Сяо Тай, специалист по переговорам - Виталий Абанов
Подозрительно это. Да еще и сроки, учитель ясно дал понять, что ей нужно эту Жемчужину в себе открыть до праздника урожая. Значит нужно бежать до этого срока. Ничего хорошего на празднике урожая не произойдет. Вдруг тут жертвы человеческие принято каждую осень приносить, якобы выдавая юную деву замуж за какого-нибудь языческого бога урожая? А еще предварительно ее по кругу пустить, чтобы добро не пропадало? Ужас-ужас, но есть и такие обычаи, а от этого мира чего угодно ждать можно. Нашли наивную дурочку, чтобы потом в Плетеного Человечка посадить и подпалить с четырех сторон. Или… похоронить вместе с каким-нибудь уважаемым человеком, по обычаю? Например, болеет тот ж Глава Баошу раком или ритуальное самоубийство совершить должен осенью, и чтобы Госпожа Мэй за ним не последовала — вот ее, Сяо Тай и воспитывают. Дабы, так сказать, на том свете перед предками в грязь лицом не ударить.
— Плохо. — качает головой учитель: — после стольких попыток. После пилюль Кровавой Луны. И никакого прогресса. Придется мне поговорить с Главой.
— Досточтимый учитель. Эта ничтожная опять навлекла на себя неприятности?
— Что? А… нет. Пока нет. — рассеяно отозвался учитель Вун Джу, но Сяо Тай почему-то ему не поверила.
Глава 8
— Ты представляешь, они меня с утра барабанами разбудили! — возмущается Сяо Тай и трясет кулаком: — ууу, злыдни! У меня чуть сердце не лопнуло с перепугу!
— Серьезно? — поднимает бровь старик Вэйдун: — прямо барабанами?
— Да чтоб мне сквозь землю провалиться! Притащили здоровенный красный барабан, который в большом зале стоит, о начале пира извещает. И как только внесли, чтобы меня не разбудить? В любом случае, притащили и кааак — думц! Прямо над ухом, чтоб им пусто было! А помнишь, как три дня подряд меня бегать с камнями на плечах заставляли?! Сегодня с утра иголками кололи! Длинными такими штуковинами, а на конце драконья голова с какой-то дымящейся штуковиной! Угробят меня тут, нутром чую. — говорит девушка и ловко поддевает палочками кусок жареного мяса из пиалы, с жует его, наслаждаясь сладким соком. Жмурится от удовольствия. Заходить в гости к старому Вэйдуну ей нравилось. Сюда, за конюшни, мало кто заходил, кроме как по делу. Все же место мрачное, да и козлы деревянные с кнутом на стене под навесом на нехорошие мысли наводят. Кроме того, старый Вэйдун частенько жарил мясо, так сказать, пользуясь служебным положением. Все же он не только семейный палач дома Вон Ми, но и мясник. Местная кухня была разнообразна и вычурна, вот только мяса в ней маловато было, только поешь все эти овощи да разносолы, острые, кислые и сладкие, так минут через двадцать снова есть охота. Конечно же очень ей нравились баоцзы на пару, вкусные огромные не то пирожки, не то пельмени, однако даже эти вкусности местные умудрялись порой с красными бобами делать вместо мяса. Так что в закутке у Вэйдуня было все, что нужно — тишина и покой, сюда вряд ли кто зайдет из начальства, да и просто слуги, а лишние слухи никому не нужны. Потом — старик Вэйдун был просто потрясающий и благодарный слушатель, мог слушать не перебивая и поддакивая или хмыкая в нужных местах, мог делать это часами. При этом не возникало ощущения, что он мимо ушей все пропускает, нет, он слушал.
После того раза с поркой — они как-то незаметно перешли на такое, довольно панибратское обращение друг к другу. Она могла назвать его просто «старик» или даже «старикашка». Он же мог обратиться к ней как «Серебряный Колокольчик» или Иньлин — если настроение хорошее было. Если же плохое, то он называл ее «бестией», «дочерью девятихвостой лисы» и «рыжим отродьем» и многими другими словами, половину из которых юная Сяо Тай вообще не знала. Что, конечно, свидетельствовало о развитом интеллекте и широком кругозоре семейного палача. Впрочем, пока людей сечешь — поневоле наслушаешься.
— В мокрые простыни заворачивали! — продолжает жаловаться Сяо Тай, едва прожевав кусок мяса и уже потянувшись за следующим: — а эти меридианы все равно не чувствую! Нет у меня никакой ци и все тут!
— Не бывает такого, чтобы ци совсем не было. Ци — это все, что вокруг нас и внутри. — отвечает старый Вэйдун: — все есть ци. Ты слишком много мяса ешь, Колокольчик, как бы у тебя заворот кишок не случился.
— Ты просто жадина, старик, вот и все. Мясо все равно казенное, а я вон какая худая. Мне накачаться нужно, если я хочу хоть что-то из себя представлять. Особенно, если этой самой «ци» не пробужу в себе. — ворчит она с набитым ртом: — а этот учитель мне сплошной стресс устроил! Как можно сонного человека барабанами будить!
— Ты не слушаешь. Нельзя пробудить в себе ци. Нет такого, чтобы не было ци. Ци везде — в тебе, во мне, в этом куске сочного мяса с травами…
— Но я ее не чувствую!
— А это уже совсем другое дело, Колокольчик. — вздыхает Вэйдун: — чувствительность к ци — это совсем другое дело. Далеко не у всех она есть. У кого есть — те могут научиться использовать эту энергию. Однако же культивация — путь долгий, сложный и затратный. Простолюдину без учителя, без ингредиентов, без подсказок по технике — очень трудно будет хотя бы на одну ступень подняться. Практически невозможно. Ну, хотя бы потому, что ему на жизнь зарабатывать нужно будет, а не медитировать у дерева. Кроме того, существуют ограничения и дальше, мало чувствительность к ци иметь. Возможности тела по открытию меридианов, объем и скорость перемещения ци по меридианам… — он машет рукой: — простым смертным туда и лезть не нужно. Был у нас один такой в деревне, где я родился, сумасшедший старик Тун. Он искренне решил добиться уровня Бессмертного Даоса в культивации и ушел в медитацию на пятьдесят лет. Ну, так, выходил иногда из пещеры тело подкрепить, чтобы с голоду не помереть.
— И что с ним стало? — любопытствует эта хитрая девица и Вэйдун ухмыляется.
— Состарился и помер. — отвечает он и ловко подхватывает палочками кусок мяса с противня прямо перед носом у Сяо Тай: — так даже
