Владимир Гусев - Искатель, 1990 № 01
— Продолжается наступление пустыни на Зеленый пояс Клерона, — пояснил диктор. — За последние двое суток площадь пораженных участков увеличилась еще на двести квадратных километров. На севере колонии мухоловок Ломтикова уже достигли границ плодородных земель.
Унылый пейзаж дрогнул и медленно поплыл в сторону. Действительно, барханы сходили на нет. На горизонте заголубел???. Оператор наклонил камеру, приблизил один из участков. Под сине-зеленой кишащей массой почва не просматривалась, и было неясно, что внизу — все еще бледно-оранжевый песок пустыни или уже уникальный клеронскнй глинозем — создание молодого директора Симы. Впрочем, тогда он директором еще не был. И Очковым Змеем, надо полагать, тоже. Тянулись вверх жадные лепестки, хищно блестели капли сока в чашечках цветков. Над ними роились насекомые — клеронские мухи, пчелы, безобидные комары-вегетарианцы и даже кузнечики. Листья, немного похожие на щупальца, один за другим судорожно сжимались, обжигая свои жертвы крохотными присосочками-стрелками. Кабинет наполнился легким пьянящим запахом — он-то и привлекал насекомых. Ломтиков поморщился. Ему перестал нравиться этот аромат. А сколько трудов было положено, чтобы он мог соперничать с запахом французских духов! Шестикрылый изумрудно-зеленый шмель влетел было в окно, но, понял что ошибся, рассерженно зажужжал и удалился. Помчался навстречу своей погибели.
— Спасательные отряды продолжают работы по огораживанию зараженных участков, — комментировал диктор следующий сюжет. В окне появился устрашающего вида механизм на обрезиненных, экологически безопасных гусеницах. За рулем сидел ковбой в широкополой шляпе с высокой, по последней моде, шляпой. Из большого резервуара за его спиной бесконечным??? альбиносом выдавливалась узкая белая лента. Почувствовав под собою почву, она тут же укоренялась и вырастала полутораметровой гладкой стеной, неприступной для мухоловок. Примятая гусеницами трава быстро выпрямлялась.
— Но из-за нехватки живых изгородей придется, видимо, перейти на создание полос отчуждения. Это на долгие годы выведет из землепользования тысячи гектаров почвы.
Ломтиков опустил голову. Конечно, кто мог знать, что хвост злосчастной кометы, вероятность попасть в который — одна сотая за сколько-то там тысяч лет, будет буквально нашпигован мутагенной органикой? Непосредственное столкновение не грозило, и Космический Дозор пропустил ее, как совершенно безопасную… Понадеялись на пси-модельеров, которые должны учитывать абсолютно все факторы? Или пренебрегли исследованием на опасную органику? Расследование покажет, кто виноват больше. Хотя директор Сима сам говорил, что по мере усложнения пси-моделирующих систем вероятность просмотра не только не уменьшается, но, напротив, начинает расти. Вопреки тому, что усложняют их как раз во имя полного исключения ошибок.
Правда, это раньше он так говорил, когда Ломтиков еще только стажировался в его знаменитом пси-ателье. Сейчас он говорит по-другому. Вернее, не говорит, а ругается. Впервые за много лет. За пять, если быть точным.
Репортаж с Клероны закончился, и за окном показался… кабинет директора Симы. И он сам, восседающий в кресле. Ломтиков не выдержал и оглянулся. Да нет же, вот он, стоит рядом, судорожно сцепив пальцы.
— Лучшие пси-модельеры работают в настоящее время над созданием экологически чистых химических средств, способный остановить нашествие сине-зеленых мухоловок. И среди них, как сообщил нам директор Центрального пси-ателье Синдзи Сима, один из возможных виновников катастрофы Андрей Ломтиков. На вопрос о том, как он объясняет свое несколько неожиданное решение, директор Сима ответил, что…
Очковый Змей нетерпеливо щелкнул пальцами. Окно заволокла плотная серая дымка, через мгновение ставшая прозрачно голубой. На горизонте прорезался чеканный профиль Фудзиямы над подоконником закачалась цветущая ветка сакуры. В кабинете директора Симы царила вечная весна.
Ломтиков не верил своим ушам. Две недели назад его отстранили от всех работ, было начато следствие. Ребята из Второй лаборатории быстро провели свое, независимое расследование и разобрались, что к чему. Получалось так, что, с одной стороны, Ломтиков вроде бы и не виноват. С другой же стороны… Вилька Овечкин с кретински серьезным видом объяснял смешливым практиканткам: «Один знаменитый — в будущем — пси-модельер… очень, очень перспективный, — заводил он глаза к небу, — малость перепутал понятия. Вместо того чтобы смоделировать свойство «съедобный», вообразил чуть-чуть противоположное ему действие «ядящий». Плохо позавтракал, наверное…» И получалось так, что Ломтиков все-таки виноват. И все ждали результатов официального расследования…
— Что вы так смотрите? — рассердился директор Сима. — Не думайте, что вам все сошло с рук. Просто мы решили дать вам возможность искупить вину. За те две недели, что вы прохлаждались, техники подключили Геру к Большой Сети, заменили транслятор и Отладили новую операционную систему. В результате ее мощь возросла почти десятикратно. И если вам удастся хотя бы сохранить свой Коэффициент Использования, мы вполне сможем рассчитывать на успех. Уже сегодня. Правда, есть одно маленькое «но»…
Синдзи остановился прямо напротив Ломтикова, нацепил очки и начал раскачиваться. С пяток на носки, с носков на пятки. Желтые сандалии чуть слышно поскрипывали. Верхняя половина тенниски расстегнута: близился полдень, и кондиционеры не справлялись, повышать же их мощность не разрешала служба экологического равновесия. Небольшого роста, в неповторимого оттенка шортах и ослепительно белой тенниске директор Сима, несмотря на угрожающее раскачивание, был похож на юного первопроходца. Или как там сейчас называется эта детская организация?
— Поскольку во всех нештатных ситуациях новая операционная система еще не проверена… В общем, работы с нею относятся к уровню альфа-элита-прим. Надеюсь, вас это не испугает, — заключил директор. В последней фразе не было и намека на вопросительную интонацию. Своеобразный комплимент.
— Да-да, конечно. Я… я постараюсь оправдать… — Ломтиков почувствовал, что ладони его становятся влажными. От жары, наверное. Уровень альфа-элита! Работы с опасностью для жизни! С вероятностью до одной тысячной! Максимальной, которая еще разрешается! И он теперь тоже сможет носить скромный светящийся квадратик с золотистой буковкой «Е» в центре!
— Когда можно приступать? — деловито спросил Ломтиков. Больше всего ему хотелось сейчас запрыгать на одной ножке. Жаль, что Лерка не видит его в эту минуту. Альфа-элита! Это тебе не жуков на булавки накалывать! Не тлю мариновать!
— Ваше время — через два часа сорок минут. Вот задание пси-моделирование.
Сима снял с терминала зеленый кристаллик памяти и аккуратно положил Ломтикову на ладонь. Андрей крепко зажал его в кулаке.
— Да, чуть не забыл… Новый терминал смонтирован на третьей площадке. Это в Готическом переулке, знаете? Там же будет и ваш кабинет… до окончания следствия. Бывали на Третьей?
— Нет. Но я примерно представляю…
— Отставить. Времени у вас осталось немного, а в этих новых кварталах сам черт ногу сломит… Я пришлю за вами настройщика. Он и покажет.
Пси-модельер Ломтиков и техник Крафт быстро шли по широкому тротуару вдоль Кольцевой. Справа, за автострадой, за прозрачной стенкой Купола, громоздились скалы Орхидеи. Над расселинами дрожали струйки ядовитых газов, тщетно пытаясь увеличить плотность разреженной атмосферы. Бр-р-р… Не хотелось бы оказаться там без скафандра! Длинные тени были угольной черноты, освещенные грани камней — ослепительно белыми. Всего два цвета, как на старинных плоских голографиях. Слева — почти непрерывная стена автоматизированных заводов и складов. Они когда-нибудь кончатся? Ломтиков покосился на техника. Видать, из новеньких, прибывших последним рейсом «Титаника». На шортах и рубашке живого места нет: все в каких-то замочках, кармашках, «молниях» и даже старинных этих… как их… ага, липучках. А значок один-единственный — большое «Т» на сером фоне. Означает: техник. Вот и вся информация. Ростом невелик, но шагает широко, в ногу с Ломтиковым. И упорно молчит. Только поглядывает иногда… странно. То ли завистливо, то ли жалеючи — Андрей никак не мог разобрать. Наверное, все-таки жалеючи. Мухоловка Ломтикова…
Когда-то он гордился, что смог сотворить растение, привольно чувствующее себя в Большой Оранжевой Пустыне. Но вот ему пришла в голову мысль сделать его съедобным для оказавшихся удачными молочно-медоносных коров. И если бы удалось мухоловку Ломтикова сделать съедобной для момекоры Ломтикова… Недаром говорят, лучшее — враг хорошего.
— Что вы на меня так смотрите, техник Крафт? — не выдержал наконец пси-модельер. Мимо них прошелестел красный открытый кар директора Станции, и они невольно проводили его взглядами. На голове старика, среди развевающихся прядей седых волос, сверкнул тонкий золотистый обруч с яркой сиреневой искоркой надо лбом. Ломтиков вздохнул.
