а-анимаю!
– Ты умница, – сказал я ласково, – а чтобы понять простого человека с его демократическими запросами, нужно опускаться до трилобита. Можно ещё ниже, человек всегда найдёт, куда опускаться, это взлетать не любит. И вообще найдёт за что пролить кровь ближнему, дальнему и даже очень дальнему!
Он выслушал, картинно развел руками.
– Если подумать, за что дерутся сейчас? Но это если подумать. А думать труднее, чем расслабиться и ни о чем не думать.
– Человек не может без драки, – пояснил я. – Иначе не будет прогресса. А в средневековье оставаться как-то не очень, хотя, конечно, отважные рыцари, благородные дамы, целомудренные принцессы, мудрые советники, роскошные поля, мыши, вши, чума, отхожие ямы на улице…
– Шеф, – сказал он сердито. – Тогда на хрена тужимся, последние деньги вкладываем в разработку ИИ? Он же всё равно ни черта не поймет в наших делах!
– В их делах, – уточнил я с намеком, который он обязан расслышать и понять. – в их.
Часть 1 Глава 9
Глава 9
В голове стучит мысль: проводить политику трансгуманизма сможем только в случае, если войдем в Госдуму и наберем достаточное число мест, чтобы был слышен наш хотя бы писк.
Но лучше, чтобы не писк, а рев, хотя ревущую интеллигенцию представить трудно, как бы её не гнобили. Снаппер старается, убирая жиртрестов. Среди толстых иногда попадаются и умные, но это великая редкость, всё-таки умный понимает, что надо заботиться и о сосуде, в который помещён на весь срок жизни биологического тела твой ум, а забота предполагает определенный вес тела, определённый сон, и физическую нагрузку не только на челюсти.
Едва взялся за ручку двери в зал, ощутил за ним гул голосов, бодрых, веселых, возбужденных, все следят за рейтингом нашей партии трансгуманистов, и у всех нос в табаке.
Я вошел в зал, все сиденья заняты, такое бывает редко, даже под стенами, вон, стоят. Меня приветствовали со всех сторон, как триумфатора, въезжающего в Рим на колеснице с золотыми орлами, как будто это я, а не снаппер повысил наш рейтинг и толкаю вверх.
На той стороне зала небольшая сцена, куда ведут две ступеньки, за длинным столом с победно красной скатертью члены президиума, Фауст, Яфет и Влатис обсуждают быстро меняющуюся ситуацию, снаппер продолжает неумолимо сокращать численность населения, а это так волнительно и трепетно, когда точно знаем, нас не зацепит.
– Приветствую, – сказал я, мне освободили стул за столом в середке, – что нового?
Фауст сказал вежливым интеллигентным голосом:
– Да всё выясняем, снаппер нанёс колоссальный вред всему человечеству или причинил ему большую пользу?
– Всё зависит, – ответил я, – по словам Эйнштейна, от позиции наблюдателя. Демократ, автократ, меритократор ответят по-разному.
– Кто-то считает, что со снаппером повезло…
– Ну, я бы так не сказал, – протянул Фауст.
– Ну случай нам помог! – уточнил Яфет.
Влатис пробормотал:
– Я бы не стал называть это случаем… Очень уж укладывается в некую жестокую схему. Я не исключаю, что это дело рук…
Яфет прервал резко:
– Стоп-стоп!.. Дальше не надо.
Влатис взглянул на него с хмурым интересом.
– Похоже, думаем одинаково?
– Нет, – отрезал Яфет. – Я вообще об этом не думаю. И ты не думай. Человечеству повезло, хотя и, да, согласен, бесчеловечно. Но сейчас не о морали надо думать, а как побыстрее адаптироваться.
– Может быть вчерашняя бесчеловечность — это сегодняшняя человечность?
Яфет отмахнулся.
– Не хочу о таком даже лоб морщить. Чтобы не входить в противоречие с моим Кодексом комсомольца, твержу себе, что всё новое лучше старого, каким бы сперва не казалось чудовищным.
Влатис вздохнул.
– Разве что так. В завтрашний мир не войти с устаревшим багажом чеховского интеллигента, но с ним так уютно и человечно…
– А кто сказал, что будущее будет человечно? Между тучами и морем гордо реет буревестник, черной молнии подобный!
Влатис вздохнул.
– А я вот пингвин, робко прячущий жирное тело в утесах.
Яфет подумал, кивнул на карту.
– Давай-ка, пингвин, берись за статистику.
Я почти не слушал их треп, продолжал поглядывать на прибывающих, что начинают тесниться уже и в проходе. Через шесть минут начнем общее собрание, хотя теперь абсолютное большинство предпочитает следить по выделенному каналу, сидя у себя за столом или работая в тренажерке.
Влатис с другого боку от меня втолковывал Яфету, что ИИ, пусть ещё не открыл формулу бессмертия, чего ждем больше всего, но уже взял на себя почти всю работу, благодаря чему девяносто процентов человечества обрадованно село на БОД, что втрое превышает их среднюю зарплату. Все живут в довольстве, обуты и обогреты, все радости и удовольствия доступны… в смысле, развлечения. Человечество наконец-но зажило счастливо, избавленное от ежедневного изнуряющего труда. Можно жить счастливо, пить, есть и развлекаться...
Яфет возразил
