Любовь по наследству, или Сундук неизвестного - Анастасия Енодина
- Понятно... - пробормотала я, погрустнев: значит, мои стереотипы всё-таки работают, а, значит, такими темпами и дом Константина может оказаться готическим замком.
Стажёр оглядел нас и, что-то вспомнив, явно обрадовался:
- О, вы приехали в дом Константина Эдуардовича!
- Да, - ответила я, хоть фраза и не прозвучала, как вопрос.
- А я старший лейтенант Терентьев, - представился парень и дружелюбно протянул руку моему спутнику.
- Эрик, - ответил он на рукопожатие.
- У меня для вас ключ от дома Константина Крафта! - кажется, стажёр был рад встрече и тому, что сможет быть полезным и передать нам ключи.
- Крафт - это его фамилия? - уточнила я, припоминая, что фамилия моего родственничка нигде ранее не фигурировала, что тоже довольно странно.
- Ага, - кивнул парень. - Смешная, правда?
Я кивнула, хоть смешного ничего и не находила. Крафт - это бумага такая, насколько мне известно. Но и на фамилию тоже похоже, красиво даже, если подумать...
- Я сейчас принесу ключи, - Терентьев скрылся в доме, оставив нас с Эриком наедине.
- Какой-то он глупый, - призналась я шёпотом, опасаясь, что парень услышит: он мог, он отличался лопоухостью в довершении своего простачкового образа.
- Да ладно тебе! Нам же с ним не жить, нормальный парень, - миролюбиво заметил Эрик, и я в который раз очень захотела напомнить ему, что и друг с другом нам не жить.
Продолжение 13.09
Парень вернулся быстро. В одной руке он держал связку ключей, в другой - книгу учёта с зажатой между страниц ручкой.
- Так... - протянул он, - вот тут надо расписаться. Ключ просили Ксении Андреевне передать. Документы есть у Вас? - он посмотрел на меня спокойно, и мне подумалось, что если ответить "нет", он пожмёт плечами и отдаст ключи просто так.
Но испытывать на прочность белобрысого я не стала. Полезла руками в сумочку, нашарила паспорт, вынула и протянула ему. Парень несколько мгновений изучал обложку - она была красочной, яркой, на ней был изображён осенний город.
- Мило, - прокомментировал Эрик, наклонив голову к моему уху.
- Миша подарил, - постаралась я откреститься от этой обложки: я - не любитель ярких аксессуаров и вообще не из тех, кто желает выделяться в толпе.
Терентьев открыл паспорт и сверился с фотографией. Думаю, было похоже: я точно также не улыбалась, как и на фото, имела прежнюю причёску и свой родной цвет волос, который никогда не пыталась поменять.
- У-гу... - одобрительно кивнул парень, возвращая мне документ. - Ну вот ключи Вам, - он протянул мне связку, и я её сразу убрала в сумку, поскольку мне был протянут ещё и журнал, в котором требовалось расписаться.
- Где галочка, - подсказал Терентьев.
Глаза у меня и правда разбежались - много исписанных строчек, а напротив столбик с подписями. Терентьев поставил такую большую галочку, что мне почти не осталось места, так что моя подпись вышла мелкой, кривой и совсем на мою не похожей. Но парню это, как оказалось, безразлично, он захлопнул книгу, не проверяя, и широко улыбнулся:
- Добро пожаловать! Заходите, если что!
Мы с Эриком переглянулись. Я, должно быть, выглядела растерянной, поскольку мой спутник спросил у стажёра сам:
- Дом пуст?
- В смысле? - насторожился парень. - Не знаю, мы его не охраняем, это не наше дело. Если кто обчистил - так заявление приходите писать.
- Константин жил один? - переформулировал вопрос Эрик, глянув на меня и молчаливо признав, что парень и правда глуповат.
- Да он здесь и не жил, - пожал плечами парень. - Ну, при мне, по крайней мере. Помирать сюда приехал. В городе-то он заметным был, решил тихо из жизни уйти, видать... - поделился соображениями он и, спохватившись, добавил, поглядев на меня: - Соболезную.
Пришлось растерянно кивнуть, чтобы не развивать эту тему и не признаваться, что до Константина мне нет никакого дела, а уж скорбеть о нём я тем более не намеревалась. Жалко человека, но не более того. К своим двадцати пяти годам я твёрдо убедилась, что нельзя предаваться жалости к посторонним людям, не зная предыстории. И Константина это тоже касалось: тот, кто покончил с собой, наверняка имел на то причины. Было ли это несчастной любовью, слабым характером или чем-то ещё - в своих бедах чаще всего повинен сам человек, так что, не зная человека, нечего по нему плакать.
Скорбное выражение лица я состроила выразительно.
Эрик кашлянул, намекая, чтобы я не переигрывала, но стажёр воспринял это на свой счёт и поспешно добавил:
- Дом слева будет. В тупике стоит. Серый такой, каркасный, трёхэтажный... Не спутаете. Я б проводил, но закрывать всё неохота, а открытым не оставишь... Да и сами найдёте!
Мы поблагодарили и отправились искать указанный дом.
- Не так я представляла всё, - поделилась впечатлениями я.
- И я тоже, - улыбнулся Эрик. - Но ты забываешь, что Константин был богат и наверняка всем заплатил, чтобы те выполнили его посмертные распоряжения. Да и привыкли мы к бюрократии, а тут народу нет дела до формальностей. Расслабься, всё ж нормально вышло.
Легко было сказать "расслабься"! Он принимал участие во всём происходящем, как случайный попутчик, и, кажется, не до конца проникался странностями, которые удручали меня.
13
Указанный дом мы действительно нашли без труда. Его было бы легко опознать даже без пояснений Терентьева. Во всех других кипела жизнь: на растянутых между деревьями верёвках сушилось бельё, где-то смеялись дети, лаяли собаки, слышались разговоры, стук топора, радио и прочие звуки, говорившие о том, что дома обитаемы.
И только один дом молчаливо и угрюмо возвышался впереди, в тупике. Строение частично загораживали деревья и кусты с пышной зеленью, а к двери вела петляющая меж кустов сирени тропинка. Забор был сделан из металла, и слово "забор", если так подумать, не очень подходило ему. Скорее, это была ограда, причём довольно дорогая и некогда красивая. Былая красота терялась из-за ржавчины, окрасившей каждую деталь замысловатой ограды в грязно-рыжий цвет.
Я простодушно подошла к воротам (калитка не была предусмотрена здесь, и от этого мне показалось, что не очень-то я ошибалась, представляя жилище Константина заброшенным мрачным замком) и дёрнула одну створку на себя. Мне хватило наивности даже удивиться, что она не поддалась.
